Форум » Архив основной игры » Городской сад » Ответить
Городской сад
Ариэль:
Ответов - 89, стр:
1 2 3 4 5 6 All
Белфайер: Сколько времени мальчик мчался по улицам города, он не знал. Но вот уж под ногами вместо мощеной булыжником мостовой- тропинки. Бэй растерянно огляделся- кажется, его занесло в какую-то рощицу. Мальчик вздохнул, и, хромая от усталости ( впрочем, он тут же выровнял шаг, настолько резкую боль причинило вспыхнувшее воспоминание о такой знакомой, хромающей походке) , добрел до небольшой полянки. опустился на землю и, уронив голову на скрещенные руки, закрыл глаза. Охватила усталость, окутала и повлекла куда-то, где ничего не было страшно, где не от кого было убегать... Где некого...некого было ждать.
Румпельштильцхен: Поиски были недолгими - магия уверенно вела Темного туда, куда надо. Но чем ближе к цели, тем больше его охватывало смятение - неужели сейчас, через несколько столетий... так легко... и так страшно. Вот и еще несколько беззвучных шагов... и дыхание Румпельштильцхена замедлилось, сердце замерло - он увидел сына. И застыл на месте - внезапный страх услышать резкие слова, разглядеть ненависть в знакомых карих глазах заставили мага беспомощно стоять, судорожно облизывая губы, раздумывая, как начать, что сказать... но вот Румпельштильцхену удалось пересилить себя, он шагнул еще, и еще - прямо к Белфайеру, и протянул руки. - Бэй... - чуть слышно проговорил он. - Сынок...
Белфайер: Бэй проснулся разом. Вот только что был он погружен в спасительную темноту- и вот уже сердце безумно колотится, вспыхивают перед все еще закрытыми глазами огненные хороводы искр, все громче и громче стук в висках. Мальчик медлит, как будто это так легко: не шевелиться, не открывать глаза, не расставаться со сном, в котором нет ни этого голоса, ни произнесенных им слов.... в котором нет того, кто только что назвал его сыном. Мальчик медлит - и постепенно успокаивается сердцебиение, потухают вертящиеся перед глазами огненные колеса. И вдруг разливается в груди цепкое, вязкое равнодушие. Если долго чего-то боишься, долго бежишь - в конце концов самое страшное перестает пугать. И- представляешь? - ты даже можешь открыть глаза и встретить... И встретить взгляд отца. Бэй резко поднял голову и - вновь с размаха. как будто нырял в ледяную воду... нет, в зеленый портал - взглянул в глаза Румпельштильцхена.
Румпельштильцхен: От этого взгляда Темный дрогнул, но не отступил. Он должен все сказать, пусть даже Бэй откажется слушать, прощать - все равно, нужно объяснить, излить... У него не было времени обдумывать красивую оправдательную речь. Не было времени тщательно подбирать слова. Ни на что не было времени. - Я... искал тебя. По всем мирам... Бэй... послушай. Не убегай... - мучительно продолжал Румпельштильцхен, ища в лице сына следы того, былого, что когда-то связывало их двоих. - Чтобы... сказать тебе, как я жалею... что тогда сделал. Пауза, отчаянное стремление продолжить: - И я тебя нашел. В этом мире... Бэй... И вот тут-то Темный маг умолк, словно не мог больше ничего сказать. Но все же пересилил себя, сумел закончить самыми важными словами: - Прости меня, мой мальчик. Его голос ушел в шепот и стих, и Румпельштильцхен напряженно всмотрелся в лицо сына - что тот скажет? Как ответит? Любит ли еще того, кто променял его на власть и магию?
Белфайер: "Прости"? Мальчика охватило вялое, почти равнодушное, нестерпимо тусклое удивление. Прости- так говорил Каере, возвращая отобранную у Бэя игрушку, так говорил сам Бэй, поднимая сбитую им с ног Моренну... и это было понятно и легко. "прости" - сейчас - и что? Вернуться обратно, в их дом, в их жизнь? "Однажды потерянный мальчик- всегда потерянный мальчик" - насмешливо напомнил ему голос Питера. Руки Бэя дернулись было, чтобы заткнуть уши- но ведь здесь не Неверленд. и Питера здесь нет. А его слова- вот они, он их слышит, потому что... потому что это правда. Так чего ты ( не назвать тебя никак и никем, ты- это просто " ты") хочешь...когда говоришь" прости"? Чтобы все стало... по- прежнему? По телу Бэя промчалась крупная дрожь при одной мысли о том, что такое может произойти. С внезапной, почти взрослой, почти зрелой горечью мальчик осознал: возврата нет. Не может быть. Не будет. И чем скорее исчезнет, перестанет дразнить, сама возможность этого возвращения, этой игры, тем скорее утихнет и боль- а она разгоралась все сильнее. Болело...Нестерпимо болело внутри. Так, будто наглотался пышащих жаром углей и теперь не может ни вдохнуть, ни шевельнуться без нового ожога. И нет сил больше терпеть. С бессознательной размеренностью движений мальчик поднялся. - Я...- в голосе прорезалась дрожь, и Бэя резанул ужас- нет. Только не разреветься, нет... Кое-как совладав с собой, он, отвернувшись, проговорил без выражения, почти вяло, как попало: - Я пошел. Повернулся и пошел- ни ускоряя шаг и ни замедляя, размеренно, не пытаясь ни держаться тропинки, не свернуть с нее- просто шел. Прочь.
Румпельштильцхен: Эти слова, равнодушие - даже не гнев, именно безразличие, будто его уже не было в жизни сына - были хуже удара. Румпельштильцхен задохнулся - и кинулся за Белфайером. - Бэй, прошу! Ты же когда-то любил меня... Не было ни одного дня, чтобы я не вспоминал о своей ошибке! Дай мне возможность... исправить ее! Измениться! Он обогнал сына и встал перед ним, пытаясь поймать взгляд Белфайера. Голос Румпельштильцхена дрожал так же, как и вновь поднявшиеся было и тут же опустившиеся руки - казалось, вот-вот неудержимые слезы потекут по щекам Темного мага. В одно мгновение он стал тем прежним, робким прядильщиком, который не знал, как выразить свою любовь, не знал, как вернуть то, что наполняло его когда-то счастьем, ничего не знал, не умел сказать, кроме нескольких неуклюжих отчаянных фраз. В одно мгновение он забыл все свое красноречие и умение играть словами. С другими - он мог небрежно поворачивать ситуацию в свою пользу. Но здесь и сейчас - он просто задыхался от невозможности объяснить так, чтобы Бэй все понял и простил, и просто с мольбой смотрел на сына, ожидая окончательного приговора.
Белфайер: Бэй стоял неподвижно, там, где его остановили, и упорно смотрел в землю. Только при последних словах он поднял голову и взглянул в желтые глаза. Внезапно безумным живым комочком забилась в горле надежда - все может быть как раньше! Стоит только сделать шаг - один шаг - коснуться руки, назвать... как назвать? Здесь, на этой невозможности вновь когда-нибудь обратиться к стоявшему перед ним человеку: "папа", комочек из горла перекатился в глаза. И наверное, все-таки не сдержать слез... В Неверленде плачешь по ночам только первую сотню лет, но тут не Неверленд... или все же он и здесь? Да, и здесь тоже. Потому что ты все еще на острове. и некому протянуть тебе руку. А если стоящий перед тобой человек наконец и сделал это - ты уже не можешь ухватиться за нее. Поздно. Ничего нет больнее чем знать - поздно. Будь он постарше, наверное, смог бы осознать это, смог бы даже выговорить. Но мальчик понимает только одно: сильно болит внутри. И чем дольше длится эта встреча - тем сильнее. И он отступает, почти отшатывается. - Зачем тебе это? - в отчаянии, невпопад, силясь облечь в слова то, что бьется внутри, спрашивает он, и уже кричит: - Я хочу уйти, слышишь?! Оставь меня! Оставь меня в покое!
Румпельштильцхен: - Не могу, - теперь в интонации Румпельштильцхена ясно прослеживались слезы; и в них было, вместе с болью, и облегчение - все-таки не равнодушие, нет, показалось! Просто Белфайер пытается замкнуться в себе, ожесточиться. - Я люблю тебя, Бэй... и обещаю... я больше никогда тебя не брошу! - и тут ему живо вспомнился тот день, когда он вернулся из армии - хромой дезертир; как кричала Мила, обвиняя мужа в трусости, как вышла, сначала сунув ему в руки того, из-за кого он и вернулся... ведь не из-за страха же за себя Румпельштильцхен бросил эту войну? Нет, конечно нет. Он бережно держал маленького Бэя на руках и говорил, почти шептал, что никогда, никогда его не бросит... а потом - зеленый портал, черная яма и ледяное ощущение потери. Теперь слезы блестели в выпуклых глазах Румпельштильцхена, и сквозь позолоченную маску монстра проглянуло человеческое лицо, искаженное страданием.
Белфайер: У Бэя закончились слова. От "я люблю тебя" захотелось закричать еще громче, кинуться бежать, или, наоборот вопреки всему, броситься вперед, всё - забыть, всё - отпустить, всё - откинуть. И на одно мгновение он замрет, и мучителен будет этот миг между и между. Когда еще кажется, что вот - вот позволишь сомкнуться вокруг себя так часто обнимавшим тебя рукам - и еще не знаешь, что нет, не сможешь, не сделаешь этого шага, не простишь... Вот в такие минуты и всколыхивается, поднимается со дна сердца все самое последнее, самое отчаянное, самое страшное. Глаза мальчика сверкнули. Да, Неверленд учит многому, и если правда, что дети жестоки - сейчас он жесток. - Тогда я брошу тебя, - со звенящей в голосе четкостью выговаривает он. И сам слышит свои слова. И кажется, что они прорезают воздух между ними.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен в отчаянии покачал головой - нет, он все еще не верил, он продолжал надеяться на прощение. Белфайер всегда был великодушным. Всегда. - Бэй... пожалуйста, - это все, что мог сейчас выдавить из себя Румпельштильцхен. Сколько он хотел сказать - и в объяснение, и в оправдание, и чтобы убедить сына пойти с ним. Сколько всего... но теперь это никак не шло на ум, да и прозвучало бы так же жалко, как и все эти мольбы; ведь, что ни говори, что ни делай, он, Румпельштильцхен, предал и бросил своего сына одного. Выживать в незнакомом мире - мирах. И ничем этого уже не перечеркнуть.
Белфайер: Бэй отвернулся, прикрыл глаза, если бы мог, заткнул бы уши до того, как услышать умоляющее "пожалуйста". Но зато можно забыть, сделать вид, что не слышал. Стоишь, смотришь на дерево в двух шагах от тебя, скользишь взглядом по ветвям, замечаешь мельчайшие вырезы листьев, крохотные выщербленности коры. И все это время выбивает сердце " пожалуйста... пожалуйста...." И ты безмолвно кричишь в ответ: "не хочу... не хочу..." . Которое иногда сбивается на бессильное, измученное: "не могу...." Наконец что-то лопается внутри. И вновь как глупый, наивно-упрямый ребенок, думающий, что от всего можно убежать (а впрочем, разве в это веря только дети), он бросается бежать. И пусть от мага не сбежишь, пусть. Но это даст хотя бы временную передышку в этой окончательно измотавшей его встрече - которая опоздала ровно на двести лет.
Румпельштильцхен: Последние остатки надежды разлетелись, со звоном рассыпались, словно разбитый фарфор. Бэй не хочет больше видеть своего отца. Осознание этого причинило Румпельштильцхену такие сильные мучения, что он едва не закричал - и рванулся за сыном, словно со стороны услышал собственный, хриплый и больной голос: - Подожди! Послушай! Могу я... хотя бы смотреть издали... как ты живешь?
Белфайер: Бэй остановился. Внезапная уступка не принесла ему облегчения, он вообще ничего не ощутил. Только какую-то слабую растерянность, будто опять влетел в невидимую, но прочную стену. Что-то слабо шевельнулось в груди, кольнуло в сердце. Но слова все ж вырывались колючие, царапающие - он знал, чувствовал - до крови, и все же - такие. - Прожил же я все это время один, - сдержанно выбросил он из-за сжатых губ, - и дальше буду.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен болезненно поморщился, услышав эти слова. - Бэй, мне очень жаль, - пополам со слезами выдохнул он. - Я понимаю... но позволь мне хотя бы знать, что с тобой все хорошо. Если ты не хочешь меня больше видеть... то я хотел бы... - голос Румпельштильцхена оборвался, словно он никак не мог завершить фразу. Однако, справившись с собой, маг закончил уже чуть тверже: - Сынок, оставайся в этом мире... не убегай никуда. И позволь мне издали присматривать за тобой. Пожалуйста, Бэй! Он мог бы просто насильно увести сына в свой замок, запереть, заставить смириться... нет, не мог. Тот Румпельштильцхен, любящий и добрый, от которого еще что-то осталось - никогда бы так не сделал. И теперь он ждал ответа мальчика так, будто от этого зависела его судьба. Хотя бы кроха надежды для измученного сердца, чтобы оно не разорвалось от боли...
Белфайер: Бэй молча кивнул. Это оказалось очень легко- гораздо легче, чем он думал. Просто кивнуть, соглашаясь на что-то, неважно, на что. И опять уставиться на все то же глупое дерево....
Румпельштильцхен: - Я... просто должен знать, что ты в безопасности, - торопливо продолжал Румпельштильцхен - пока сын опять не кинулся убегать. - Мне предсказали, что я найду тебя... И я ждал и верил... и я не хочу тебя теперь потерять... снова. Белль рассказала мне... что тебя случайно нашел мой дракон. Послушай, Бэй... ты мог бы с ними разговаривать, видеться, если не хочешь со мной... они были бы рады. Сглотнув тяжелый, как кусок свинца, комок в горле, он с надеждой смотрел на Бэя - протянуть хотя бы одну тоненькую ниточку между ними.
Белфайер: Почему-то ясно встал перед глазами забавный, серьезный дракончик: и Бэй даже едва не улыбнулся, вспомнив, как старательно выговаривал тот слова, как потешно удерживал равновесие помахивая огромными крыльями...Он еще с пару секунд пытался насильно удержать внимание на этом мысленном образе. но не вышло. Дракончик, печально подмигнув, растаял. Но Бэй вдруг понял, что больше - сегодня - колючих, колющих слов он не произнесет. Но и другого сказать же он ничего не может... так лучше будет молчать! И мальчик вновь кивнул, переступил ноги на ногу.
Румпельштильцхен: Надежда снова поднималась в груди Румпельштильцхена - робко, но все же одно ее присутствие утихомирило боль. Теперь бы только набраться мужества... чтобы сказать... чтобы... Бессмысленно разглядывая свои собственные, сплетенные вместе пальцы рук, Темный маг, подавив желание зажмуриться, вытолкнул из себя: - Может быть... ты все-таки разочек... побываешь... в моем... замке? Белль... она была бы счастлива тебя там увидеть, - тут же поспешил он сказать, чуть ли не глотая слова. - Ведь не летать же ей все время сюда, а она очень хотела бы познакомиться с тобой в... более уютной... обстановке. Румпельштильцхен облизнул пересохшие губы и угрюмо подумал про себя, что вот уж чего, а уюта в его замке маловато - по крайней мере, для тех, кто питает отвращение к магии - но, во всяком случае, больше, чем на улице. Он ведь так и не спросил, где теперь живет Бэй, чем зарабатывает на хлеб. Откуда появился. Как выбрался из того мира... где не было магии.
Белфайер: Бэй обвел взглядом сад и поежился. Давило ощущение пустоты, огромного, наваливающегося сверху и придавливавшего простора. "Замок".... -Ладно,- голос оказался сдавленным и каким-то простуженным. - Но... - Бэй невольно вновь с порывистой недоверчивостью сделал шаг назад. - Но только ненадолго. И как только захочу, уйду. "Договорились?" едва не спросил он, но горло перехватило, и мальчик судорожно запихнул подальше память об их последнем уговоре- вот только все равно ведь выползет....
Румпельштильцхен: Впервые за время их встречи на лице Румпельштильцхена появилось подобие улыбки - и он кивнул: - Да, разумеется. Как захочешь, сынок, - и шагнул вперед, расцепив пальцы, поднимая правую руку, чтобы применить магию и перенести их обоих в Темный Замок - ведь не подумает же Бэй, что туда легко добраться пешком? Боль накатила неожиданно - словно кто-то плеснул немного кипящего масла ему на грудь, и Румпельштильцхен сдавленно охнул, прижав ладонь к тому месту, где был еще не залеченный ожог. От внезапной слабости у него все поплыло перед глазами; он пошатнулся и, чтобы удержать равновесие, ухватился свободной рукой за ближайшее дерево.
Белфайер: Когда раздалось сдавленное восклицание, Бэй замер. Через мгновение почти украдкой поднял глаза - и безотчетно подался вперед: странное, нечеловеческое лицо перед ним было искаженно болью, фигура обмякла, остро, до нестерпимости напомнив мальчику прошлое. -Па...пап! - так же безотчетно, невольно вырвалось у него. А рука нетвердо коснулась плеча отца.
Румпельштильцхен: - Ничего, ничего, сынок, - так говорил Румпельштильцхен много, много лет тому назад - кажется, целую вечность... когда случались у него острые приступы боли в хромой ноге. И Белфайер отзывался почти точно так же... Слезы вновь подступили к глазам Темного, и совсем не от физической боли. Слабость медленно отступала, он часто и глубоко дышал. - Все хорошо, я просто... не так неуязвим, как думал раньше, - бледно усмехнулся он, в то время как прилив чего-то горячего и небывалого разлился в сердце, и физическая боль отступила. Одним своим восклицанием и прикосновением Бэй выдал себя - ему все еще было дело до отца, и радость охватила Румпельштильцхена.
Белфайер: Еще с миг Бэй пытливо смотрел в лицо отца ; там, в оставленном так далеко прошлом, тот никогда не признавался, когда ему было действительно плохо, всегда отвечая неизменным " ничего, сынок", как сейчас, и Бэй приучился не верить этим заверениям. -Ты...- тихо начал он, но порыв, толкнувший его к отцу, уже вновь затих, мальчик снял руку и отступил на шаг- но сделал это медленно, почти осторожно. И взгляда не отвел- тревожного, обеспокоенного.
Румпельштильцхен: - Все хорошо, - повторил Румпельштильцхен, поворачиваясь к сыну, и на сей раз его голос прозвучал значительно бодрее. - Приготовься, я сейчас отправлю нас обоих в Те... в замок, - споткнулся он на слове и, поспешно проглотив его, шагнул к Бэю и повел рукой, их обоих окутали фиолетовые волны магии. Одно мгновение - и оба исчезли из Города.
Белфайер: У Бэя на миг перехватило дыхание, и невольно он зажмурился. Противный дым вызвал могновенный приступ отвращения, вновь шевельнулась злость...
Адна: >>>>> Начало эпизода Адна в задумчивости сидела в городском саду, на деревянной скамье, и бесцельно разглядывала цветочное разнообразие на клумбах. Сиреневые, оранжевые, розовые, красные - каких только цветов тут ни было, чьими названиями Адна никогда не интересовалась. Лина щебетала рядом. Радостно говорила о том, что теперь, после бескорыстного и красивого поступка Адны, употребившей Звезду Желаний на счастье не своё, а Джарета, королева Маб наверняка вернёт той крылья. Адна коснулась бриллианта в форме звезды, теперь висевшего у неё на груди, как украшение. Сделать прочную белую цепочку для Лины не составило труда. И Адна вдруг подивилась, что из всех знакомых фей именно эта пустоголовая болтушка оказалась самым верным другом. А ведь никогда Лину и всерьёз-то не воспринимала - выходит, не всё так просто? - Уверена, если мы сейчас отправимся в Феерию и ты попросишь Её Величество простить тебя и вернуть крылья, она это сделает, - продолжала Лина уже по десятому кругу, и тут Адна, наконец, оборвала её: - Ты уверена, Лина, что Маб примет фею без сердца? Вот тут Лина запнулась и обескураженно замолчала. - Моё сердце у Илранианы. И я даже подозреваю, что она с ним сделала, - Адна вздохнула. - И поэтому... мне не хочется забирать его обратно. Почему ещё, она не стала договаривать: будто и так непонятно.
Ситуация: - Но ведь опасно, когда твоё сердце где-то в другом месте! - всплеснула ручками Лина, выронив свою волшебную палочку, и тут же бросилась её подбирать. - А если до него доберутся враги? А вдруг Илраниана не убережёт? Я боюсь за тебя, Адна!
Мурлыко: Адна не успела ничего ответить, как перед ней появился пушистый серый кот с зелёными глазами - откуда ни возьмись. Мурлыко, говорящий кот Бабы-Яги! Адна немного растерялась; между тем, кот значительно произнёс: - Правду сейчас пробаяла девица Лина. Добрался ворог окаянный до сердца твоего.
Адна: - Что? - Адна порывисто встала со скамьи и тут увидела и саму Илраниану, шагнула к ней: - Можно толком узнать, что случилось? Рядом испуганно запричитала Лина.
Илраниана: - Анда каким-то образом попала в руки Тёмного, - пояснила Илраниана. - Анда и есть твоё сердце. Я думала, что в облике ранвиша смогу уберечь сердце, но ошиблась. Если будет плохо ей, будет плохо и тебе. Единственный способ избежать этого - принять новое сердце.
Адна: - Ты уже мне это предлагала, - Адна помолчала и нахмурилась.
Мурлыко: - А ежели и возможно такое, - вставил Мурлыко, - долго али коротко будет? Поди, торопиться надо. Не станет ли так, что у девицы-красавицы два сердца окажется, и худо совсем приключится?
Илраниана: - Я читала в книге, что можно создать новое сердце, - задумчиво сказала Илраниана, - тогда связь с прежним сердцем разорвётся. Можно попытаться это сделать.
Адна: - Но как? - нетерпеливо спросила Адна. - Мурлыко правильно говорит: не займёт ли это много времени? Вряд ли Румпельштильцхен будет сидеть и ждать: уж если он похитил Анду, то план у него наверняка готов заранее.
Илраниана: - Уверена, что всё пройдёт так же быстро, как я смогла превратить сердце в ранвиша, - сказала Илраниана.
Адна: - Есть и другой выход, - пришло в голову Адне, которая всё-таки опасалась, что из этого ничего не выйдет. - Если Лина меня сейчас быстро доставит в коконе в Феерию, и я разъясню всё королеве Маб, она не откажет в том, чтобы снова даровать мне крылья! Тогда я попаду под контракт Румпельштильцхена с Маб, он не трогает фей, а они его.
Мурлыко: - Потерпит ли царица Маб у себя фею без сердца? Аль зверька чудесного потом опять сердцем сделаете? - Мурлыко нашёл недостатки и у этого предложения.
Адна: - Так я вернусь за новым сердцем! - воскликнула Адна. - В груди феи, волшебного существа, оно, вполне может быть, и приживётся! Илраниана, ты же будешь ждать меня здесь?
Илраниана: - Конечно, подожду, - кивнула девушка.
Адна: - Увидимся, - Адна улыбнулась и ей, и коту Мурлыке, а потом повернулась к Лине. Фея, разулыбавшись: «Как ты хорошо придумала! Её Величество теперь отказать наверняка не сможет!», взмахнула палочкой, заключая Адну в светящийся голубоватый кокон, а затем понесла его прочь... ====> Феерия
Мурлыко: Мурлыко бродил среди садовых трав, когда появился Роу и мысленно передал и коту, и Илраниане: «Ходил по поручению Адны. Рад вас видеть, а где она сама?» - В царство фейское Лина её унесла, - Мурлыко сел, обернув хвостом передние лапки. - Велела Адна ждать, пока царица Маб из милости своей прощение ей дарует. Тем же неспешным слогом кот рассказал ранвишу всю историю.
Адна: - А вот и мы! - прозвенел поблизости голосок Лины, и перед Мурлыко, Илранианой и Роу появились две фейки. Адна с волнением взглянула на подругу: решающий миг был совсем близко. - Ну... так как там с новым сердцем? - сглотнув, начала она.
Илраниана: - Вас дожидалась, - сказала Илраниана. Осмотревшись вокруг, она выбрала из цветов, растущих возле клумбы, самый красивый и осторожно сорвала его. - Если сейчас не получится, мне потребуется твой волосок, Адна. Но надеюсь, этого не потребуется. Сосредоточившись на энергии Адны, Илраниана провела рукой над цветком: - Как солнце сменяет луну, а день - ночь, так и ты смени облик. Стань сердцем Адны. И действительно получилось: через несколько секунд цветок превратился в живое сердце феи.
Ситуация: - Получилось! - Лина захлопала в ладошки прежде, чем сама Адна успела что-либо сказать. - Адна, давай я вставлю? - она спрятала волшебную палочку и осторожно подхватила сердце. Получив согласие, приложила сердце к груди Адны, призвала магию и растерянно заморгала: сердце так и осталось в её ладонях. - Ничего не вышло! Почему?
Адна: Адна попыталась, взяв сердце у Лины, вставить его себе в грудь сама. Ничего не вышло - её тело будто бы отвергало новый орган. - Илраниана, попробуй ты, - досадливо выдохнула фея. Мурлыко и Роу, сидя на траве, наблюдали за невиданным зрелищем, невольно представляя такое же сами - говорящий кот и зверёк с очень длинным хвостом, похожий одновременно на кошку и на белку.
Илраниана: Илраниана тоже попыталась вставить сердце туда, где оно должно быть, но ничего не получалось. - Не получается, - сокрушённо сказала она. - Словно что-то мешает. Словно какой-то барьер поставили.
Адна: Адна замерла. Первой её мыслью было: «Я так и знала». - И что же мне теперь делать? Я же не могу вернуться в Феерию без сердца! Как я поняла из слов королевы Маб, она хочет, чтобы я именно с сердцем доказала, что достойна второго шанса! Роу вспрыгнул бы ей на плечо, чтобы поддержать, но фея была слишком маленькой, поэтому ранвиш лишь передал всем присутствующим: «Надо узнать причину. Дело в сердце или в чём-то другом?»
Мурлыко: - Хозяйка моя, - обратился Мурлыко к Илраниане, - книгу тебе давеча подарила, девица красная. Поглядела б ты в ней, вдруг да ответ сыщется? Книга-то мудрёная. В ней ли про новое сердце узнала?
Ситуация: - Я могу за ней слетать! - вмешалась Лина, горевшая желанием помочь. - Мне нетрудно! Нет-нет, Адна, ты со мной не полетишь, ты лучше присматривай за своим новым сердцем, я сама справлюсь! «Или я могу принести книгу, - мысленно передал всем Роу. - Если только в ней и вправду найдётся то, что нужно».
Илраниана: - Книга в моей комнате в гостинице, - проговорила Илраниана. - Она должна быть на столе.
Ситуация: Роу и Лина поглядели друг на друга... отправились за книгой чуть ли не наперегонки и вернулись одновременно. Фея несла книгу в коконе, который удерживала палочкой, а ранвиш бежал с таким видом, словно готовился подхватить, если Лина вдруг выронит свою ношу. - Вот! - с торжествующим видом Лина передала книгу Илраниане. - Мы с Роу на всякий случай вдвоём решили принести - а вдруг бы опасность приключилась? Всё-таки чужой квартал!
Адна: - Только бы оказалось не то, о чём я сейчас подумала, - пробормотала себе под нос Адна.
Илраниана: Заглянув в книгу, Илраниана стала искать то, что дало бы ответ на вопрос. На одной странице она нашла то, что немного пролило свет. - Похоже, в этом причина, - сказала девушка. - Здесь есть заклинание, делающее вырванное из груди сердце истинным. Для этого нужны частичка сердца и волосок его владельца. То, что новое сердце не принимается, может означать только одно: Румпельштильцхен сделал Анду истинным сердцем Адны. Илраниана продолжила листать книгу в поисках того, что помогло бы в данной ситуации.
Адна: - Частичка сердца! Да у него вся Анда в распоряжении, - развела руками Адна, беспомощно глядя на своих друзей. - И что теперь будем делать? Мои опасения-то, что он вмешался, сбылись. Тёмный наверняка не отдаст Анду и не снимет заклятье по доброй воле. - Но что он задумал? - растерялась Лина, без толку летая туда-сюда. - Если бы Тёмный хотел убить тебя, он... он бы просто расправился с Андой, - её голосок задрожал. - Это разве что у него и спрашивать, - только и ответила Адна.
Илраниана: - Может, я плохо ищу, - сказала Илраниана, продолжая листать книгу, - а может, нужного заклинания просто нет в книге. Должен же быть способ снять с Анды заклинание, делающее её истинным сердцем, и переложить его на созданное мною сердце.
Адна: Адна хотела что-то ответить, как мимо неё пролетел какой-то предмет и приземлился рядом с Мурлыко и Роу - ранвиш даже отпрыгнул, а кот отпрянул. Адна подхватила предмет, оказавшийся свитком пергамента, развернула его и прочитала вслух: «С добрым утром! Пишет вам, как вы догадываетесь, нынешний властелин сердца Адны - к счастью, лишь в буквальном смысле. Хотелось бы лишь поздравить дорогую Адну с новыми крыльями, но увы - вынужден ещё и предостеречь, что она может лишиться их, как предыдущих, если не вернётся к Маб с сердцем в груди. То есть, сами понимаете, времени маловато. Истинное Сердце Адны вам у меня не отобрать, а значит, и заклятье не снять. Но есть возможность решить всё быстро и выгодно для обеих сторон! Предлагаю сделку: я снимаю заклятье с Анды и отпускаю её на волю, Адна подписывает мой контракт. На размышления даю вам то время, пока моё послание не сгорит дотла. Подпись: Румпельштильцхен». Вслед за этим послание стало тлеть по краям, и растерянная Адна выпустила его из рук. Свиток пергамента так и застыл в воздухе, с коричневеющими краями; Лина ахнула и беспомощно прижала ручки вместе с палочкой к груди: - Что же нам делать, что делать?
Илраниана: Илраниана оторвалась от книги. - Похоже, Румпельштильцхен обошёл нас. Другого выхода нет. Нужно соглашаться.
Адна: Пергамент дошёл до имени и, вспыхнув напоследок огненными буквами, осыпался пеплом на траву, когда напряжённо размышлявшая Адна хмуро проговорила: - Ты права, - и, оглядываясь, прибавила, обращаясь уже к другому, - а ты, Тёмный, наверняка за нами наблюдаешь и слышишь, что мы сейчас говорим: так вот, я согласна... но только в том случае, если в условиях контракта нет ничего опасного или неприятного для моих друзей... для всех, кто имеет для меня значение. О себе Адна говорить не стала: она помнила, что её, пока она фея, защищает договор королевы Маб с Тёмным. Но Румпельштильцхен прав — без сердца Адна снова лишится крыльев, и на сей раз очень скоро, Маб не нужны бессердечные подданные.
Ситуация: Второе послание Адна поймала на лету. Гласило оно следующее: «Не скрою, было бы забавным отказать тебе. Условия-то ставлю я! Но ладно, так уж и быть. Я не заставлю тебя убивать ранвиша или отвергнуть дружбу Илранианы. В остальном - я волен включить в контракт, что мне угодно. Свяжусь с тобой через зеркало, дорогуша, нынче мне так удобнее. Румпельштильцхен». Как и предыдущее, это послание вспыхнуло и рассыпалось пеплом - на сей раз, сразу же после того, как Адна его прочла и выпустила из рук.
Мурлыко: - О зеркале о том ли толкует, что у хозяюшки моей в избе, ещё с Моревной посредством его толковали? - предположил Мурлыко. - Коли так, вертаться надобно. Лина нахмурилась и выпятила губки: - Неет... Я домой полечу. Мне надо собирать пыльцу, желания исполнять... Королева Маб рассердится, если я так долго отсутствовать буду. Да я вам и не нужна сейчас! К сожалению... «Я с вами в избушку Бабы Яги», - передал Роу Адне и коту. Адна вопросительно поглядела на Илраниану: дескать, пойдём?
Илраниана: Да, дело плохо, но ничего не поделаешь. Анду надо выручать. Захлопнув книгу, Илраниана кивнула: - Идём. Надеюсь, с Андой действительно ничего не случится.
Адна: - Пока я фея и связана с ней, ранвишку ведь контракт защищает от всякого вреда со стороны Румпельштильцхена, - успокоила её Адна - вдруг Илраниана об этом не подумала. - А потом Тёмный Анду отпустит. Всё будет хорошо.... Самой бы ещё быть в этом уверенной. ====> Волховский квартал, Избушка на курьих ножках
Мурлыко: - Сказывают, сад этот устроил прапрапрадед бургомистра нашего, - кратко заметил Мурлыко, проходя к клумбе с самыми красивыми цветами.
белый Кролик: - А может есть какая-нибудь красивая легенда у этого местечка? - поинтересовался Кролик, разглядывая лужайку и аккуратные клумбы.
Мурлыко: - Есть одна про упырицу, что из могил вставала кровушку человечью пить. Девицей красной оборачивалась. В сад будто бы добрых молодцев заманивала... тут же её и кара настигла, и бают, что с тех пор по ночам люди алый цветок видят. Кровяной.
белый Кролик: - Интересная легенда, - восхитился Белый Кролик. - А мне Алиса тоже как-то рассказывала не то сказку, не то настоящую историю про один цветок. Тоже багряно красный. Возможно, это была роза. А может и мак. Так тот цветок чудовищем был. Ой... - зверек замер и глупо заморгал, а потом встряхнул ушами и продолжил: - Не сам цветок чудовищем был. В нем теплилась жизнь монстра. И все его боялись, обходили замок стороной или же пытались победить чудовище, дабы прослыть героем. А потом случилась невероятная история с чудовищем, полная романтики и случайных совпадений. Так может и этот цветок не так прост и в нем теплится тоскующая душа той девы. Вдруг и она не по своей воле приносила людям беды? Представьте, если и ей повезет встретить безрасудного, но добрейшего душой принца, которому захочется расколдовать ее и перестать губить людей? - мечтательно болтал Кролик, бредя по аккуратным дорожкам.
Мурлыко: - И такое может случиться, - рассудительно ответил Мурлыко. - В саду этом кто только ни бывает... А в Городе видал я царёвых и королевских сыновей из других миров, да не одного и не двух. Опосля восвояси отправляются, а кому полюбился Город, так и остаются.
белый Кролик: Кролик вскарабкался на резную скамейку и устало вытянул лапки, положив шляпку подле себя. - Замечательное местечко, - подытожил белый зверек, говоря не то про сад, не то про город в целом.
Мурлыко: - Утомился, поди? - Мурлыко поймал себя на том, что проголодался. Сейчас бы рыбки свежей или мясца...
белый Кролик: - Есть немного. Так то ж приятная усталость от замечательной прогулки, - Кролик незаметно для себя сладко зевнул и подставил мордочку под скудные лучи солнца, лениво пробивавшиеся сквозь облака.
Мурлыко: - Как отдохнём, в Светлый квартал направимся. Туда ли тебе надобно? Запамятовал я.
белый Кролик: - В светлый? - удивился Кролик. - Я не знаю. Речь шла о центральной площади около портала. А где это, и в каком портале - я не знаю, - честно признался он.
Мурлыко: - Светлый квартал это, - спустя какое-то время Мурлыко встал с клумбы, на которой было разлёгся. Потянулся, поглядел на Кролика: - Пойдём же. ====> Светлый квартал
белый Кролик: Кролик с ним охотно согласился, что пора бы уже и пойти. Солнце было высоковато. Зверек соскочил со скамейки и потрусил за котом ученым. ====> Светлый квартал
Илраниана: Вечерело. Илраниана сама не заметила, как они с ранвишкой забрели в городской сад Восточного Квартала. - Знакомый сад, - сказала девушка. - Мы в Восточном квартале.
Ситуация: Вдали послышался топот ног, крики, и вскоре можно было увидеть, как от малолетних хулиганов с камнями убегает смуглая черноволосая девочка. «Что будем делать?» - забеспокоилась Анда.
Илраниана: - Вмешиваться. Эй, вы! - окликнула мальчишек Илраниана. - Оставьте девочку в покое! Что она вам сделала?!
Ситуация: Мальчишки остановились. Девочка, воспользовавшись возможностью, юркнула за ближайший куст, к неожиданным защитникам. - А вам какое дело? - грубовато спросил один сорванец с царапиной на лбу. - Не ваша же девчонка, ну и идите мимо!
Мурлыко: <==== Леса Мурлыко, в лавку за мясом шедши, всё ж решил свернуть и в саду погулять. Увидел всю картину, зашипел и выставил когти, и будто огромным сделался перед хулиганами. Почти как Баюн! Там и Анда оправилась от испуга, спрыгнула с плеча Илранианы и тоже показала когти. Мальчишкам всё это не понравилось, пришлось спрятать камни и уйти. - Я кот-то непростой, мудрёный, - Мурлыко подошёл поближе. - Вот им и помстилось, что того гляди укушу да когтями потерзаю. А девица-то красная, поди, слезами изойдёт - что случилось-то, узнать бы. Смуглая девочка и вправду плакала. И явно не из-за мальчишек.
Илраниана: Подойдя к девочке, Илраниана мягко обняла её за плечи. - Ну-ну, не плачь, - сказала она. - Что с тобой случилось? Это из-за мальчишек?
Ситуация: - Нет, - девочка попыталась не плакать. - Это... из-за брата.
Илраниана: - Брата? - переспросила девушка. - А что с ним?
Ситуация: - Он болеет, госпожа. Уже было так, что болел, и фея вылечила, Лина, - девочка вытерла лицо рукавом. - Но опять болезнь вернулась. Наверное, осталась где-то внутри и мучает. Я бы Лину позвала опять, но она не прилетает. Занята, наверное. Меня зовут Зейнаб.
Мурлыко: - Не кручинься, красна девица, авось поможем, - Мурлыко поглядел на Илраниану. Хоть и неопытная она волшебница, а не зря ей Баба Яга книгу свою подарила. Анда же в знак поддержки взобралась на руки девочки и свернулась пушистым длиннохвостым клубком, а та машинально её погладила.
Илраниана: - Чем болеет твой брат? - осторожно спросила Илраниана. - Может, я смогу помочь? Я, конечно, не слишком сильна пока что, но моих сил должно хватить. Одна мудрая волшебница дала мне чудесную книгу - она может содержать то, что нужно твоему брату.
Ситуация: - Он слабеет, ходить не может от слабости, и постоянный холод чувствует. Работать не может. Лекарь ничего не нашёл, я боюсь, - девочка перешла на шёпот, - это порча какая. Брат чужие монеты на улицах иногда подбирает, если кто обронил. Вдруг кто-то свою порчу на монету переложил и выкинул?
Илраниана: - Может, я смогу ему помочь? - спросила Илраниана. - Отведёшь меня к брату?
Ситуация: - Конечно, - закивала девочка и, повернувшись, пошла прочь, переступая босыми ногами и оглядываясь. Туфли у Зейнаб были, но чего их топтать, когда можно и так?.. Анда пока оставалась у неё на руках. ====> Улицы
Мурлыко: Мурлыко же поглядел ей вслед - вернуться ли к хозяюшке али посмотреть, что тут получится? Подумал - сами управятся, да и какой из кота лекарь... а дома вдруг он нужен. ====> Волховский квартал, Избушка Бабы-Яги
полная версия страницы