Форум » Архив основной игры » Тёмный Замок (продолжение) » Ответить
Тёмный Замок (продолжение)
Румпельштильцхен:
Лантерн: Лантерн внимательно вгляделся в лицо того, кого Румпельштильцхен назвал человеком. По мнению Лантерна, этот субъект был больше похож на эльфа - но спорить со своим начальником Лантерн не стал. - Будет сделано, - поклонился он. - Могу я отправляться? О сроке, когда ему будут возвращены воспоминания, Лантерн не спросил. Начальству всегда лучше показывать готовность услужить, чем заинтересованность в оплате.
Румпельштильцхен: - Разумеется, можешь, - небрежно уронил Румпельштильцхен. - До свиданьица, дружок! Будем надеяться, задание ты свое исполнишь безукоризненно. Когда Лантерн покинул замок, Румпельштильцхен, не выпуская волшебного шара из рук, пожелал увидеть Ариэль - сделала ли Урсула все по плану? Изображение лежавшей на полу русалки заставило Темного довольно облизнуть губы - сейчас появится Эрик, будет хлопотать над любимой, а тут и он, Румпельштильцхен, как раз появится. А пока следует сделать кое-что. Поставив шар на стол, маг сделал несколько пассов обеими руками, накладывая на свое обиталище новые чары, которые поползли по стенам сиреневыми волнами. Отныне даже тот, кого Румпельштильцхен добровольно впустил ранее в замок, не мог снова зайти туда или появиться внезапно, как Тень, без специального приказа хозяина. Конечно, это не касалось Белль. Покончив с заклинанием, Румпельштильцхен снова повернулся к шару.
Лантерн: Лантерн был рад покинуть замок Темного - что ни говори, а здесь было не слишком уютно. Вот только для того, чтобы исполнить задание, а именно - проникнуть в сны Джарета, нужно было дождаться, чтобы этот самый Джарет заснул. А о том, спят ли вообще существа, подобные Джарету, Лантерн не имел никакого понятия. К тому же, самого его сейчас больше интересовал Ильсор, который владел артефактом под названием лучевой пистолет и чьи сны были непроницаемы для Лантерна - что было лично для него гораздо важнее.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен не сразу вернулся в Темный Замок - сначала он побывал еще кое-где, и, прихватив с собой кое-что, вскоре уже открывал двери своего жилища. Белль, как и ожидалось, была внутри, ее присутствие оставляло приятное ощущение - будто невидимый лучик солнца проскользнул в душу и угнездился там. - Белль, я вернулся, немедленно иди сюда! - голос Румпельштильцхена, высокий и пронзительный, разнесся по всему замку; даже если смотрительница в библиотеке опять зачиталась - наверняка услышит. Румпельштильцхен представил ее за книжкой - зрелище привычное - и неторопливыми шажками направился вперед, руки у него были заложены за спину, словно он что-то прятал. Конечно, при помощи магии он легко мог вычислить, где именно находится Белль и чем занята, но почему-то с некоторых пор эта мысль не пробуждала ни малейшего энтузиазма, скорее наоборот - вызывала отторжение. Белль имеет право на то, чтобы за ней бесцеремонно не подсматривали.
Белль: Белль не заставила себя долго ждать и вскоре вышла к своему хозяину. - Румпельштильцхен, я здесь. Я ждала тебя, - с улыбкой встретила она его. - Что такое? Зачем ты меня звал?
Румпельштильцхен: - Вот за этим, - жестом фокусника Темный маг вытащил из-за спины благоухающую красную розу и с несколько смущенным видом протянул Белль: - Возьми... если хочешь, - и он поспешил добавить, предупреждая следующий вопрос: - Не из рыцаря. Настоящая.
Белль: - Какая красивая! - Белль с сияющим видом взяла розу, на какое-то время задержав свои пальцы на руке Румпельштильцхена. - Спасибо! - девушка растроганно улыбалась, ей было очень приятно получить от него неожиданный подарок. - А пахнет-то как приятно! Где растут такие чудесные розы?
Румпельштильцхен: - Старушка-цветочница выращивает у себя в саду. Я у нее и купил, за одну золотую нить, - на лице Румпельштильцхена, явно очень довольного своей идеей, блуждала совершенно не присущая уважающим себя чудовищам влюбленная улыбка. - Да, пожалуй, я несколько переплатил, но скупиться не в моих правилах!
Белль: Белль лукаво улыбнулась, решив не вдаваться в подробности - правду ли говорит Румпельштильцхен - и поспешила поставить розу в вазу с водой на столе. - Вот так! Будет теперь украшать стол и радовать взгляд, когда придёт пора обедать или выпить чаю, - довольно объявила она, любуясь тем, как смотрится роза в центре стола. - Кстати, о чае... Пойду его заварю поскорее, а вообще-то, ужин уже готов. Ты ведь, должно быть, проголодался?
Румпельштильцхен: - Я пока не голоден, с меня хватит двух-трех чашек чаю, - Румпельштильцхен прошел мимо Белль, направляясь к себе, и подумал о Джарете - посмотреть, что ли, как там король гоблинов и что с ним делается? У себя в лаборатории Темный маг привел в действие волшебный шар, и, к своему удивлению, обнаружил Джарета в той же гостинице, где проживали Эрик, Ариэль и их друзья. Любопытное совпадение, подумал Румпельштильцхен, заинтересованно наблюдая за тем, как сатир Руфус угощает бывшего повелителя Лабиринта яблоками - пожалуй, стоит подумать, какую из всего этого извлечь пользу (если она вообще есть). Долго смотреть желания у Румпельштильцхена не было - он щелкнул пальцами, погасил шар и, сняв с себя тяжелый коричневый камзол, оставшись в одной темно-золотой жилетке и еще более темной, коричневой с золотыми переливами, шелковой рубашке, заспешил вниз. Откровенно говоря, вскоре после появления Белль в замке вычурно-щеголеватые наряды Темного стали меняться быстрее, чем раньше, а спутанные доселе волосы неоднократно испытали на себе силу гребня - не магией же их причесывать, в конце концов. Румпельштильцхен ни в коей мере не льстил себе тем, что он может показаться Белль красивым - но все же перед смотрительницей его невольно тянуло выглядеть посимпатичнее. Сбежав по лестнице, Румпельштильцхен вошел в столовую и уселся в свое кресло, откинувшись на спинку и скрестив пальцы рук вместе. Ему не хотелось думать ни о каких Джаретах, Проклятьях, Урсулах (а Морская ведьма будет рвать и метать, узнав, что Ариэль опять выжила), и прочем - это все завтра, а сегодняшний вечер должен принадлежать только им с Белль.
Белль: Белль к тому моменту уже принесла и разлила по чашкам свежезаваренный ароматный чай и ждала своего хозяина. Она села за стол после него, украдкой разглядывая то, во что Румпельштильцхен теперь был одет. Девушка давно отметила, что у него хороший вкус. - Дела нынче идут хорошо? - поинтересовалась она.
Румпельштильцхен: - Чудно, лучше некуда, все идет прекрасно, - Темный маг поймал себя на том, что продолжает думать о своем плане, и решил, что Белль могла бы найти более подходящую тему для разговора. Притянув к себе чашку, которую девушка уронила в первый день своего пребывания в замке, Румпельштильцхен поднес ее к губам и вдруг кое-что вспомнил. - Новую метлу я так тебе и не принес. Нехорошо! Но мы сейчас это исправим, - весело объявил он и небрежно взмахнул свободной рукой - в углу немедленно оказалась отличная метла. - Кстати, если хочешь, можешь не работать много по дому, в конце концов, я могу навести порядок при помощи волшебства, - прибавил он, отпивая чай. - А метла, как я и обещал, подметать будет сама.
Белль: - Могу не работать много по дому и метла будет подметать сама, вот как! Беспокоишься, что я буду подметать, вытирать пыль и опять случайно найду что-нибудь... опасное? - весело полюбопытствовала Белль. - Например, пролью на себя какое-нибудь зелье?
Румпельштильцхен: - О да, и станешь ростом, как Дюймовочка, и что я с тобой тогда буду делать? - в тон ей подхватил Румпельштильцхен, отставляя чашку. - Впрочем, от скуки ты тоже можешь набрести на что-нибудь интересное - начнешь еще искать в нежилых комнатах, а там... Румпельштильцхен навел на нее свой темный палец и сделал многозначительную паузу, словно намекая на что-то зловещее.
Белль: - А что там?? - глаза у Белль загорелись. - Ещё один дракон? Ловушка для любопытных? Потайной ход? Очень страшные магические артефакты?! - разошлась она. - У тебя наверняка ещё столько всего спрятано... интересного, опасного и дающего небывалые возможности! И зачем тебе только всё это? Ладно, ты можешь быть спокоен, - заверила Белль Румпельштильцхена. - Я обещаю быть осторожнее.
Румпельштильцхен: - А тебе бы все и посмотреть, не так ли? Нельзя быть такой любопытной, есть и действительно опасные магические артефакты, - Румпельштильцхен мгновенно посерьезнел. - Без моего спросу, да еще и с новым своим даром, никогда нигде не лазь, хорошо? Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Белль, - он легонько и ласково похлопал ее по руке и добавил уже оживленнее: - Лучше налей мне вторую чашку, с этим ты наверняка справишься лучше, чем с нахождением спрятанных ловушек, магических безделушек и прочей чепухи!
Белль: - Хорошо, - Белль поспешила налить Румпельштильцхену чаю. - Я же сказала - буду осторожнее, я просто пошутила. Пусть метла подметает везде сама, а я теперь буду только готовить для тебя. На кухне ведь безопаснее, да и признайся - тебе нравится моя стряпня и чай? Ведь нравится?
Румпельштильцхен: - Она мне не не нравится, - поддразнил колдун свою смотрительницу, поблескивая выпуклыми глазами и продемонстрировав ей кончик языка между губ, после чего забрал чашку и поставил перед собой. - Хотел тебе сказать, да забываю - скоро наш дракон подрастет еще немного, и ты даже сможешь совершить пробный полет у него на спине - разумеется, под моим строжайшим присмотром. Но пока не подходи к нему, и еще вот что - в мое отсутствие не выходи из Темного Замка. На всякий случай.
Белль: - Я не буду выходить, не беспокойся. А вот полёт на драконе - это что-то новенькое! - Белль явно обрадовала эта идея. - Я буду ждать, пока он подрастёт.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен, не отвечая, залпом осушил свою чашку. Он понимал, что для Белль нет никакой радости сидеть взаперти и ограничить себя только кухней и библиотекой, но... Он слишком привык к страшной мысли, что не заслуживает чьей-то любви, а если кто-то и есть рядом - то надолго не задержится. А теперь у него была Белль, ее искренняя привязанность к монстру, которого она, по сути, знала больше снисходительным, чем злым. Румпельштильцхен готов был доверять ей, но боязнь потерять тех, кого он любит, въелась в его душу, наполнила ее вечной тревогой - он чуть ли не начинал бояться, что Белль возьмет да и исчезнет в воздухе, словно растворившись. Рассказать Белль о своих мыслях он не мог, несмотря на доверие - слова не шли, да и ни к чему говорить и портить ей настроение нелепыми призрачными страхами. Все имеет свою цену. За каждые мгновения радости чем-нибудь да придется платить. Но Белль он сохранит для себя - чего бы это ни стоило. Пауза становилась томительной, и Румпельштильцхен порывисто встал из-за стола и отошел к своей прялке, решив прибегнуть к привычному способу отвлечься от тягостных раздумий. - Спасибо за чай, Белль, - спохватился он, что не поблагодарил девушку - и бросил в ее сторону теплый взгляд, стараясь скрыть, что у него ухудшилось настроение. Впрочем, по большей части хорошо ему и не было. Безумное веселье душу не радовало - оно быстро проходило и оставляло после себя зияющую черную дыру, которую в книжках, столь любимых Белль, именовали пустотой.
Белль: Белль лишь так же тепло улыбнулась в ответ, убирая со стола. От неё не укрылось, что Румпельштильцхен стал каким-то задумчивым, обеспокоенным, но она тактично сделала вид, что ничего не замечает. И впрямь, нельзя же быть слишком любопытной.
Румпельштильцхен: Когда из-под его пальцев вышла очередная золотая нить, Темный маг почувствовал себя лучше. Он уже давно понял, что не только жажда крови способна привести к магическим всплескам, но и другие, не менее, сильные, но гораздо более добрые чувства. Он продолжал думать о Белль, о том, что защитит ее от любого зла и сделает своим проблеском света во тьме, не даст ей уйти, как тем, другим - и ведерко медленно, но верно наполнялось золотом.
Белль: Белль села рядом и теперь смотрела, как Румпельштильцхен прядёт золотую нить. Такое привычное зрелище... - Вот и новое золото, - задумчиво посмотрела она в ведёрко. - Зачем тебе столько? Ты прядёшь так каждый вечер. Неужели это единственное, что тебе нравится делать? Обладая таким могуществом, ты предпочитаешь просто прясть. По привычке? - догадалась девушка. - Когда у тебя ещё не было магии, ты зарабатывал себе на жизнь, промышляя пряжей, верно?
Румпельштильцхен: - Угадала. Это единственное, что меня научили делать, чтобы зарабатывать, - после недолгой тишины отозвался Темный маг, оторвавшись от своего занятия и переведя взгляд на девушку. На пару мгновений он обратился к прошлому, старательно вычеркивая болезненные эпизоды, припоминая то, о чем он мог бы рассказать, не затрагивая определенных тем - к примеру, того, что отец бросил его еще маленьким. Оказалось, что это довольно сложно, а задаваться вопросом, был ли он когда-нибудь по-настоящему счастлив в течение долгого времени, Румпельштильцхену не хотелось. - А сейчас это помогает забыться. Успокаивает. А что я, по-твоему, должен делать, обладая таким могуществом? - он несколько неуклюже ухватился за возможность перевести разговор на более далекую от своего прошлого тему.
Белль: - Ну, ты бы мог... скажем, править каким-нибудь королевством, - предположила Белль. - Или несколькими. Иметь много подданных и никому из них не позволять называть тебя чудовищем. Все рыцари могли бы служить тебе, а не пытаться тебя одолеть. Ты никогда об этом не задумывался?
Румпельштильцхен: - Я этого никогда не хотел, - Румпельштильцхен отвел взгляд от своей смотрительницы, и внезапно усмехнулся: - Ты ведь не захотела стать повелительницей Темного, заполучив мой кинжал в свои руки? Мысли о власти не затуманили тебе рассудок, верно, Белль? Значит, это нас не интересует, - пропел он на мотив какой-то неизвестной мелодии и снова тронул колесо прялки, возвращая на свое лицо шутовскую улыбочку.
Белль: "А ведь и впрямь, выходит, мы в этом похожи! - с приятным удивлением отметила Белль про себя и улыбнулась, но на смену этому открытию пришло другое. - Значит, магия нужна тебе не для власти... По другой причине. Чтобы постоять за себя, не сражаясь? Или не только за себя". Вслух Белль не стала ничего этого говорить. Ей не хотелось портить настроение Румпельштильцхену, напоминая о неприятном, о слабости и тяжёлом прошлом. Пусть прядёт себе и не вспоминает...
Румпельштильцхен: Тем временем Румпельштильцхену пришла в голову мысль, что он мог бы сделать для Белль особый магический талисман. Тот связывал бы ее с Темным, так что он всегда смог бы узнать, если Белль угрожает опасность, и мгновенно явиться на помощь. Талисман улавливал бы малейшие изменения в состоянии Белль, испугайся она - и Румпельштильцхен почувствовал бы это. Другое дело, что на создание этого талисмана нужно время. И согласие Белль. А еще - капля ее крови и один волос. Нужны и еще кое-какие ингредиенты, но их можно достать завтра. - Ты бы согласилась на то, чтобы я защищал тебя своей магией? - медленно и осторожно поинтересовался Румпельштильцхен, продолжая прясть. Одно ведерко было уже почти готово доверху. - Ты бы могла выходить из замка и гулять, и я бы знал, чувствовал бы, что ты в безопасности... или нет.
Белль: Белль потребовалось некоторое время, чтобы подумать. Ей нравилась идея выходить из замка и гулять, а мысль о том, что Румпельштильцхен готов защищать её, придавала уверенности и вызывала чувство благодарности. Но ведь за магию приходится платить, девушка помнила об этом. - Пожалуй, я бы согласилась. Но... какова цена? - уточнила она.
Румпельштильцхен: - Цену я возьму на себя, мне не привыкать платить за магию, - заверил ее Румпельштильцхен. - В данном случае я поступлю как добрая фея - они, когда оказывают услугу, иногда поступают именно так. Иногда, - уточнил он, выразительно поморщившись при упоминании о феях, и, оставив прялку, повернулся к Белль. Нетерпеливым жестом отправив ведерко в комнату, где стояли остальные, точно такие же и до краев полные золота, Темный маг протянул Белль свою небольшую ладонь, светившуюся золотыми точками. - Если ты согласна, дай мне руку. Я должен взять каплю твоей крови и один твой волос. Напряженный голос Румпельштильцхена выдавал тот факт, что ответ Белль очень для него важен.
Белль: - Да. Я согласна, - Белль протянула руку. - И я очень ценю твою заботу обо мне, - добавила она.
Румпельштильцхен: - Сейчас будет немножко больно, - предупредил Румпельштильцхен, материализуя в свободной руке небольшой пузырек. Что-то невидимое укололо палец Белль, на нем мгновенно выросла капелька крови, которая тут же оказалась в пузырьке. Темный маг прошептал несколько неразборчивых слов - теперь кровь не свернется. Той же рукой, в которой держал пузырек, он забрал один волосок у Белль - сдернул двумя пальцами. Длинный каштановый волос втянулся в пузырек, под пристальным взглядом Румпельштильцхена засветился и исчез целиком в капле крови, окрасив ее в оранжевый цвет. Пузырек сам собой закупорился пробкой, после чего Румпельштильцхен телепортировал его на полку с зельями в своей лаборатории. - Вот и все, - сказав это, он погладил руку Белль, которая все еще лежала в его руке, свободной ладонью, словно успокаивая, а затем отпустил. Крови, разумеется, больше не было - крошечная ранка затянулась сразу же, как в той исчезла необходимость.
Белль: - Теперь ты сделаешь то, что позволит тебе защищать меня? Вот для чего тебе нужна магия!.. - с умилением воскликнула Белль, придвинувшись ближе к своему любимому Тёмному магу. - Ты не чудовище, нет, Румпельштильцхен. Рядом с тобой я чувствую, что могу ничего не бояться... - тихо закончила она, глядя на него с нежностью и признательностью и почти безотчётно задержав свою руку на его колене. Всякий раз, когда Тёмный маг был добр с Белль, проявлял заботу, беспокойство и внимание к ней, она ощущала прилив теплоты и какой-то тихой радости пополам с нежностью. Вот и сейчас ей хотелось обнять Румпельштильцхена и... нет, целовать его всё-таки было нельзя.
Румпельштильцхен: Белль была совсем близко, ее сияющий взгляд, слова, полные любви, пробудили дремавшее желание. Если бы только Румпельштильцхен мог покрыть ее всю поцелуями, если бы он мог выразить свои чувства в полной мере - но увы, привязанность чудовища ущербна, Румпельштильцхен не умел даже словами обласкать свою смотрительницу. Он просто не мог, давняя нерешительность, неизменная спутница его человеческой сущности, проснулась и завладела всем существом Румпельштильцхена. Но, может быть, Белль читала в его глазах, как она ему дорога, и ей не нужны были слова - и даже поцелуи, которых он никогда не сможет ей подарить? Румпельштильцхен взял девушку за руку, лежавшую у него на колене, и приложил ее на несколько мгновений ладонью к своей щеке, наслаждаясь этим прикосновением, а затем притянул к себе Белль и, крепко сжимая в объятиях, чуть слышно произнес в ее пушистые локоны: - Я потерял тех, кого любил. И я не хочу потерять еще и тебя.
Румпельштильцхен: Поздним вечером Румпельштильцхен разглядывал пузырек, который держал в руке, сидя у себя в кресле в лаборатории, и думал о том, что завтра надо будет добыть пыльцу фей, необходимую для создания талисмана. Мимолетная ухмылка промелькнула, едва затронув его тонкие серые губы - никто и никогда не похищает ничего у фей, гномов и прочего волшебного народца. Никто и никогда. Кроме Румпельштильцхена. Впрочем, сам он свои действия называл более изящным образом: "позаимствовал без права хозяев на возвращение". Уже давным-давно стемнело, но он не торопился ложиться спать - впрочем, на самом деле Темный спал скорее по привычке, поскольку в отдыхе не нуждался. Магия, как бесконечный источник энергии, интенсивно и безостановочно наполняла его силой, которая не требовала подкрепления извне. Есть ему тоже, в целом, не было нужды - но все же до определенной степени Румпельштильцхен оставался человеком. К тому же, стряпня Белль с некоторых пор стала довольно вкусной - зря, что ли, он не так давно добросовестно подкладывал в библиотеку кулинарные труды знаменитых поваров, чтобы занять свою служанку? Пузырек из худых пальцев мага перекочевал на полочку, а сам Румпельштильцхен вскоре уже направлялся к двери - и тут ему пришла в голову одна, достаточно назойливая, мысль. Он стал так заботиться об удобствах своей смотрительницы - как насчет того, что ее спальня была простеньким, крошечным и убогим помещением, явно неподобающим для принцессы? Румпельштильцхен даже сделал пару шагов в сторону вышеупомянутой комнаты и тут же остановился. Зачем, в самом деле, он собирается туда пойти? Размер спальни он и так прекрасно помнит. Однако...
Белль: Белль уже спала - днём, пока Румпельштильцхен отсутствовал по своим делам, она успела сделать генеральную уборку во всём замке, исключая, конечно же, те помещения, куда не могла заходить. Но даже не считая запретных и закрытых комнат, замок был огромен, и девушка успела хорошенько утомиться. Не полностью выбиться из сил, нет - эта работа давно стала для неё уже привычной - но всё же достаточно устать, чтобы лечь спать в этот вечер немного раньше обычного и быстро уснуть. Но спала Белль отчего-то беспокойно, ворочалась и время от времени испуганно вскрикивала, точно ей снилось что-то страшное.
Румпельштильцхен: Додумать свои мысли Румпельштильцхен не успел - до его слуха донеслись некие жалобные звуки. Белль снились кошмары? Румпельштильцхен решительно зашагал в сторону спальни смотрительницы, приказав своему внутреннему голосу заткнуться - тот ехидно говорил, что вот теперь появился настоящий повод посетить эту комнату. Белль лежала у себя на кровати, в голубой ночной сорочке, наполовину прикрытая одеялом. На лице у нее застыло страдальческое выражение, и Темный маг, бесшумно и быстро двигаясь, очутился рядом, присел на кровать и приложил ладонь ко лбу девушки - ей должно полегчать, что бы там ни снилось. Пожалуй, не стоило Белль так рано ложиться спать, промелькнуло у него в уме, было бы лучше, если бы они до полночи просидели вместе внизу, он за прялкой, она с книжкой...
Белль: Белль тихо всхлипнула - и проснулась. Несколько мгновений она приходила в себя, пытаясь опомниться от неприятного сна, недоверчиво смотрела в обеспокоенное лицо любимого Тёмного мага, а потом с каким-то облегчением бросилась обнимать его. - Румпельштильцхен! Как хорошо, что... Всё хорошо, да? - лепетала она, крепко прижавшись к нему. - Это был просто сон... как же я перепугалась!
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен погладил ее по голове, успокаивая. В памяти вдруг воскресла удивительно яркая и живая картина - он утешает маленького Белфайера, проснувшегося посреди ночи из-за страшного сна. Бэй был тогда еще совсем ребенком, и как он доверчиво прижимался к отцу - вот как сейчас Белль... Усилием воли отогнав видение, судорожно сглотнув, очередной раз поклявшись себе, что он найдет сына - обязательно найдет, и ничто его не удержит - Румпельштильцхен мягко отстранил Белль и улыбнулся ей своей настоящей, человеческой улыбкой, слегка приобняв за талию. - И что же тебе приснилось? Не бойся, в моем замке тебе ничего не грозит. Я всегда могу тебя защитить. Как было отрадно ощущать, что он может спокойно и уверенно говорить такие слова! Бэя Румпельштильцхен не мог оборонить, и если потом уберег от чужих людей, то от себя самого - не сумел.
Белль: - А я тебя могу защитить? - обеспокоенно спросила Белль. - Тебе самому ничего не грозит? Во сне я видела... будто ты был ранен! Очень серьёзно ранен в грудь... от таких ран люди умирают! И я не знала, как помочь тебе! Мне было так страшно... Тебя ведь нельзя ранить и убить обычным оружием, а твой кинжал в надёжном месте? Этого ведь не случится, правда? - девушка была не на шутку встревожена. Она бессознательно потянулась рукой к груди Румпельштильцхена, чтобы нащупать его бьющееся сердце и убедиться, что всё в порядке и рана ей действительно только приснилась.
Румпельштильцхен: Похоже, Белль была все еще напугана, причем настолько, что ее даже пробуждение и присутствие Темного рядом не успокоило, и Румпельштильцхен позволил ей положить себе руку на грудь - и прикрыл ее сверху своей ладонью. Похоже, это становилось его любимым жестом. - Все хорошо, - он говорил Белль, как ребенку, и другая его рука коснулась ее встрепанных волос и бережно отвела их от лица. - Ни меч, ни копье, ни стрела, ни магия - ничто не способно меня убить в этом мире, я защищен своим же волшебством. Кинжал мой никто не достанет, он хорошо спрятан. Это был только сон, Белль. Ничего больше. Ничего больше? Румпельштильцхен слишком долго прожил на свете, чтобы не придавать значения самым, казалось бы, обыденным вещам, а сны таковыми не были, в них прослеживались тайные страхи, всплески подсознания, желания и... порой будущее. Будущее. - Белль, а ты можешь рассказать, как выглядела эта рана? Как будто ее нанесли холодным оружием или... чем-то другим? - он старался говорить как можно мягче, чтобы не встревожить девушку, но все же этот вопрос лучше прояснить до конца. - Или все было как в тумане, и ты не разглядела, как следует? Попробуй сосредоточиться и вспомнить.
Белль: - Чем-то другим... - Белль с беспокойством вспоминала подробности увиденного во сне. - Как будто... выжгли огнём или раскалённым металлом! Огромный, страшный ожог... он немного дымился, и одежда была тоже прожжена, и... тебе было очень больно! Ты кричал, стонал, я прибежала и увидела... Словно на тебя кто-то только что напал и скрылся, вот, - она чуть не плакала - живое воображение заставляло девушку вновь видеть столь ужасную картину будто наяву.
Румпельштильцхен: Огонь? Раскаленный металл? Румпельштильцхен нахмурился, напряженно размышляя - ни то, ни другое не смогло бы ему повредить. Возможно ли, что где-то существует оружие, способное нанести ему страшную рану и даже убить - помимо кинжала? Невозможно. И все же, колдун слышал о некоем яде, который существует на таинственном острове Неверлэнд, находящемся вне времени и пространства - яде, способном уничтожить любое живое существо, даже его, Темного. Если есть такой яд, значит, может быть и нечто другое, не менее опасное - но что? Магический артефакт? Волшебство не берет Темного, это он знал прекрасно... Расспрашивать более Румпельштильцхен не стал - Белль была почти в слезах, и он не хотел расстраивать ее еще сильнее. В конце концов, видение могло быть лишь отражением ее собственных страхов. - Это просто кошмар, все хорошо, Белль, все хорошо, - повторял он, вновь притянув девушку к себе, лаская ее и успокаивая, чувствуя, как совершенно несвойственная чудовищам нежность переполняет его сердце. - Я с тобой. Ничего не случилось, и не случится, не бойся. Как давно кто-то любил и боялся потерять его - Румпельштильцхена? Чем он, старый жестокий монстр, заслужил все это? И самый главный (и страшный) вопрос - какова будет расплата за каждое мгновение счастья...
Белль: - Просто кошмар... - облегчённо вздохнула девушка, стараясь успокоиться. - Всё хорошо, да. Не буду больше бояться. Постараюсь заснуть снова и надеюсь, больше мне такое не приснится. Ведь твоя магия защищает тебя, правда? Ты не позволишь себя просто так одолеть, я знаю, я помню.
Румпельштильцхен: - Конечно, не позволю, - с напускной веселостью пообещал своей смотрительнице Румпельштильцхен и решил сменить тему разговора - ему вспомнились его недавние размышления. Возможно, и Белль успокоится побыстрее. - А пока ты не заснула, - он выпустил девушку из объятий и широким жестом обвел комнату, - разреши-ка мне спросить, Белль - не слишком ли эта спальня... похожа на темницу? Небольшая, не слишком-то уютная, обстановка здесь тоже, скажем так, не блещет роскошью! Может быть, мне тебя в другую комнату переселить? В знак того, что наши отношения теперь вышли... на совсем другой уровень! Он по-детски хихикнул и выжидательно уставился на Белль, склонив голову набок. В полумраке выражение ее лица угадывалось почти так же хорошо, как и при свете - Румпельштильцхен мог видеть и в темноте.
Белль: - Ты снова так заботишься обо мне! - растрогалась Белль. - Я-то уже привыкла к этой каморке, но, по правде говоря, не имею ничего против того, чтобы переселиться в более уютную комнату, - улыбнулась она. - Может быть, там и кошмары больше не будут беспокоить. Спасибо!
Румпельштильцхен: - Конечно, не будут, - игриво ухмыльнулся Румпельштильцхен, чьи мысли уже начинали становиться более легкомысленными, и придвигаясь чуть поближе, - это ведь будет комната рядом с моей! Какую предпочитаешь - справа или слева? Тебя ведь устраивает вид на равнину и далекие деревеньки, а не на горы? Может быть, тебе туда еще книжный шкаф поставить? Какие будут предложения по части обстановки? - неистово жестикулируя, хозяин замка заглянул в лицо своей смотрительницы, с удовольствием отмечая, что страх исчез из ее светлых глаз.
Белль: - Да, книжный шкаф в спальне - это просто мечта! - Белль с радостью подхватила это предложение. - Можно будет почитать книжку перед сном... И ты угадал - мне нравится вид на равнину и деревеньки вдали. А ещё я бы хотела, чтобы в комнате было светло, тепло и стояло зеркало, чтобы по утрам я могла сразу привести себя в порядок. Вот и все пожелания. И мне будет спокойнее от мысли, что ты где-то рядом, - доверительно добавила она.
Румпельштильцхен: - Зеркало, - задумчиво пробормотал Румпельштильцхен, глядя мимо Белль. - Не люблю я зеркала, знаешь ли, - быстро прибавил он - Маб, королева фей, могла подсматривать за людьми и нелюдьми в огромное серебряное зеркало, насколько было известно Темному магу.
Белль: - Не любишь зеркала? Ну что ж, тогда я не буду настаивать на зеркале, а буду причёсываться перед хорошо начищенным половником на кухне, - смирилась Белль. - Ничего страшного.
Румпельштильцхен: Представив себе Белль, глядящуюся в половник, Румпельштильцхен не выдержал и разразился смехом. - Там и не только половник тебе пригодится, Белль! Еще котелок начисти до блеска, и смотрись туда, сколько душеньке твоей угодно, - он с потешным видом сложил ладони вместе и подмигнул девушке, поддразнивая ее, как в былые времена.
Белль: - Как раз я собиралась завтра котелок почистить! - весело отозвалась Белль. Настроение у неё стало совсем хорошим, словно и не было так недавно этого ужасного сна.
Румпельштильцхен: - Вот и замечательно, - Румпельштильцхен легко поднялся с кровати и, напоследок погладив Белль по щеке, отступил назад, к двери, не сводя с девушки довольного, любующегося взгляда. Жаль, что нельзя поцеловать свою смотрительницу на ночь в губы, как когда-то он целовал в лоб маленького Бэя, чтобы сыну лучше спалось. - Завтра твоя новая спальня будет полностью готова к переезду. Спокойной ночи, Белль.
Белль: - И тебе спокойной ночи, - Белль умиротворённо и ласково улыбнулась, провожая его взглядом. - Спасибо, Румпельштильцхен. За всё спасибо.
Румпельштильцхен: Как только Румпельштильцхен покинул спальню Белль и вернулся к себе, мысли о зловещем сне смотрительницы тут же заняли его ум. Необходимо, как после недолгих раздумий решил Темный маг, выяснить, какие в этом мире существуют странные волшебные и не-волшебные артефакты, и проверить, могут ли они быть ему опасны. Белль ничего не сказала о том, что он выглядел как-то по-другому, нежели сейчас - значит, если ее видение имеет отношение к будущему, такое может случиться только в этом мире. Румпельштильцхен искренне надеялся, что это не вещий сон, но хотел заранее проявить бдительность и осторожность. И при мысли о необычных артефактах он вспомнил некое таинственное оружие, которое помянул Ильсор, друг Эрика. Любопытно... лучевой пистолет? Лучи... магические лучи как раз могут оставить следы ожогов... или же это не колдовство вовсе? И этот странный тип нездешний, возможно, привезенное им из другого мира оружие - и есть то самое, что способно поразить Темного мага? Все это выглядело нелепым игрушечным домиком, построенным на песке, творением воспаленного воображения, но кто знает? Вдруг после встречи с феей Белль получила не один подарок, а два - причем второй не был Кристой запланирован, а получился случайным образом? Раньше Белль не мучили подобные кошмары. Румпельштильцхен вдруг подумал о бывшем короле гоблинов Джарете, и насмешливо улыбнулся - похоже, тот может пригодиться. Темный не был уверен, что Ильсор захочет менять свое драгоценное оружие, да и не подозрительно ли, когда из воздуха неожиданно появится странный волшебник и предложит сделку? Не исключено также, что Эрик и его супруга уже поделились с другом своими соображениями насчет Румпельштильцхена - а эти соображения были весьма предсказуемы. Иными словами, проще - и одновременно хитрее всего - было использовать того, чье сердце у тебя в руке, кто полностью тебе послушен, чтобы раздобыть ценный артефакт. Румпельштильцхен частенько действовал руками других, и теперь, заранее забавляясь возмущением бывшего короля гоблинов, посмеиваясь своим мыслям, Темный маг думал о том, как поручит Джарету раздобыть для него лучевой пистолет...
Румпельштильцхен: Примерно за два часа до рассвета Румпельштильцхен проснулся - точнее, вынырнул из какого-то странного и вязкого сна. Как ни силился Темный маг, вспомнить, что ему привиделось, он не смог, поэтому оставил бесполезные попытки и, одним щелчком пальцев одев себя с ног до головы, встал с постели и вышел из спальни. Дверь глухо затворилась за ним, послушная еще одному небрежному жесту. В замке царила тишина - Белль в такое время еще спит безмятежным сном младенца, и шаги Румпельштильцхена вниз по лестнице были совершенно бесшумны; он не собирался будить девушку. Пусть себе отдыхает, сейчас Румпельштильцхен готов был баловать свою смотрительницу, носить ее на руках - ведь она стала проблеском света в его безбрежной тьме, эдаким маленьким доверчивым лучиком солнца. С каждым часом Румпельштильцхен, казалось, все больше проникался нежными чувствами к Белль, все больше готов был ей верить. Да и как иначе - она доказала, что заслуживает его доверия, не один раз. Мысли о Белль были приятными, но сейчас Румпельштильцхен отогнал их - ему нужно было пройти в сад, к дракону. Теперь это уже был не тот нежно-голубой малыш - дракон в значительной мере вырос и увеличился в размерах, по меркам своего племени став подростком. Он пробовал летать, и Румпельштильцхен не запрещал ему этого - но строго-настрого предупредил не покидать своих владений. И не приближаться к людским поселениям. Кроме того, летать дракону позволялось недолго - Темный не был уверен в том, насколько выдержат ставшие ярко-голубыми, крепкие на вид кожистые крылья. Дракон послушно внимал хозяину - он быстро научился понимать человеческие слова, и мог немного разговаривать при желании, вот только был молчалив и чаще всего Румпельштильцхену отвечал только выразительным взглядом огромных круглых глаз. Хозяин Темного Замка не был жесток со своим драконом - ведь тот, чтобы стать верным стражем и защитником, должен был испытывать благодарность и даже некоторую привязанность к тому, кто ухаживал за ним. Драконы предпочитают пещеры - и в самом дальнем углу сада Румпельштильцхен не так давно одним взмахом руки соорудил своему опасному питомцу пещеру, вызвав долгий внимательный взгляд - а затем дракон залез в свое новое жилище и улегся на полу, выпустив из пасти слабенькое облачко дыма. Сегодня (пока Белль не встала и не увидела) Румпельштильцхен собирался подготовить своего дракона к будущей охоте на воинственных рыцарей, которые посмеют приблизиться к Темному Замку. Страж должен понимать, чем он будет заниматься, какое важное дело ему предстоит. Дракон вылез из своей пещеры, как только Румпельштильцхен приблизился к ней - и подошел, мерцая глазами в полутьме, любопытный, как все юные представители его племени. Зачем хозяин пришел еще до рассвета, уж не собирается ли сказать что-то интересное? В темноте, к слову, драконы видели столь же хорошо, как и сам Темный. - С добрым еще-не-утром, Церулеус*, - приветствовал его Румпельштильцхен, подойдя чуть поближе, остановившись и безостановочно потирая руки; его поза выражала нетерпение, выпуклые карие глаза блестели. - Помнишь, что я тебе говорил о твоем будущем занятии? Церулеус склонил голову - это означало положительный ответ. - Так вот, - продолжал колдун, облизав нижнюю губу и делая упор на последних словах, - пришло время, скажем так, попрактиковаться в деле, которым ты займешься! Не беспокойся, ничего трудного тебе не предстоит, дорогуша! Звонко хихикнув, Румпельштильцхен резко развернулся на каблуках и эффектным жестом упер палец в смутно возвышавшийся недалеко от них куст в форме рыцаря - и Церулеус, подобравшийся, готовый ко всему, с изумлением увидел, как куст... оживает. Не в силах устоять, рыцарь упал на четвереньки, лязгнув доспехами, и ошалело помотал головой. Он не сразу понял, где находится, и что происходит. Румпельштильцхен сложил руки на груди и повернулся к своему дракону, на его тонких темных губах играла веселая улыбочка, словно у ребенка, который предвкушает замечательный спектакль. - Испробуй свои силы вот на этом рыцаре, Церулеус. Он собирался убить меня, а такого ты никому не простишь, верно? Глаза дракона полыхнули пламенем, и он двинулся вперед - рыцарь поднял голову, растерянно всматриваясь перед собой. И в то же мгновение Румпельштильцхен повел рукой - слабый свет озарил все вокруг, чтобы, как озорным тоном пояснил монстр, уравнять условия... *Caeruleus - голубой (латынь).
Ситуация: Сэр Виктор, находясь первоначально в облике метлы, а затем в облике куста, по правде говоря, никаких ощущений не испытывал. Это было как забвение - а потом рыцарь вдруг куда-то вывалился, глотая свежий ночной воздух. Сэр Виктор обнаружил себя на земле, причем ему сразу же вспомнились былые приключения - в том числе и то, как издевательски и унизительно обошелся с ним Темный, это проклятое небесами и людьми чудовище. До рыцаря долетел нарочито веселый голосок - он мог принадлежать только монстру, и сэр Виктор поднял глаза. И тут же обомлел - прямо на него двигался самый настоящий дракон. Невесть откуда появился свет - словно маленькие светильники зажглись вокруг, и сэр Виктор поднялся на ноги настолько проворно, насколько ему это позволяли показавшиеся вдруг очень тяжелыми доспехи. Он не был вооружен, и, оглядевшись, рыцарь в отчаянии подхватил с земли лопату, наспех брошенную хозяином - тем самым, который теперь стоял поодаль с радостным выражением на мерзкой лягушачьей физиономии. Сэр Виктор увернулся от атаки дракона, когда тот ринулся на него, и попытался ударить лопатой, но тот взлетел в воздух. Кружа над рыцарем, он выжидал, когда выдастся удобный момент напасть. - Лопата - как это не подобает дворянину, ведь наверняка ваша благородная рука привыкла лишь к мечу! - издевался тем временем монстр, стоявший теперь сзади сэра Виктора. - Ничего-ничего, дорогуша, когда на крестьян нападают враги, приходится защищаться, чем попало! А войну частенько развязываете именно вы, благородные, и посылаете простых солдат на убой! Кстати, не выдать ли вам еще и вилы для правдоподобности, сэр-как-вас-там? Пожалуй, топор подошел бы лучше! Вслушиваться во всю эту околесицу у рыцаря не было времени. Жаль, что он не мог добраться до своего меча и разрубить насмехающееся чудовище на две половинки. Дракон предпринял еще одну атаку - и на сей раз из его пасти полыхнуло пламя, небольшой столб, но не отскочи сэр Виктор в сторону, это обожгло бы ему правую руку. В ярости рыцарь отшвырнул лопату в сторону Темного и заорал, отпрыгивая от треклятого дракона: - Мне нужно достойное оружие, ты, нечисть! Если уж я должен умереть, то дай мне умереть, как мужчине!
Румпельштильцхен: - Какая щепетильность! - всплеснул руками Румпельштильцхен. - Неужели ты думаешь, дорогуша, что я коллекционирую у себя мечи? Хотя... дай поразмыслить! Он приложил палец к губам и наигранно задумался, в то время как рыцарь очередной раз увернулся от Церулеуса и споткнулся. Удар драконьей лапы пришелся ему в голову и сшиб и без того кое-как сидевший шлем. - Пожалуй, кое-что у меня имеется! - громко провозгласил Румпельштильцхен как раз в то мгновение, когда Церулеус выдохнул столб пламени, начисто уничтожив взъерошенную шевелюру на голове рыцаря и оставив ожог, после чего тот вскрикнул и рухнул на землю. Остатки волос у него на голове задымились, вызвав у Румпельштильцхена смешок. Затем Темный, все еще посмеиваясь, шагнул к несчастному рыцарю и вскинул руку, на земле звякнул брошенный меч. - Я добр, и когда-нибудь моя доброта обойдется мне недешево, - доверительно сообщил он рыцарю, после чего тот резво вскочил и в бешенстве хотел было кинуться на монстра, но тут его снова отвлек Церулеус. Глядя на то, как ожесточенно сражаются рыцарь и его противник, Румпельштильцхен хлопнул в свои тускло блестевшие золотом ладони: - Какой замечательный получился поединок! Ты же мечтал стать героем, дорогуша, и победить чудовище - чем тебе не подвиг? К сожалению, юный дракон преисполнился презрения к врагу слишком рано. И пропустил удар. Румпельштильцхен едва не вскрикнул вместе с Церулеусом - меч едва не отсек ногу дракону, да тот успел вовремя отпрянуть и взвиться в воздух, яростно визжа от боли. Видимо, преисполнившие Церулеуса чувства придали ему силу - ибо огненные языки, вырвавшиеся у него изо рта, были гораздо больше и длиннее, чем до этого. Рыцарь выронил меч, затряс обожженной рукой. Дракон ударил его лапой, смяв доспехи, как картон - при мысли об этом Румпельштильцхен усмехнулся - и опрокинул на землю. Снова. На сей раз рыцарь уже не встал - ребра у него были сломаны, и он стонал от боли, позабыв о своих героических устремлениях. Темный маг мелкими шажками подошел к рыцарю, остановился рядом. Церулеус, крайне довольный собой, принялся летать над поверженным врагом - эдакий своеобразный круг почета. - Ну что ж, - Румпельштильцхен поднял руку, собираясь превратить рыцаря в кучку пепла. Привычная ухмылка на его лице расползлась шире. - Остается только докончить начатое, не так ли, Церулеус? Он был заранее уверен в согласии своего драгоценного стража. Но тут дракон приземлился, сложил крылья и, не обращая внимания на то, что из небольшой раны на ноге сочилась кровь, твердо и уверенно отрезал: - Нет!
Ситуация: Сэр Виктор лежал на спине, от боли едва в силах дышать, и как сквозь туман слышал, как препираются нечисть и его дракон. - Почему это «нет»? - Он сражался храбро. - Вот как! Значит, по-твоему, я его должен отпустить подобру-поздорову? Может быть, мне еще подарить ему коня в золотой сбруе и залечить все раны? - Он повержен. Неблагородно его убивать. - Ты только что чуть это не сделал, мой дорогой дракон! - В бою - другое дело. На какое-то время наступила тишина. Сквозь накатывавшие волны боли сэр Виктор расслышал, как рассерженно, скороговоркой, что-то бормочет себе под нос чудовище. - Ладно, - вдруг заявил монстр в полный голос, - поступим по-другому, раз уж в моих владениях завелись аж два поборника добродетели! У рыцаря не было сил удивляться, кто этот второй. Более того, в следующее мгновение он и чувствовать что-либо перестал - кроме того, что он все еще жив и сидит на земле. Отчего-то он стал таким маленьким, что видел теперь только огромные черные сапоги. Кому они принадлежат? Человеку? А как же сам… тогда он сам…
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен с усмешкой наблюдал за тем, как полевая мышь, в которую отныне и навсегда превратился сэр Виктор, скрылась где-то в кустах. Откровенно говоря, передумать его заставили не только уговоры Церулеуса, но и мысли о Белль. Красавица просила свое чудовище отпустить несчастного, и он ведь отпустил, разве нет? Никто же не говорил, что при этом рыцарь должен был оставаться в человеческом облике? Да и он уже получил по заслугам, решил про себя маг и круто повернулся к дракону, ожидавшему его распоряжений. - Та-та-та-та-та! И что же я только что слышал? Ты осмелился читать мне нотации? - Румпельштильцхен обошел Церулеуса кругом и остановился прямо перед своим будущим стражем, пристально пробуравив того взглядом. Церулеус промолчал. Как и следовало ожидать. - Значит, победив рыцарей, ты намерен их отпускать восвояси? - Как поединок покажет, - угрюмо молвил юный дракон. Голос у него был не такой глубокий и низкий, как у взрослых соплеменников - чуть повыше, как у человека-подростка. - «Как поединок покажет»! - передразнил Румпельштильцхен, насмешливый и циничный. - Слышал я, что у драконов благородство в крови, но вот что, дорогуша - разве ты не обязан слушаться моих приказов? Церулеус едва заметно наклонил чешуйчатую голову в знак согласия. - Разве не я спас тебя от гибели еще до твоего рождения, разве не я тебя растил и подкармливал магией? Дракон и этого отрицать не мог. Да, Румпельштильцхен сделал для него все, что мог, и посылал свою милую смотрительницу, чтобы та кормила Церулеуса (кажется, ее зовут Белль, как припомнил юный дракон). - А из этого следует, - бурно жестикулировал у Церулеуса перед носом Темный, - что ты должен слушаться меня, а не прекословить мне, спорить и подвергать сомнению мои решения! Этот рыцарь, дружок, собирался убить меня вне зависимости от того, был я вооружен, или нет - когда я вышел к нему, в моих руках не было меча! Значит, и я не обязан применять к нему какие-то правила поединка - как ты смотришь на такой расклад, а? Церулеус тяжело задумался. Он был слишком юн и неопытен, чтобы проанализировать возникшую ситуацию. И все же дракон вновь изменил своей обычной молчаливости: - Он поступил подло. Но мы не должны быть, как он. Румпельштильцхен, услышав это, внезапно хмыкнул - ему пришло в голову, что Белль, немного поухаживав за дракончиком, передала ему что-то от собственного мировоззрения. Не иначе как это влияние смотрительницы, больше некому было вбить в голову Церулеусу подобные благоглупости. Возможно, она читала малышу свои нелепые сказочки, в которых идеально-добрый герой побеждает злодеев и спасает принцесс, или еще какую-нибудь наивную историю в этом же роде. Или же, как подозревал Румпельштильцхен, природное великодушие драконьего племени пересилило в Церулеусе природную же кровожадность. Так или иначе, колдун сурово заявил, нацелив на потупившегося дракона свой длинный когтистый палец: - Рыцарей ты должен испепелять, и не иначе. А то они опять придут, у них ведь, само собой, в головах разума не больше, чем в этом моем пальце, и от своих нелепых идей они не откажутся. Понял? Церулеус мрачно кивнул, но, когда Румпельштильцхен уже повернулся к нему спиной, вдруг подал голос: - А почему? - Что «почему»? - Темный замер, слегка полуобернувшись и ожидая какого-нибудь неудобного вопроса. Конечно же, он не ошибся: - Почему они хотят тебя убить? Румпельштильцхен пожал плечами, подыскивая наиболее лаконичный и в то же время уклончивый ответ. - Потому что я не такой, как они, - наконец, произнес он вслух. И это действительно было правдой. Абсолютной и всеобъемлющей. - Ах да! - хлопнул себя по лбу монстр, словно только сейчас об этом вспомнив, и повел рукой - рана на ноге дракона, о которой Церулеус мужественно не напомнил ни звуком, мгновенно затянулась. Церулеус не стал благодарить Темного - драконы не говорят «спасибо». Они просто запоминают, кто и по какой причине сделал им добро. И в этом, размышлял шагавший к замку Румпельштильцхен, он схож с ними. Вот только ему никто и никогда не делал столько добра, сколько он - Церулеусу. Возможно, он всегда был не таким, как все.
Церулеус: Церулеус смотрел вслед хозяину какое-то время, прежде чем вернуться в пещеру. Он не называл Румпельштильцхена «господин» или «повелитель» - Темный не настаивал на подобных обращениях, зная, что это унизит гордого дракона. Длинное сложное имя Церулеус был не в силах выговорить, так что в мыслях он именовал Румпельштильцхена просто «он». Ведь не мог же дракон, несмотря ни на что, называть человека отцом? Хотя тот, по сути, заменил ему родню. Церулеус знал, что где-то в Царстве фей живет его мать-драконица, но полететь к ней пока не мог. Румпельштильцхен строго-настрого запретил своему опасному питомцу улетать далеко от Темного Замка, и добавил, что сначала тот должен хорошенько подрасти. Чтобы можно было без боязни его отпустить, зная, что дракон вернется домой. Церулеус забрался в свою пещеру и положил голову на лапы, покрытые едва заметными и пока совсем не грозными шипами. Он вернулся бы - обязательно вернулся. Об этом Румпельштильцхен мог не беспокоиться. Церулеус плохо понимал природу своего хозяина и воспитателя. Но он инстинктивно чувствовал, что человеком мага можно назвать лишь условно. Откровенно говоря, дракону была неприятна изощренная, глумливая жестокость, которую Румпельштильцхен показал во время поединка с рыцарем. Так нельзя поступать - Церулеус не знал, откуда это в нем, но был убежден, что Румпельштильцхен неправ. И тем не менее, даже если бы открылось, что маленький маг еще хуже, чем можно подумать - дракон остался бы ему верен. По крайней мере, он на это очень сильно надеялся.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен тем временем аккуратно притворил за собой двери замка и внезапно с ухмылкой проговорил вслух: - Чудовище, чудовище… а между тем, я занимаюсь благоустройством здешнего мира! Очистил его от блудной мамаши и от очередного идиота-рыцаря, а взамен обогатил местную фауну одной кукушкой и одной полевой мышью. Они бы лучше назвали меня благодетелем! И, разразившись совершенно безумным хихиканьем, Темный маг весело взмахнул руками, широким шагом пересек огромную залу и взбежал вверх по лестнице, направляясь в свою лабораторию…
Румпельштильцхен: Проклятье было заключено в свитке, на желтоватом пергаменте которого запечатлелись черные, как сажа, буквы, сложенные в древние колдовские слова. На деле им полагалось бы быть красными – ведь материалом для Проклятья отчасти была и кровь. Кровь эта принадлежала самым страшным существам, каких только нашел Румпельштильцхен много лет тому назад в своем мире. Кровь матерей, душивших своих детей. Кровь убийц, недрогнувшей рукой отправлявших на тот свет других. Кровь чудовищ в человеческом облике. Румпельштильцхен извлек свиток из тайника и, глядя на него, на мгновение прикрыл глаза – над ним пронесся вихрь воспоминаний. Кровь виновных и слезы невинных. Он собирал эти слезы и впитывал в себя чужое горе, чтобы затем все это влить в Проклятье. Он раскидывал ловушки и ставил сети, чтобы причинить боль и затем собрать ее, подобно сеятелю, собирающему жатву. Он заставлял испытывать страх – и строил на нем отдельные частички своего Проклятья, как трудолюбивый муравей строит свое жилище. Кровь виновных, слезы невинных, чужие горе, страх и боль… и останки фей. Прах, остававшийся от их крыльев. Вот о чем никогда бы монстр не стал сожалеть. Усаживаясь в своем кресле поудобнее, держа в руках свиток с Проклятьем, Румпельштильцхен припоминал каждую убитую им фею, и то, как беспомощно падали на землю волшебные палочки. Мощь палочек вкладывалась в Проклятье так же, как останки их хозяек, и, думая об этом, Темный маг улыбался – жуткой, безумной улыбкой существа, мстящего и успешного в своей мести. Голубая фея отняла у него Белфайера – а другие феи продолжают нести свои мерзкие подарки людям. Но те, кого убил Румпельштильцхен, больше никогда не разлучат ничьих детей с родителями. Никогда не принесут несчастье своими «добрыми» дарами. Кровь виновных. Слезы невинных. Чужие горе, страх и боль. Прах фей. И… самая могущественная магия на свете – магия любви, которую Румпельштильцхен испытывал к сыну. Веками вынашиваемая в его прогнившем, одиноком сердце, эта любовь не угасала, а стремление найти Белфайера превратилось в некую идею, своего рода миссию, ради которой Румпельштильцхен без колебаний готов был перевернуть мир и отправить всех в иной – без магии. Он не думал о том, что сказал бы Бэй, как отнесся бы тот к жутким поступкам отца во имя этих неистовых поисков; ум Темного был занят только тем, как он найдет Бэя в другом мире, как искупит свою вину перед ним. Каждый день рождения сына Румпельштильцхен зажигал свечу и вспоминал – вспоминал без конца, как делал то же самое в детстве Бэя, как старался приготовить какой-нибудь скромный подарок, лишь бы порадовать сына, лишь бы тот видел, чувствовал, понимал… как любит его отец, как сильна эта неуклюжая любовь. А теперь Проклятье было готово, и оно – лишь ничтожная жертва во имя того, чтобы исправить свою ошибку. В разуме Темного мага, воспаленном, полном вечного нетерпения и надежды, эта мысль не вызывала ни малейшего протеста. Румпельштильцхен давно научился перешагивать через границы добра и зла, он мог творить и то, и другое, хотя в глубине души прекрасно понимал, во что превратился. Но он уже не мог измениться – был убежден, что не может, Проклятье темной магии слишком глубоко вросло в его душу, всеми корнями угнездилось в ней. Люди называли его злодеем и чудовищем. Так же, как когда-то другие люди презирали за слабость и завидовали, что он жив, а кто-то погиб на войне, и обвиняли в трусости, когда он вернулся ради Бэя. Ради Бэя – чтобы сын не вырос без отца, как когда-то сам Румпельштильцхен, не вырос с таким же одиночеством в сердце, не вырос таким же робким и постоянно страшившимся, что его бросят те, кого он любит… Кого он любит. Румпельштильцхен словно пробудился от своих мыслей и вновь, уже в который раз, подумал, не откажется ли Белль быть рядом, узнав, что он намерен сделать с этим миром. Сумеет ли она понять? Не осудит ли? Благодаря Белль он снова начинал любить и доверять, снова тепло взаимной привязанности заползло в душу, и теперь уже можно было не бояться предательства – но что скажет Белль, узнав о Проклятье? Мысль была мгновенной, и позолоченные пальцы крепче стиснули страшный, и такой нужный свиток: «Она поймет. Обязательно все поймет. Ведь она не знает, сколько всего я натворил, когда создавал это Проклятье…» Не знает. И никогда не узнает, поклялся себе Румпельштильцхен. Злодеи не заслуживают того, чтобы долго и счастливо жить рядом с любимыми – удастся ли ему перешагнуть и это новое препятствие, и получить свой счастливый конец?
Румпельштильцхен: Сердце короля гоблинов действительно не внушало приятных чувств - покрытое черными пятнами гнили, оно вызывало скорее желание раздавить, чем любоваться, как это могло бы быть в случае с чьим-нибудь чистым, наполненным безупречной добротой и благородством сердцем. Румпельштильцхен, аккуратно держа сердце на ладони одной руки, приблизил к нему свои серые губы и весело пропел, словно песенку: - С добрым утром, дорогуша! Не ожидал услышать, а? Как живется в гостинице, не слишком ли убого сие прибежище для, - Темный причмокнул и со вкусом добавил: - коронованной, некогда великой и могущественной особы? Про себя Румпельштильцхен смеялся - должно быть, не очень приятно посреди раннего утра услышать голос существа, отнявшего у тебя сердце.
Румпельштильцхен: Чего тебе надобно,желтолицый чёрт? Судя по голосу Джарета, в добром настроении он явно не пребывал. - Как грубо, как невежливо так меня называть, - попенял ему Румпельштильцхен и с укоризненной гримасой слегка надавил на сердце - на одно из черных пятнышек. - Тебе там не очень больно? - заботливо осведомился он и, издав высокий мяукающий звук, означавший удовлетворение, устроился в кресле у стола, развалившись поудобнее и вытянув ноги в сапогах из драконьей кожи (вот уж о чем Церулеус благодаря магии не пронюхал бы).
Румпельштильцхен: - Понял,понял! Прекрати! - Отлично, - промурлыкал Румпельштильцхен, словно довольный кот, и отпустил сердце собеседника, оставив просто лежать у себя на ладони, после чего продолжил, как ни в чем не бывало: - А надобно мне от тебя, чтобы ты мне оказал одну услугу... Но начнем по порядку. Ты, как я понял, устроился в теплой компании вновь обретенных друзей, не так ли? Удивительно, какой замечательный прием тебе оказали... Поделись подробностями, расскажи, что было вчера, после нашей с тобой, скажем так, - хмыкнул Темный, - не слишком приятной встречи.
Румпельштильцхен: - Что ж, значит, ты не остался без крова и помощи, - все с тем же мнимым добродушием проворковал Темный маг, выслушав Джарета. - Это так... трогательно. Ручаюсь, даже без сердца ты испытывал некие, не присущие тебе доселе, непривычные и необычные чувства! Но оставим в покое возвышенные рассуждения. Ты должен кое-что для меня сделать. А именно - украсть вещь, которая называется лучевым пистолетом, у Ильсора, с которым ты по счастливой случайности завязал хорошие отношения. Что-то в этом, по мнению Румпельштильцхена, было непередаваемо забавное - учитывая, что сейчас Джарет должен был испытывать благодарность и расположение к вышеупомянутому Ильсору. Не говоря уж о том, что унизить лишний раз аристократа, а тем более коронованную особу - доставляло какое-то желчное удовольствие. Джарет, конечно же, не знал, какую неприязнь Темный испытывает к благородному сословию (исключение составляла только Белль, не походившая на обычных его представителей), но это нимало не заботило Румпельштильцхена.
Румпельштильцхен: - Мне? Обокрасть Ильсора? - Именно, дружок, - мерзко хихикнул монстр. - Причем никто не должен знать, что это я тебе велел совершить кражу. Я не слишком ограничиваю тебя по времени - когда справишься с делом, выйдешь в какой-нибудь безлюдный переулок поблизости и позовешь меня три раза. Уяснил?
Румпельштильцхен: - Добром ты не кончишь... Джарет, конечно, не мог видеть, как Темный изменился в лице - совсем недавно маг размышлял о том, что у злодеев не бывает счастливых финалов. По меркам своего мира, этого мира, всех миров Румпельштильцхен был злодеем - и знал об этом. Слишком хорошо знал. Отгоняя неприятные мысли (простит ли его Бэй? смогут ли они просто жить втроем - отец, сын и Белль - и быть счастливыми? или вечная судьба питаться одной надеждой?), Румпельштильцхен презрительно проронил, поглаживая чужое сердце большим пальцем: - Ты, кажется, вздумал мне нравоучения читать, дорогуша? Видишь ли, я в этом не нуждаюсь, так что побереги дыхание - оно тебе еще пригодится. К примеру, - голос колдуна вновь зазвенел веселыми нотками, - чтобы рассказать своим добрым знакомым, что это именно я тебя спас. Допустим, ты был в плену у своего врага, он вырвал тебе сердце, и, чтобы спастись, ты позвал меня и отдал за спасение какой-нибудь магический талисман! Однако сердце так и осталось у врага, чьего имени ты назвать не можешь по какой-то страшной причине! И не вздумай корчить страдальческие гримасы при рассказе - ты будешь это делать с выражением благодарности и признательности мне, великодушному спасителю угнетенных королевских особ, - глумливо подчеркивая каждое слово и забавляясь своей шуткой, закончил Румпельштильцхен.
Румпельштильцхен: - Я сделаю всё, что ты мне прикажешь, так как нет у меня выбора. Но настанет день, когда выбора не будет у тебя, и тогда ты сам попросишь у Владыки Судеб, чтоб смерть тебя нашла. - О, я постараюсь, чтобы такой день не настал, - ядовито-сиропным тоном протянул Румпельштильцхен, - можешь не беспокоиться на этот счет. Но что я слышу - тебя, похоже, зовут? Беспокоятся о тебе? Что ж, можешь идти, наш разговор закончен. Ах, да! - оборвал он сам себя, словно вспомнив о чем-то важном. - Чем бы ни оказался этот лучевой пистолет, я запрещаю тебе использовать его против меня, - прибавил Темный маг, с явным удовольствием отнимая и эту надежду. В конце концов, бывший владыка гоблинов наверняка лелеет мысль получить обратно свое сердце, а Румпельштильцхену совсем не улыбалось, чтобы сон Белль сбылся - нужно проявить предусмотрительность. - А вот теперь мы действительно закончили. До встречи, дружок - и можешь не отвечать, - заливисто хихикнул Румпельштильцхен и, встав с кресла, заботливо положил сердце Джарета в шкатулку, после чего та отправилась в тайник. Мысли о расплате навевали тоску, поэтому Темный благополучно выбросил их из головы - этому он уже научился. Он предполагал, что о чем-то другом Джарет в своем нынешнем состоянии, скорее всего, думать не мог, посему, встретив кого-то могущественного и самодовольного, напомнившего ему о прошлом, бывший король гоблинов и тому посулил страшную участь. Но нет, лучше не углубляться в эти мысли - все, что еще оставалось человеческого в Румпельштильцхене, и без того говорило о расплате так же, как о любви и надежде; и, отогнав неприятные раздумья, монстр припомнил, что собирался создать талисман для Белль. Его губы раздвинулись в человеческой, мягкой улыбке - Белль снова поблагодарит его за то, что он заботится о ней, а не станет упрекать за чудовищную сущность. Разве смог бы он защитить ее без магии, пусть та и калечит ему душу? Очевидно, нет. Не приступить ли к делу тогда прямо сейчас? Румпельштильцхен подошел к полкам с зельями, выбрал нужный пузырек и сунул себе за пазуху, а затем привычно взмахнул рукой, и фиолетовые клубы дыма закружились вокруг его невысокой, худощавой фигуры, целиком облаченной в кожу, если не считать шелковой рубашки. Белль наверняка еще спит - он успеет вернуться к тому времени, как она начнет готовить завтрак. Если бы когда-то Бэй так же сумел смириться с новой сущностью отца, как смиряется с ней Белль, они и сейчас были бы вместе. Но ничего, еще есть шанс вернуть сына. Пусть даже ради этого придется отдать свое сердце. =>>>>> Куда-то
Белль: Белль проснулась в хорошем настроении - с тех пор, как Румпельштильцхен успокоил её, новых кошмаров во сне она не видела, а видела нечто приятное, что теперь с трудом вспоминалось, но вызывало улыбку. В новом сне Румпельштильцхен был с ней и куда-то вёл её, не то через сад, не то через лес - и это всё, что запомнилось. Белль отогнала воспоминания о приятном сновидении, потянулась как кошка, а затем встала, оделась и отправилась на кухню. Умывшись и причесавшись перед блестящим половником, девушка принялась готовить завтрак и заваривать чай, негромко напевая себе под нос. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев и лёгкие облачка, заглядывая в окно. Белль вдруг вспомнила, как Румпельштильцхен сказал, что ей можно будет выходить гулять, когда он сделает ей талисман. Подумав об этом, девушка с мечтательной улыбкой посмотрела в окно, любуясь красивым видом снаружи...
Адна: Адна со всеми предосторожностями добралась до Темного Замка. Она обнаружила, что драконья пещера находится в саду, да и сад, признаться, заросший множеством странных растений и причудливо изогнутых деревьев, навевал неприятные мысли. Вот это дерево очень похоже на человека, протянувшего руки-ветви в напрасной попытке отвести беду… а то растение… на нем проклевывается бутон нездорового черного цвета… Фея содрогнулась от отвращения. Дракончик, к счастью, ее не заметил – он, вероятно, спал в своей пещере, да и вила летела совершенно беззвучно и была маленькой. Вероятно, топот лошадиных копыт, бряцанье доспехов и оружия и громкий голос какого-нибудь рыцаря, вызывающего на бой чудовище, привлек бы внимание дракона – но как он мог знать, что во владения Темного мага проникла маленькая незаметная фейка? Адна едва успела отпрянуть к стене замка, когда увидела кого-то в окне. Сначала от ужаса крошечное сердце феи заколотилось так, что она прижала кулачок к груди, будто это могло его успокоить. Однако, сердито упрекнув себя за свой страх, вила набралась храбрости, украдкой подлетела к окну - и тут же поспешно опустилась к самой земле, потрясенная и растерянная. В замке находилась молоденькая, по человеческим меркам, девушка. Выглядела она совершенно по-домашнему – голубое платье, простая прическа. Лицо у девушки было довольное, и Адну как ударом молнии поразила мысль, что Темный маг, этот проклятый злодей, держит в своем замке… женщину из человеческого рода?.. Возможно, это и есть то, что ему дорого? Возможно, он околдовал эту девушку и держит ее рядом, чтобы избежать одиночества, чтобы кто-то встречал его дома с ласковой улыбкой и обнимал… Адну передернуло. Древний, порочный монстр, захвативший в плен несчастную девушку! Та совсем не похожа на служанку или несчастную, лишенную воли узницу. Адна украдкой наблюдала за незнакомкой, и мысли сменяли одна другую в маленькой головке феи, лихорадочно бились, как птицы, столь же быстрые и крылатые. Темный Замок неприступен. Но она, Адна, поклялась отомстить за Кристу и отнять у Румпельштильцхена то, что ему дорого. Девушку нужно выманить из замка. Это для ее же блага, ведь наверняка чудовище опутало ее своими нечестивыми чарами, мысленно шепнула себе Адна, почувствовав укол совести. Нет, надо довести дело до конца. Решившись, фея тихо и жалобно позвала: - На помощь! На помощь, скорее! Погибаю… Только бы дракон не услышал! Но вряд ли Румпельштильцхен отдавал своему питомцу приказы спешить кому-то на помощь, скорее юный ящер нацелен на беспощадные убийства. Значит, у нее, Адны, есть возможность осуществить задуманное. Девушка не могла видеть ее из своего окошка – значит, она поспешит выйти и спасти неведомое существо. А в том, что так и случится, вила не сомневалась. Уж слишком доброе лицо было у этой пленницы злого колдуна.
Белль: Мечты Белль вдруг прервал тоненький жалобный голос: - На помощь! На помощь, скорее! Погибаю… "Кто там?!" - встрепенулась девушка. Пару мгновений она раздумывала - стоит ли выходить из замка, не показалось ли ей? Но в конце концов Белль решила, что если она даже не попытается узнать, кому там нужна помощь, то сама же будет потом долго переживать, что не помогла. Голосок был жалобный и приятный... кому он мог принадлежать? Девушке? Ребёнку? А может быть, фее? Какому-то милому и хрупкому существу, которое бы рука не поднялась оставить в беде - вот какое ощущение вызывал этот голос. Белль тихонько вышла из замка и начала обходить его в сторону, откуда слышала зов о помощи. - Эй! Кто здесь? Где ты? Что случилось? - негромко звала Белль, надеясь, что погибающее существо ещё живо и отзовётся.
Адна: Адна же, в нетерпении летавшая поблизости, расслышала голос Белль и, внутренне возликовав, вскинула ручки, сплетая волшебную сеть. А затем резко вылетела из-за угла и накинула на Белль сверху светящуюся голубоватую сеть - та тут же обволокла девушку, подобно кокону. Воздух он свободно пропускал, а вот кричать и звать на помощь у Белль не получится - кокон имел еще и усыпляющее действие... Теперь бы суметь донести девушку до своего жилища в окрестностях Феерии. Адна придумывала план на ходу, но она была уверена в одном - Темный так и не поймет, что случилось. И пусть его злое сердце разорвется от горя, мстительно прошептала вила и понесла голубой кокон с пленницей в Царство фей. = >>>>> Феерия
Румпельштильцхен: <<<<<= из Темного Квартала Очутившись в своем замке, Румпельштильцхен выбросил из головы Альфреда Уилкиса, сделки, контракты и все прочее, и нащупал у себя за пазухой талисман для Белль. На губах его появилась улыбка, которая преобразила причудливо-некрасивое лицо, сделав его почти привлекательным. - Белль! - нетерпеливо крикнул маг, широко шагая через огромную залу к лестнице. - Белль! Ты где? Он повысил голос и крикнул еще громче: - Белль! Никакого отклика. В библиотеку она побежала, что ли? И забылась за своими книжками? Румпельштильцхен слегка нахмурился и, прикрыв глаза, обследовал внутренним взором весь свой замок. Белль не было нигде. Ни в жилых комнатах, ни в нежилых, где паутина протянулась от стен к потолку, а пыль толстым слоем лежала на полу. Румпельштильцхен застыл на месте, веки его приподнялись, а улыбка медленно сползла с лица. Вряд ли девушка стала бы нарушать приказ и гулять в лесу спозаранку - Темный знал, что Белль не способна пренебречь его беспокойством. Значит, она… В одно мгновение Румпельштильцхен взбежал по лестнице и рванулся к себе в лабораторию. Сердце его колотилось, словно в груди стучали по очереди крошечные молоточки, а тревога мгновенно перевоплотилась в страх. Что, если Урсула сумела как-то нарушить договор и все же каким-то образом украла Белль и… Румпельштильцхену вспомнилось, как безвольно падала выпущенная острыми когтями хищной птицы девушка, и если бы он тогда по счастливой случайности не подоспел вовремя… Схватив волшебный Шар Всевидения ледяными пальцами, Румпельштильцхен призвал магию, требуя, чтобы тот показал ему девушку, и заодно того, кто похитил ее (до последнего момента монстр был уверен, что это какая-то хитрость Морской ведьмы). Однако на матовой поверхности ничего не отобразилось. Совсем ничего. Румпельштильцхен отпрянул, не понимая, отказываясь понимать - и вновь яростно потребовал, чтобы шар показал ему Белль. Должно быть, это просто какая-то ошибка, почему не действует, почему он не видит Белль?! Напрасно. Все без толку. Смотрительница исчезла, будто ее и не было. Румпельштильцхен схватил шар и запустил им об стену, тот разбился на мельчайшие куски, со звоном рассыпавшиеся по полу. - Нет! - дикий крик пролетел по всему замку, отдаваясь эхом от древних каменных стен. - Нет, нет!..
Румпельштильцхен: Спустя какое-то время Румпельштильцхен медленно вошел в замок, почти машинальным жестом распахнув двери. Его шаги гулко отдавались в зале, он не до конца сознавал, куда направляется, пока не наткнулся на стол, на котором стоял фарфоровый сервиз. Темный тупо уставился на чайник и чашки - то ли Белль забыла убрать их вчера, то ли сегодня расставила заранее. Он только что разговаривал с драконом в последней надежде, что Церулеус что-нибудь знает. Бесполезно - тот и понятия не имел, что случилось с Белль. Урсула? Если бы это была она, волшебный шар показал бы ведьму - довольно потирающую руки, счастливую, что избавилась от соперницы. Но ведь когда монстр воспаленными глазами впился в поверхность шара - он не увидел ничего. Абсолютно ничего. Такое бывает… да… когда тот, кого ты ищешь, мертв. Его больше нет. Или же он находится так далеко - возможно, даже в какой-то другой вселенной - что даже могущественный магический артефакт, когда-то раздобытый Румпельштильцхеном всеми правдами и неправдами, был не в силах показать искомый объект. Еще утром Белль присутствовала в замке - от нее остались заваренный чай и не готовый до конца завтрак. Она была… и она не собиралась никуда убегать или исчезать. Значит, она пропала не по своей воле. Но как же это могло произойти, если замок надежно защищен колдовством? Колдовство... неужели сама магия, чьим посредником являлся Темный, забрала Белль, как плату за короткое нежданное счастье? Ведь счастье - это то, чего в полной мере у Румпельштильцхена не было даже в человеческом прошлом. Румпельштильцхен бездумно стоял у стола и разглядывал фарфоровый сервиз, в то время как в его мозгу всплыли слова, когда-то сказанные Зосо, предыдущим Темным: «Всякое волшебство имеет цену. И теперь твоя очередь платить». Белфайер, упавший в зеленый мерцающий портал. Кора, вырвавшая сердце из груди. Белль… которой больше нет. Цена магии Темного - вечное одиночество. Яростный рев вырвался из груди монстра, и одним бешеным движением он смел со стола весь чайный сервиз. Красная пелена стояла у него перед глазами, когда он швырнул оставшийся на столе поднос в ближайший шкаф. Стекло зазвенело, рассыпавшись на мельчайшие осколки, усеявшие узорчатый ковер. Румпельштильцхен схватился за стол и одним рывком опрокинул его, а затем застыл, тяжело дыша, безумными глазами осматривая комнату, словно в поисках того, что еще можно разрушить. Его блуждающий взгляд наткнулся на фарфоровую чашку с надбитым краем, единственную из сервиза, которая уцелела и одиноко лежала на ковре, у одной из ножек стола. Несколько шагов по хрустящим осколкам – и Темный наклонился и подобрал чашку, стиснул ее обеими руками. Вихрем закрутились воспоминания – Белль, уронившая хрупкий предмет, перепуганная, что сейчас чудовище накажет ее, что она его рассердила… «Мне так жаль. Она… она надколота… Но это совсем незаметно», - и его зловещее молчание, и растерянность на лице Белль… Но вот, наконец, он развел руками и пренебрежительно бросил: «Это всего лишь чашка», и Белль, осмелев, с робкой улыбкой на лице поднялась на ноги. Румпельштильцхен опустил голову и, глядя на чашку в мелко задрожавших пальцах, прикрыл глаза. Рыдания - без слез, без облегчения, которое те приносят с собой - сотрясали его тело, разрывая грудь острой болью.
Церулеус: Церулеус настороженно вслушивался в звуки, доносившиеся из замка - Румпельштильцхен был в таком состоянии, что дракончик всерьез опасался за хозяина. Но пока все тихо. Обыкновенно Темный вел себя крайне выразительно, живо жестикулировал и пространно изъяснялся, если что-то было ему не по душе. Но в этот раз... казалось, что маг с трудом выталкивает из себя слова, руки у него висели, как плети, и без того странного цвета лицо выглядело серым и безжизненным, когда он расспрашивал своего опасного питомца. Все это сводилось к одному - Белль исчезла. Пропала, как в воздухе испарилась. Церулеус достаточно неплохо изучил человеческую породу в лице той же самой Белль, чтобы ответственно заявить, что исчезнуть, словно облачко дыма, смотрительница не могла. Но где же она тогда? Церулеус счел бы Белль мертвой, только увидев ее тело. Ему были неведомы муки отчаяния, которые терзали Румпельштильцхена; юный дракончик был полон решимости хотя бы как-то помочь. Пусть хозяин запретил улетать далеко - но ведь и Церулеус виноват, что с Белль что-то случилось! Он должен был ее охранять, стеречь, как драгоценность! Но ведь не было никакого шума. Никаких рыцарей на лошадях. Никто не стучался в двери замка и не грозился хозяину. Что же произошло? Церулеус не мог сидеть просто так в своей пещере. Пока Румпельштильцхен не видит, нужно облететь все окрестности. Наверняка Темный своей магией уже их осмотрел, но дракончик зоркому глазу доверял больше. «Заодно и поохотиться в горах можно», - мелькнула мысль, которая заставила Церулеуса рассердиться на самого себя. «Лучше бы замок тогда стерег», - отчитал себя юный дракончик, вылез из пещеры, взмахнул своими кожистыми голубыми крыльями и поднялся в воздух. =>>>>> Куда-то
Румпельштильцхен: Вопреки опасениям Лантерна, Румпельштильцхен был цел и невредим. Темный сидел в кресле у себя в лаборатории, закинув ноги в зашнурованных чуть ли не до колена сапогах на стол. В руке у него красовалась фляжка с чистым, совершенно неразбавленным спиртом, которая время от времени поднималась ко рту. Сброшенный на пол камзол валялся у самых ножек кресла, рубашка цвета бургунди и кожаная жилетка были расстегнуты на груди, будто их владельцу не хватало воздуха. К застарелой боли от потери Белфайера Румпельштильцхен уже привык - он смирял ее новые приступы сидением за прялкой, превращением соломы в чистейшее золото, которым было набито уже несколько комнат в замке. К тому же он был уверен, что найдет сына - рано или поздно, но они встретятся; надежда на примирение придавала сил для работы над Проклятьем, поддерживала и немного успокаивала. Но потеря Белль стала чем-то новым, и более того - осознание того, что он, со всей своей магией и могуществом, не смог защитить любимую смотрительницу, причиняло Румпельштильцхену такую сильную боль, что он предпочел заглушить ее по-другому. Однако треклятый спирт не действовал на Темного так же, как на людей - Румпельштильцхен опустошил почти всю фляжку, но в тихое забытье впасть ему не удалось. Внизу, где так и не были убраны следы погрома, в одном из кресел сиротливо лежала забытая смотрительницей книжка. На кухне так и веяло недавним присутствием Белль. А ее спальня, которую только вчера ночью Румпельштильцхен пообещал сменить на новую, попросторнее, стала для него теперь запретной комнатой. И только надбитая чашка стояла на особом пьедестале, превратившись в символ ушедшей любви. Разумеется, Темный маг слышал призыв Тени, но не счел нужным на него откликнуться. Он вяло воскресил в памяти, что велел Лантерну прокрасться в сны Джарета - должно быть, тот торопится доложить об удачно выполненном поручении. Ха! К дьяволу поручения, сделки, контракты... Чтоб оно все провалилось сквозь землю! Но тут сквозь немного, но все же затуманившееся сознание пробилась неприятная мысль, что сейчас обеспокоенный Лантерн, не получив ответа, наверняка захочет проверить, все ли в порядке с тем, на кого он работает. Румпельштильцхен с неудовольствием отвел фляжку ото рта и, утирая мокрые губы, мысленно отдал приказ - магия замка отворила небольшой проем, чтобы внутрь мог проникнуть нежеланный ныне посетитель. Если этого не сделать, Тень не сумеет сразу пройти и начнет стучаться в двери. А там его дракон мог бы испепелить, приняв за угрозу - вот было бы забавно, нервно хихикнул монстр, спуская ноги со стола.
Лантерн: >>>Гостиница Обернувшись тенью, Лантерн втянулся в одну из щелей замка - и, посмотрев тут и там, облазив несколько комнат, наконец застал хозяина предающимся обычному человеческому пороку - пьянству. Тогда ничего удивительного, что тот не откликнулся на зов. А он-то уже вообразил себе неведомо что. Лантерну не хотелось терять лицо перед Темным. А потому, выскользнув из замка, он вновь принял человеческий облик - и, убедившись, что шкатулка по-прежнему у него в руках, постучал в дверь.
Румпельштильцхен: Выругавшись себе под нос, Румпельштильцхен вылил в рот остатки из фляжки и встал. Его тонкогубый рот кривила ухмылка - конечно же, Лантерн предпочел бы появиться в комнате, а не стучаться, но предусмотрительно выяснил, чем занят Темный, и решил проявить осторожность. Вдруг тому не понравится, что его застали за распитием спиртного? На самом деле, Румпельштильцхену было все равно. Камзол он надевать не стал - еще нагибаться за ним - и телепортировался вниз, в залу; спохватился, что фляжка все еще в руке, и выбросил ее куда-то в воздух, где услужливая магия тут же подхватила этот предмет и отправила в недра Темного Замка. Взмахом руки восстановив прежнюю обстановку в зале - то есть поставив стол на ножки, убрав осколки сервиза и поднос, лежавшие на ковре, вернув стекло на дверцу шкафа в неповрежденном виде - маг подошел к своей прялке, и только затем позволил дверям замка открыться, впуская Лантерна. Со стороны выглядело так, будто Румпельштильцхен крайне занят процессом превращения соломы в золото, и это было очень удобно - он мог стоять, отвернув лицо от гостя.
Лантерн: Вступив под своды замка, Лантерн сразу же понял, что тут поработала магия. Никаких следов распития спиртного не было и в помине, обстановка вокруг была просто безупречно аккуратной. А потому, поклонившись, Лантерн спросил своего господина: - Хозяин, я звал вас, но вы не откликнулись. Я примчался сюда как можно быстрее - думал, не стряслась ли с вами какая-нибудь беда... Но, как я вижу, вы целы и невредимы. А у меня есть для вас кое-что... Лантерн протянул музыкальную шкатулку: - Вот это принадлежало Джарету. Эта вещица напоминает ему о некой Саре, которую он любил и потерял... Более того, мне удалось выяснить, что Джарет в прежние времена был сыном некого дворянина, но мечтал стать менестрелем. Сбежав из дома, он отправился странствовать - и вот однажды услышал легенду о некой девушке Селене, которая таится в зачарованном Лабиринте. Романтично настроенный юноша Джарет попытался спасти Селену, подарив ей свою любовь - но та только этого и дожидалась. Как оказалось, она сама навлекла на себя проклятие, заключив союз с нечистым духом - и, когда Джарет выразил желание стать ее супругом и королем, Селена рассыпалась пылью, передав свое проклятие Джарету. Много веков он провел в Лабиринте в окружении одних только гоблинов, лишенный человеческих чувств. Девица Сара, оказавшаяся в Лабиринте, пробудила в Джарете подобие любви - но передать ей проклятие он не смог, поскольку она не пожелала быть королевой. Что касается шкатулки - то Джарет передал мне ее во сне, взяв с меня обещание присниться Саре и передать это ей. Но я, разумеется, решил, что вам этот предмет пригодится больше.
Румпельштильцхен: Темный маг стоял к Лантерну вполоборота, слушал его в молчании, полностью, казалось бы, поглощенный своим делом. И все же, услышав, что Джарет кого-то любил и потерял, Румпельштильцхен не смог совладать с собой - его пальцы дрогнули, и пучок соломы выпал на пол, но колдун тут же, досадливо цокнув, нагнулся за тем и подобрал. Когда Лантерн закончил свой рассказ, золотая нить, вышедшая из-под умелых рук Румпельштильцхена, замерла в руках того, светящаяся, заманчивая для любого смертного. - Шкатулка? - Румпельштильцхен медленно повернулся к собеседнику и, протянув свободную руку, забрал у него этот предмет. Какое-то время он разглядывал шкатулку безо всяких мыслей, а затем поставил на табурет рядом, куда так и не подумал присесть во время прядения. - Интересная вещь, - словно про себя проговорил Темный маг и свернул длинную нить золота у себя в руках, прикрыл ее ладонью - та тут же превратилась в небольшой слиток. - Устроит такая плата? - обратился он к Лантерну - мысленно Румпельштильцхен только и мечтал, чтобы этот «осколок души» убрался отсюда поскорее. Действие спиртного оказалось недолговечным - а точнее, его практически и не было. Во всяком случае, в том смысле, какой подразумевался Румпельштильцхеном.
Лантерн: Лантерн заметил, как задрожала рука Румпельштильцхена, когда он упомянул потерянную возлюбленную Джарета. Из-за выпивки - или из-за того, что его слова пробудили в Румпельштильцхене какие-то воспоминания? Может быть, он знал Сару? Или Селену? Не был ли Румпельштильцхен тем, с кем Селена заключила сделку? Или Темный никогда и не был знаком с возлюбленными Джарета - просто слова Лантерна напомнили ему о какой-то собственной потере? Нужно будет попытаться выяснить, если представится такая возможность... Тем не менее, шкатулку Темный забрал - и вручил Лантерну слиток золота, сотворенный им из соломы. - А можете ли вы дать гарантию, что этот слиток снова не превратится в солому, стоит мне попытаться продать его кому-нибудь? - спросил Лантерн.
Румпельштильцхен: - Что? - Темный маг словно очнулся от оцепенения, в котором пребывал - резким движением, как персонаж кукольного театра, которого дернули за ниточку, он развернулся к Лантерну лицом. На губах Румпельштильцхена появилась неприятная, какая-то судорожная усмешка: - До сих пор какая-нибудь из твоих монет рассыпалась в солому? Нет? Вот удивительно - я-то их из нее и делал, дорогуша! Да будет тебе известно, что я не опускаюсь до мелкого мошенничества! Так что держи покрепче свое золото и уходи. Зелье получишь потом, - будто спохватившись, сухо прибавил он и вновь отвернулся к прялке, всем своим видом показывая, что более разговаривать не намерен.
Лантерн: - Благодарю вас, - поклонился Лантерн. - Теперь позвольте удалиться. Надежно упаковав слиток, он вновь обратился в тень - и поспешил вернуться в Город. Слова Румпельштильцхена о том, что все его золотые монеты были сделаны из соломы, не выходили у Лантерна из головы - если считать, что у тени есть голова. Не пришла ли пора подыскать себе про запас еще одного покровителя?
Румпельштильцхен: После исчезновения Лантерна Румпельштильцхен вновь коснулся колеса прялки и вдруг с ошеломляющей ясностью понял, что так он не забудет. Не сможет. Теперь это не сработает, ведь у него даже не осталось надежды, как в случае с сыном. Тишина давила, угнетала своей безысходностью, и, чтобы хоть как-то разрушить ее, Румпельштильцхен взял шкатулку, принесенную Лантерном, и направился к лестнице. Он медленно поднимался по ступенькам - наверх, в свою башню, где Белль не дозволялось убирать, и где-то глубоко внутри, как бы глупо и несбыточно это ни было, ожидал, что сейчас раздастся звук открываемой входной двери... и войдет, нет, вбежит Белль и кинется к нему... Еще несколько шагов, еще несколько ступенек. Ее больше нет. Она никогда не улыбнется ему своей доброй, чуть лукавой улыбкой. Не погладит по руке, не прильнет доверчиво к груди своего чудовища. Не будет заботиться о нем, как о... человеке. Любимом человеке. Румпельштильцхен вошел в свою лабораторию, стискивая шкатулку в нервных пальцах, и приблизился к тайнику. Один усталый жест - и тот открыт, шкатулка находит свое место рядом с другой - той, где хранится чужое сердце. Сердце... Вот почему Кора не хотела жить с сердцем в груди. Она не смогла бы отказаться от своей любви, не перенесла бы боли. Избавиться от боли. Рука Темного почти бессознательно коснулась груди, где так и оставался талисман Белль, спрятанный за пазухой. Отодвинув талисман, Румпельштильцхен запустил пальцы в грудную клетку, и спустя несколько мгновений на его раскрытой ладони лежало его собственное сердце. Прежде чем взглянуть на него, Румпельштильцхен прикрыл глаза - как ребенок, который боится увидеть что-то страшное в темноте. Он никогда не видел цвет своего сердца, и теперь страшился посмотреть, заранее зная, что ему предстанет. Румпельштильцхен распахнул веки и уставился на кусок плоти, который держал в руке. Его сердце было почти полностью черным. Только несколько красных островков пульсировали среди общего мрака, и первым желанием мага было раздавить этот прогнивший плод. Его пальцы сомкнулись вокруг собственного сердца, и, лишь ощутив боль в груди, он опомнился. Нет, он сможет жить без сердца... здесь... в этом мире... не чувствовать боли... но там, где остался Бэй, нет магии. Сейчас, когда в его груди была лишь зияющая дыра, Темный маг ощущал, как острая боль от потери Белль притупляется, отодвигается куда-то вдаль. Он мог мыслить здраво, не ослепленный и не оглушенный своим горем, и теперь ему пришло в голову, что без Белль и намеченный план срывается. Он не может отдать Урсуле свое сердце для жертвоприношения по славу Проклятья - ведь Белль нет, и некому поделиться частичкой плоти и души с Темным. Новый план? Румпельштильцхен мрачно припомнил контракт с Альфредом Уилкисом - чего новый слуга не предусмотрел, так это того, что договор был практически односторонним. Уилкис подписался на пергаменте, который гласил, что он обязан совершать все, что ни потребует Румпельштильцхен, в то время как последний, безусловно, мог платить золотом, но только на добровольной основе. Но не это было главным - поскольку о плате было уговорено ранее, да и золота у Румпельштильцхена было полно, скупиться он не собирался. Главным было то, что Уилкис по договору обязался не причинять никакого вреда ни самому Темному магу, ни его близким (предусмотрительная забота о Белль, которой, вероятно, уже не было тогда в замке... и в этом мире!), а вот Румпельштильцхен мог делать с ним все, что хочет. Что ж. Легко заставить Урсулу разлюбить себя - если постараться - и велеть молодому волшебнику обольстить ведьму. А в назначенный час дело устроится так, что ради мести Урсула пожертвует своим новым возлюбленным - ее страсть к нему не будет глубокой, это станет лишь заменой отвергнувшему ведьму Темному. И тогда, приведя в действие Проклятье сердцем Уилкиса, Урсула даст Румпельштильцхену возможность попасть в мир без магии - к сыну. Обо всем этом надо будет позаботиться. А сейчас... Румпельштильцхен смотрел на свое сердце, и искушение отложить его, как когда-то сделала Кора, завладело им. Тогда любовь и боль постепенно забудутся, и отчаяние не будет терзать Румпельштильцхена при одной мысли о том, что он не смог защитить Белль и опоздал со своим талисманом. Это было бы легко. Слишком легко. Убить Милу было легче, чем сдержать свою темную ярость, подумав о сыне. Отпустить Кору было легче, чем попытаться вернуть ей сердце и убедить, что они могут быть счастливы вдвоем. И даже Белль... он пытался прогнать и ее, но Белль осталась. Потому что у нее в груди билось храброе и упрямое сердце, потому что она хотела сражаться за него, Румпельштильцхена, потому что в ней была сила. Которой нет в нем. Никогда не было. Судорожный вздох - и сердце вновь очутилось на своем месте. Румпельштильцхен слышал, как медленно и тяжело оно бьется, и усталость от многих прожитых лет, десятилетий, столетий разом навалилась на плечи, заставив его опереться на стол - будто он был уже не в силах стоять на ногах. Он понесет в себе и эту боль, текли мысли, словно вязкие унылые ручейки. Слишком легко избавиться от нее. Каждое мгновение он будет помнить Белль, вкус ее губ в их первом и последнем поцелуе, доверчивый блеск ее глаз, нежное прикосновение ладоней... Он всегда будет помнить единственную красавицу, которая сумела по-настоящему полюбить чудовище.
Румпельштильцхен: >>>>> из Светлого квартала Тьма вокруг взрывалась болью. И видениями. Он снова был хромым и слабым. Белль кричала, протягивая руки, но ее тащили прочь, куда-то, где они никогда не увидят друг друга... и он был бессилен защитить, упросить... все, что он мог, это давиться слезами отчаяния... Видения сменялись одно другим - Бэй уплывал куда-то на корабле и махал рукой, и его обнимала за плечи торжествующая Мила... а хромой деревенский прядильщик напрасно кричал с берега, чтобы его взяли с собой... И в какой-то момент он оставался один, абсолютно один, на пустынной, выжженной земле, и знал, что Проклятье сработало не так... и ни сына, ни Белль больше нет. «Женщины не любят трусов», - злорадно шептал чей-то голос и сменялся проклятьями и рыданиями людей, обвинявших Темного в своих несчастьях. И сотни серебристых песчинок рассыпались вокруг, причиняя невыносимую боль - так же, как собственное имя, с издевательской нежностью звучавшее из уст феи, но голосом Белль: «Румпельштильцхен...» Тьма со звоном рассеялась, и Румпельштильцхен вынырнул из забытья. Смутно различил вокруг обстановку собственной комнаты в Темном Замке. Он... жив? Джарет... лучевой пистолет... фея... боль... Темный маг попытался встать - и тут же глухо вскрикнул и завалился на бок. В его груди, казалось, пылает раскаленная печь.
Церулеус: Церулеус с немалым трудом дотянул Белль до замка. Он очень устал, хотя ни за что не признался бы в этом, и с явным облегчением спустил свою ношу на землю у самых дверей. - Беги, порадуй его, - выдохнул дракончик, расправляя крылья, и направился к своей пещере, лелея одну-единственную мысль - хорошенько поспать.
Румпельштильцхен: Черные когти Румпельштильцхена скребли по холодному каменному полу, из груди монстра, изуродованной выстрелом, с хрипом вырывалось дыхание. При каждом новом вздохе Румпельштильцхену казалось, что в него вонзается раскаленный кинжал. Боль мутила рассудок и вызывала такие приливы слабости, что Темный даже не мог прибегнуть к магии, чтобы облегчить свои страдания. В одно мгновение почудилось, что стало лучше, но, когда Румпельштильцхен снова осторожно попробовал встать, чудовищная боль ударила напротив сердца, заставив с громким полукриком-полувсхлипом упасть на спину. Дрожа, не переставая жалобно стонать, сжимаясь всем своим небольшим худым телом в комок от боли, Румпельштильцхен не мог ни думать, ни действовать - только ждать. Если бы кто-то мог ему помочь... но он один, совершенно один в пустом замке, и как нелепо и жалко было бы сейчас умереть оттого, что попытался в очередной раз перехитрить судьбу! Никогда не найти сына. Не исправить свою ошибку. Нет, он не может, не хочет умереть!
Белль: Белль нетерпеливо распахнула двери и вошла. "Если Румпельштильцхен сейчас дома - может быть, подкрасться к нему незаметно, коснуться плеча?.. - возникла у неё озорная мысль. - Напугать внезапностью - и тут же обрадовать!" Но весёлые мысли девушки вдруг прервал жалобный стон. Белль обеспокоенно прислушалась. Стон был слышен откуда-то с той стороны, где находилась комната Тёмного мага, и... - страшная догадка пронзила её, - похоже, голос принадлежал ему! Со всех ног Белль кинулась к комнатам, крайне напуганная. - Румпельштильцхен! - звала она на бегу. - Ты слышишь меня? Что с тобой?! Добежав, девушка распахнула дверь его комнаты - и буквально застыла на пороге. Всё как в том самом сне. Её любимый Тёмный маг, её бедное Чудовище корчится на полу от боли, а в груди у него зияет страшный ожог! - Нет! Как... Кто тебя так?! - задохнулась она от ужаса.
Румпельштильцхен: Сквозь волны непрекращающейся боли донесся голос... снова... на сей раз воображение, а не фея, сыграло с Темным дурную шутку. Иллюзия... плод воспаленной фантазии... Вот уже и шаги... Румпельштильцхен в отчаянии зажмурил веки - не видеть, не чувствовать помимо физической боли еще и душевную... Белль нет... она умерла... Но разве видения распахивают двери - он ясно расслышал стук дерева - и разве их голоса так реальны, так полны живого, смертельного ужаса?.. - Белль... - хриплым, неверящим шепотом сорвалось с губ Румпельштильцхена.
Белль: - Да... Я здесь, Румпельштильцхен, я здесь... - вся дрожа, Белль подошла и опустилась рядом с ним. - Что с тобой сделали?! Тебя хотели убить?! Тебе очень больно, да? - девушка расплакалась. - Я должна помочь тебе!
Румпельштильцхен: - Настоящая, - как во сне, бормотал Румпельштильцхен. На несколько мгновений физическая боль отступила - он смог дрожащими пальцами коснуться руки Белль, убедиться, что та теплая, из плоти и крови. Но как же... - Живая... - снова шевельнулись темные губы, и маг позабыл обо всем и потянулся обнять вернувшуюся, чудом воскресшую из мертвых Белль! Жгучая, безумная боль взорвалась в его груди, заставив снова, уже в третий раз, откинуться назад и скорчиться на полу, прижимая ладони к тому месту, где безжалостный луч выжег целый кусок плоти. - Белль... - Румпельштильцхен говорил с трудом, изо всех сил сжимая веки, пытаясь удержать слезы. Она вернулась... - Там... у меня... стоит зелье... на первой полке... в зеленом пузырьке. Принеси...
Белль: - Да, сейчас принесу, - девушка поспешила в лабораторию. От волнения мысли у неё путались, и она боялась ошибиться, но зелёный пузырёк на первой полке обнаружился только один. Белль с облегчением взяла его и вскоре вернулась. - Вот, - она поднесла пузырёк так, чтобы Румпельштильцхен мог видеть. - Ты будешь это пить или нужно смазать этим рану? Я всё сделаю, как ты скажешь, только бы тебе стало лучше! - Белль было больно видеть, как страдает её любимый монстр. Хотелось скорее хоть немного помочь ему.
Румпельштильцхен: - Вылей... мне его в рот, - Румпельштильцхен с усилием попробовал приподнять голову. - Тогда... будет не так... больно.
Белль: Белль одной рукой приподняла голову Румпельштильцхена и помогла ему выпить зелье. - Вот так... Держись, сейчас тебе полегчает... - ласково приговаривала она, гладя его по волосам. - Выходит, неспроста я видела такой сон... Кто же с тобой такое сделал?!
Румпельштильцхен: Боль немного поутихла, и, цепляясь за Белль, Румпельштильцхен осторожно сел, невольно бросил взгляд на свой ожог - и тут же вздрогнул. Еще бы дюйм, и луч добрался бы до сердца! Темный маг вспомнил о талисмане, который готовил для Белль - похоже, что тот принял на себя удар, и удивительно то, что, заботясь о своей смотрительнице, Румпельштильцхен уберег собственное сердце! - Их было двое, - говорить, как и дышать, было все еще больно, но уже почти терпимо. - Фея... она позвала меня твоим голосом. Я отвлекся... и пропустил удар. Долгая история. Румпельштильцхен хмурился, на лбу его пролегли глубокие морщины - откуда неведомая фея узнала о Белль? Кто она и что... - Кто похитил тебя? Где ты... была? Кто... посмел?! - прохрипел он, раздираемый яростными догадками. Неужели и эта потеря в его жизни - к счастью, недолгая - связана с феями?!
Белль: - Тебя фея позвала моим голосом? Намеренно?! - Белль возмутилась. - Знаешь, я теперь понимаю, за что ты их так не любишь, - вздохнула она. - Мне тоже посоветовали не доверять феям. Одна из них хотела разлучить нас и перенести меня в моё родное королевство, думала, что ты околдовал меня. Но ей приказали вернуть меня обратно к тебе. Она была этим недовольна и по дороге явно собиралась обмануть меня. Я побежала прочь - и столкнулась с нашим драконом. Церулеус искал меня! Он сказал, что ты решил, будто я умерла. Почему?
Румпельштильцхен: Слабая, печальная улыбка невольно проскользнула по губам Румпельштильцхена - выходит, Церулеус пусть и нарушил строгий приказ не покидать владений хозяина, но спас Белль. А он сам... - Я не увидел тебя... в своем волшебном шаре... а так бывает, - выдохнул он, - когда кто-то мертв... или в другом мире... Я решил, что ты... Его голос оборвался. Что он мог сказать? Что всегда подспудно боялся, что Белль, единственная отрада для усталого старого монстра, вдруг однажды исчезнет? Как и все, кого он любил? Потому-то Румпельштильцхен так легко и поверил в вечную разлуку. Он знал, что так случится однажды. И ошибся. - Прости меня, - он прикрыл задрожавшие веки, чтобы только не видеть обвинения - наверняка ясно сиявшего в глазах Белль; ведь вместо того, чтобы бороться, не сдаваться, Румпельштильцхен предпочел отчаяться. Вслепую проведя рукой по ее плечу, он притянул девушку к себе, приобнял ее. - Я люблю тебя... Белль... слишком боялся потерять тебя... и поверил... сразу. Осколки волшебного шара так и лежали в лаборатории - возможно, Белль даже видела их. Румпельштильцхен не мог его восстановить - это был крайне мощный, но вместе с тем и очень хрупкий магический артефакт, и, однажды разбив его, прежнюю силу уже не вернуть. Да и не нужно - не после того, как этот предмет был накрепко связан с потерей Белль. Темный маг придавал огромное значение символам, и восстановить какими-либо хитрыми средствами (он бы нашел способ) волшебный шар, который показал Белль мертвой, не имел ни малейшего желания. Он и так увидит все, что ему нужно.
Белль: - Я прощаю тебя, Румпельштильцхен, - Белль прижалась щекой к его растрёпанным волосам. - Я так и подумала, что ты придёшь в отчаяние - мне сказали, что ты не увидишь меня, не сможешь найти! - она была взволнована. - Но вот же я, смотри, я здесь, рядом с тобой! Не стоит всегда верить только в худшее, слышишь? Я снова с тобой, и всё теперь будет хорошо. Я буду осторожнее, чтобы больше никто меня не похитил.
Румпельштильцхен: - Никто... и не посмеет, - голос монстра понизился, в нем появились шипящие, злые нотки. - Я найду эту фею... и позабочусь о ней... Больше она тебя не тронет. Ни тебя... ни другого. Но это потом... Он слегка отстранил Белль и приложил руку к своему ожогу, пытаясь вызвать магию исцеления. На сей раз ему это удалось, но потоки волшебства были совсем слабыми, к тому же сказывался побочный эффект зелья - Румпельштильцхена начало тянуть в сон. - Мне лучше... прилечь на какое-то время... пока действие зелья закончится, - устало произнес он. - Белль, милая... помоги мне дойти до кровати...
Белль: - Конечно, - Белль осторожно взяла его за руку, придерживая и помогая подняться. - Пойдём, я отведу тебя.
Румпельштильцхен: Опираясь на Белль, Румпельштильцхен благополучно добрался до кровати, сел и попытался снять с себя камзол и расстегнуть жилетку и рубашку, тоже пострадавшие от лучевого пистолета, но пальцы все еще дрожали от слабости. Темный не мог припомнить, когда он чувствовал себя таким утомленным и больным, да еще и так сильно хотел спать.
Белль: Белль с сочувствием смотрела на безуспешные попытки Румпельштильцхена избавиться от одежды и, не выдержав, сама потянулась к его камзолу: - Давай, я помогу снять. Тебе сейчас тяжело самому.
Румпельштильцхен: - Хорошо, - бездумно согласился Темный маг.
Белль: Белль помогла Румпельштильцхену снять камзол и принялась расстёгивать жилетку, а затем рубашку. Мимоходом она отметила про себя, что кожа у Тёмного мага на торсе сухая, тёплая и такая же тёмно-золотистая, как и на лице или на пальцах... Внезапное осознание заставило девушку на мгновение замереть - она видит Румпельштильцхена не совсем одетым. Впервые. И коснулась его тела. Щёки у девушки вспыхнули от смущения, пальцы задрожали... "Ему сейчас трудно самому раздеться. Я должна помочь, - напомнила она себе. - Просто помочь снять одежду и оставить его отдыхать. Накрыть одеялом... если он захочет. И ещё раз дотронуться... У Румпельштильцхена приятная на ощупь кожа!" Старательно отводя взгляд от тела любимого Тёмного мага, Белль на ощупь всё-таки помогла ему освободиться от рубашки и, потупившись, с задумчивым видом принялась рассматривать прожжённую дыру на ней - придётся ли штопать или выбросить? Но тут взгляд её упал на сапоги Румпельштильцхена. Их тоже нужно снять, а то куда же годится ему ложиться на кровать в обуви? Белль принялась расшнуровывать его правый сапог, чувствуя облегчение оттого, что ей сейчас не приходится невольно созерцать обнажённые плечи и грудь золотого монстра. Вот только теперь у девушки возникло смутное ощущение, будто с его ногой что-то немного не так.
Румпельштильцхен: Смущена была не только Белль - Румпельштильцхен, несмотря на то, что в груди еще сильно жгло, а разум был затуманен слабостью и желанием как можно скорее уснуть, покраснел бы до ушей, если б только умел. В голове пронеслась совершенно нелепая мысль, что Белль, такая деловитая и желающая ему помочь, не успокоится, пока не разденет его полностью. - Эээ... - пробормотал Темный, глядя, как она воюет с правым сапогом, - после обуви... больше не надо...
Белль: - Да-да, конечно же... - выдохнула Белль, расшнуровав сапог до конца и принявшись его стягивать. Смущение сменилось беспокойством: всё-таки ей не показалось, на ощупь выходило, что нога у Румпельштильцхена искривлена - возможно, когда-то была сломана, и теперь Белль опасалась, что может нечаянно сделать больно, поэтому сапог постаралась снять как можно осторожнее. После чего начала расшнуровывать второй. - Ну вот, совсем немножко осталось, потерпи чуточку, - с облегчением сказала она. - Сейчас ты сможешь прилечь и отдохнуть.
Румпельштильцхен: Видение Белль, пытающейся снять с него штаны, все еще навязчиво и ярко стояло перед внутренним взором, и усилием воли Румпельштильцхен его отогнал. В памяти тут же всплыла Кора, охотно и безо всякого стеснения разглядывавшая своего, так сказать, возлюбленного (если между ними действительно было что-то стоящее) в обнаженном виде. Но Белль - не Кора. Тем не менее... было бы... в будущем... неплохо... Непрошеные мысли продолжали обрывками лезть в голову и тут же затухать под влиянием сонливости. - Спасибо, - пробормотал Румпельштильцхен, подтягивая к себе одеяло, чтобы прикрыться - точнее, пытаясь это сделать. Веки его уже закрывались сами собой. У него даже не было сил гадать, напугали ли Белль когти на пальцах его ног - такие же черные и жуткие, как и на руках.
Белль: Девушка сама подтянула одеяло и заботливо прикрыла им плечи Румпельштильцхена. - Ну всё, засыпай... - прошептала она, напоследок погладив его по волосам и жалея, что не может поцеловать перед сном. Из комнаты Белль выходила тихо и бесшумно, не желая причинять своему хозяину и любимому лишнее беспокойство. Внезапно она поняла, что и сама довольно-таки устала и нуждается в отдыхе - пережитые волнения истощили её силы. И вскоре Белль задремала прямо в кресле посреди залы.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен проснулся раньше, чем рассчитывал - но боль уже почти не чувствовалась. Зелье подействовало, и, удовлетворенный этим результатом - все-таки не зря трудился, составляя его - Темный приложил руку к груди и применил магию. Подействует ли? Затянется ли ожог? Увы, сразу излечить его не получилось - хотя ожог стал выглядеть получше. Зато на мага снова накатила слабость, и какое-то время он лежал, не двигаясь, ожидая, пока та схлынет. После чего, досадливо поморщившись, Румпельштильцхен слез с кровати и нашел в шкафу новую рубашку и жилетку. Использовать магию для поисков ему не хотелось - слабость еще ощущалась, кто знает, какие последствия могут быть. Он ведь даже еще не понял, как действует это невиданное и страшное оружие. Одевшись, с трудом зашнуровав на ногах сапоги и пригладив волосы, стоявшие дыбом, Румпельштильцхен спустился вниз по лестнице и обнаружил в зале Белль, мирно спящую в кресле. Он подошел к ней, остановился напротив и, сложив руки на груди, какое-то время молча любовался картиной невинности и красоты - и очередной раз задавал себе вопрос, заслужил ли он это.
Белль: Белль медленно потянулась, просыпаясь. Открыв глаза, она увидела, что Румпельштильцхен смотрит на неё. Уже поднялся! - Тебе уже лучше? - поинтересовалась она.
Румпельштильцхен: - Умирать я, во всяком случае, не собираюсь - в этом можешь быть уверена, - заверил ее Темный маг, вновь оглядывая девушку с ног до головы - на сей раз настороженным, беспокойным взглядом. - Надеюсь, с тобой также все в порядке, Белль! Хотел бы заодно кое-чем, скажем так, поинтересоваться - ты наверняка нарушила мой приказ не выходить из замка? Поэтому фея тебя схватила, верно? И понесла к Артефакту, или же нашла другой способ отправить тебя в наш мир, да только не преуспела? Расскажи мне подробнее, что с тобой случилось! В нетерпении он сделал несколько бессмысленных жестов руками и переступил с ноги на ногу.
Белль: - Я вышла из замка, потому что услышала, как кто-то под окном зовёт на помощь, так жалобно. Я не могла оставаться равнодушной! Но это оказалось ловушкой, - Белль вздохнула, предчувствуя, что Румпельштильцхен будет отчитывать её за излишнюю доверчивость и готовность не раздумывая броситься на помощь неизвестно кому. - Пока я искала, кто зовёт на помощь - фея накинула на меня сеть и перенесла к себе в домик, в Феерию. Там она решила, что ты околдовал меня, и отвела к королеве - чтобы она сняла чары. Но королева Маб оказалась более понимающей, она поговорила со мной и поняла, что на мне нет никаких чар, после чего велела этой фее отнести меня обратно, - Белль решила на всякий случай не называть имени феи - вдруг это могло бы защитить её? - Но та хотела поступить по-своему. Артефакт... Вот, значит, куда она хотела меня отнести! У неё сеть порвалась по дороге. Я сказала, что дальше дойду сама, но фея уговаривала меня подождать, пока она сделает новую. Я поняла, что она не хочет возвращать меня к тебе, побежала от неё прочь - и там, на улице, заметила Церулеуса. Он прогнал фею и принёс меня на себе к замку. А дальше ты знаешь. Да, я нарушила приказ, - снова вздохнула девушка. - Я обещаю впредь быть осмотрительнее. Ты можешь на меня сердиться. Только прошу тебя, не сердись на Церулеуса - если бы не он, я бы сейчас была неизвестно где. Он искал меня, даже просил одного человека помочь с поисками! Но похоже, нам с драконом повезло случайно оказаться поблизости друг от друга.
Румпельштильцхен: - Ясно. Скорее всего, Феерия теперь окружена каким-то защитным куполом, поэтому я не увидел тебя в волшебном шаре, - процедил Румпельштильцхен сквозь зубы и не смог удержаться от упрека: - Ты не послушалась меня, отсюда и все твои беды! Белль, никогда больше так не делай! Я не стану наказывать дракона, скорее я награжу его, можешь не тревожиться по пустякам, но впредь слушайся меня во всем, я говорю не для того, чтобы сотрясать воздух! А теперь вот что, - резко оборвал Темный сам себя и пристально глянул на Белль, сделал к ней шаг: - Как звали ту фею? Они всегда представляются, так что не надо мне лгать. И заступаться за нее - тоже не надо. Феи - зловредные твари, они причинили вред нам обоим, а эта фея наверняка очень упряма и безрассудна, раз осмеливается противостоять мне! Так как ее зовут? - в голосе Румпельштильцхена ясно читалось желание поскорее узнать имя врага, чтобы было удобнее разделаться с ним.
Белль: - Её зовут Адна, - с неохотой призналась Белль. - Ты теперь убьёшь её, да? - девушка даже не сомневалась в том, что Тёмный маг намерен это сделать. - Думаю, она осмелилась противостоять тебе, потому что хотела отомстить. За других фей, одна из которых была её подругой. Адна сказала, что ты убил её. Помнишь, когда я обнаружила у тебя её палочку? Ты всё-таки убил Кристу, я была права! Зачем?! Благодаря этому ты нажил себе нового врага... - сокрушённо закончила она.
Румпельштильцхен: - Когда-то фея отняла у меня сына, - прежде чем сказать это, Темный долгое время молчал, глядя мимо Белль - словно перед ним пронеслись видения прошлого. Между его бровей залегла складка, губы сжались в тонкую линию. Словно через силу он добавил: - С тех пор я ни одну фею не пропускаю мимо. Они считаются добрыми, однако приносят зла не меньше, чем темная магия. Но те, кто встретили на своем пути меня, уже больше не разлучат ничьих детей с родителями, - последние слова он почти прошипел низким, полным многолетней ненависти голосом.
Белль: - Ты так говоришь, будто все феи разлучают детей с родителями, - заметила Белль. - Я понимаю, тебе есть, за что их ненавидеть. Но королева Маб сказала мне, что у тебя может быть и ещё одна причина уничтожать фей... - вдруг вспомнила она. - Их прах - это один из компонентов Проклятья, способного перенести тебя в другой мир, где нет магии. Таковы были её догадки.
Румпельштильцхен: - Что? Проклятье? - Темный замер, словно подобравшаяся к прыжку змея, он напряженно размышлял, каким образом отозваться, увильнуть от прямого ответа... вдруг его плечи опустились, Румпельштильцхен отвел взгляд и, понимая, что Белль рано или поздно должна была об этом узнать, глухо и очень спокойно, сдерживая душевное волнение, произнес: - Королева Маб догадалась правильно. Проклятье перенесет меня к сыну. И я использую его - во что бы то ни стало. Белль... постарайся понять... это все, что я могу сделать, чтобы искупить свою вину перед сыном. Его голос медленно угасал до шепота - колдун боялся взглянуть на свою возлюбленную, увидеть ужас и осуждение в ее глазах. Что ей наговорила проклятая фея? Пыталась ли восстановить Белль против него, Румпельштильцхена, каким-нибудь хитрым способом? Но ведь Белль вернулась. Другая тревожная мысль промелькнула в уме мага - подозревая о готовящемся Проклятье, не попытается ли королева Маб остановить его? Что ж, внутренне усмехнулся монстр, на этом пути падет немало ее подданных, так что повелительнице фей следует поостеречься!
Белль: - Искупить вину перед сыном?.. - медленно повторила девушка. - А простит ли он тебя после такого? Думаешь, Белфайеру понравится, что ты причинил много горя другим, убивал и ломал чужие судьбы ради того, чтобы найти его? Или ты уверен в том, что он ничего об этом не узнает? Или... он такой человек, что ему это будет просто безразлично? - в последнее Белль сама не верила, но ждала, что же на это ответит Румпельштильцхен. Рассердится ли, возразит, начнёт рассказывать, каким был его сын, или же всё-таки задумается над её словами?
Румпельштильцхен: Речи Белль были словно сомнения и страхи самого Румпельштильцхена, облеченные в слова. Он покачал головой, пытаясь отмести их прочь, думать только о том, что он должен, обязан сделать все, что может, чтобы найти сына... но почему-то не получалось. - Ты думаешь, я не пробовал другие способы? - Темный маг говорил резко и почти ожесточенно, но на Белль по-прежнему старательно не смотрел - не хотел, чтобы она видела смятение в его глазах. Простит ли Белфайер... простит ли... никогда не простит? - эти слова болезненно стучали в его мозгу. - Ты думаешь, я не пытался решить эту задачу по-иному? - Румпельштильцхен раздраженно взмахнул руками. - Рубиновые башмачки! Волшебная шляпа! Порталы и артефакты! Поиски последних оставшихся бобов - все было напрасно! Пока я не... - он остановился и судорожно сглотнул. ...отчаялся, - подсказал внутренний голос. - Пока я не понял, что единственный выход - это Проклятье! - он почти кричал.- Единственный способ пересечь время и пространство и очутиться в мире без магии, куда его зашвырнул этот проклятый боб, который подарила моему мальчику Голубая Фея - о, разумеется, исключительно с добрыми намерениями, как это у них всегда бывает! - яростно прорычал он, воскрешая мучительные воспоминания, неистово жестикулируя, словно безумный. - И теперь и я туда отправлюсь, теперь я смогу, и только Проклятье может перенести меня к Бэю, и тебе лучше смириться, и хватит об этом! Теперь он уже стоял лицом к ней, сверкая злыми глазами, взбешенный догадками о том, что королева Маб, должно быть, заодно и рассказала Белль, из чего состоит Проклятье! Будь они все стерты в порошок, эти ненавистные феи, ломающие ему жизнь! Сначала Бэй, теперь Белль. Сколько же этих ничтожных мотыльков нужно истребить, чтобы они, наконец, перестали вредить ему?!
Белль: Белль инстинктивно отшатнулась от разъярённого Румпельштильцхена, боясь с ним сейчас спорить дальше. Но внезапно замерла от удивления, расслышав... - Как ты сейчас сказал? - негромко спросила она, прищурившись. - К Бэю? "Бэй - значит, Белфайер! Тот мальчик... Его зовут Бэй, он говорил о фее, он явно знает Румпельштильцхена и... он даже чем-то похож на него! - девушка была взбудоражена догадкой, пронёсшейся у неё в мозгу. - Всё сходится! Неужели это и есть... его сын?!" - Опиши мне, пожалуйста, как выглядел твой сын? - обманчиво спокойным тоном попросила она, старательно сдерживая волнение.
Румпельштильцхен: От такого вопроса Румпельштильцхен поначалу даже опешил. Гнев его схлынул, сменившись недоумением. Какое-то время он удивленно смотрел на Белль, сдвинув брови, затем ответил: - Бэй... у него темные вьющиеся волосы, карие глаза, ему четырнадцать лет. Когда я его видел в последний раз, он был одет в темную крестьянскую одежду. У меня... даже есть его портрет, если хочешь поглядеть. Зачем ты спрашиваешь? Хочешь побольше узнать о нем или пытаешься отвлечь меня от мысли о той фее?
Белль: - Нет, - Белль покачала головой, но глаза её сияли от радости, когда она поняла, что не ошиблась - встреченный ею мальчик вполне подходил под это описание. - Дело в том, что я, кажется, видела именно его! Твоего Бэя!
Румпельштильцхен: - Что? - Румпельштильцхен шагнул к ней и схватил ее за плечи, едва сдерживаясь, чтобы не встряхнуть. - О чем ты говоришь?!
Белль: - Тот мальчик, который хотел помочь Церулеусу найти меня, - объяснила Белль. - Его звали Бэй, и он выглядел так, как ты описал. Он сказал, что у него произошло что-то неприятное с феей, посоветовал не доверять им. И он знает тебя, хотя пытался это скрыть. Я думаю, это и есть твой сын. Спроси Церулеуса, он первым его встретил, может быть, ему есть, что рассказать. И показать, где его можно найти. Где-то в городе. Если это и впрямь твой сын - то в Проклятье больше нет необходимости, слышишь?! - девушка была крайне взволнована. Только бы это не оказалось какой-то ошибкой!
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен выпустил свою смотрительницу и, не говоря ни слова, кинулся наверх, в свою лабораторию, прыгая через несколько ступенек лестницы сразу. Вернулся он с портретом. Когда-то Мила набросала лицо сына на пергаменте при помощи угля, а впоследствии, при помощи магии, Румпельштильцхен придал ему полное сходство с оригиналом. И теперь маг порывисто подбежал к Белль и сунул ей портрет под нос - мол, он это? он? Казалось, сердце Темного, израненное, прогнившее, но все еще любящее, стучит так сильно, что это разносится по всей зале...
Белль: - Да, это тот самый мальчик, - с облегчением подтвердила Белль, рассмотрев портрет и вспомнив, как выглядел её новый знакомый. - Значит, я не ошиблась. Белфайер здесь, в этом мире! Вот только... - заметила она, - у него испортилось настроение, когда речь зашла о тебе, и он сделал вид, будто не знает тебя. Похоже, что Бэй обижен на тебя или сердится.
Румпельштильцхен: Казалось, Румпельштильцхен не расслышал ее последних фраз. Он выронил портрет и отступил назад, словно оглушенный, воспоминанием зазвенели в его уме слова провидицы. Проклятье... иной мир... без магии... только тогда... он найдет сына... Разрабатывая Проклятье, он искал и другие способы, потому что еще в те времена у Темного мелькала мысль - а что, если провидица предсказала только один из вариантов будущего? Тот, который случится при определенном соотношении обстоятельств? И сейчас Румпельштильцхен первым делом подумал об этом. Возможно, если бы Регина не отказалась стать его ученицей, все произошло бы, как предсказала женщина с голубыми глазами на обеих ладонях! Однако судьбе было угодно распорядиться иначе. Бэй. Здесь. В этом. Мире. Его сын нашелся! Не в силах сдержать себя, Румпельштильцхен подхватил Белль на руки и закружил ее по зале, будто в танце, несколько мгновений находясь во власти нахлынувшей радости. Белфайер здесь! И он жив! Он помнит об отце! Но тут мага ужалила неприятная мысль, он остановился и поставил Белль на ноги, с лихорадочным возбуждением вгляделся в ее лицо: - Значит, он был не очень-то рад слышать обо мне, верно? Теперь Бэй знает, что я тут! Что, если он... попытается... Мозг Румпельштильцхена заработал - Белфайер сильно обижен на отца, наверняка не хочет видеть, что, если мальчик поддастся порыву и посредством Артефакта сбежит в другой мир? Опять? Нужно торопиться! Найти его! Немедленно, сейчас же! - Я сам его найду в Городе, мне не нужна помощь, - быстро проговорил Румпельштильцхен, отступая от Белль. - Я ведь все-таки... Темный, - слабо усмехнулся он.
Белль: - Да, конечно, - девушка кивнула, соглашаясь. - И я надеюсь, что вам с Бэем ещё удастся помириться. Просто... позволь мне пожелать тебе, чтобы всё удалось, - серьёзно заявила она.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен ничего не ответил - он был слишком взволнован. Взмахом руки он материализовал на себе камзол, тут же починил его, уничтожив следы выстрела, и с удовлетворением отметил, что приступа слабости не последовало. Значит, магия вернулась полностью. Темный маг уже собирался исчезнуть в облаке фиолетового дыма, но вдруг передумал и шагнул к Белль вплотную, пристально посмотрел ей в лицо: - Надеюсь, ты не переступишь порога замка в мое отсутствие. Пусть хоть кто-то умирает под дверью, но ты не выходи, ни в коем случае! Я не хочу потерять тебя снова, - сказав это, Румпельштильцхен обнял Белль на прощание, ласково коснулся ее волос и исчез.
Румпельштильцхен: <<<<< Восточный квартал Румпельштильцхен и Бэй материализовались в нескольких футах от Темного Замка, и отец украдкой глянул на сына - как тот себя чувствует после перемещения, не испытывает ли снова желания сбежать. Да и было бы куда бежать - замок окружали густые и неприветливые леса.
Церулеус: Тем временем Церулеус, как раз благополучно отдохнувший от полета, покинул свою пещеру и отправился посмотреть, не явились ли к замку какие-нибудь незваные гости. Увидев недавнего человечка из Города, да еще в сопровождении Темного, дракончик удивленно моргнул - но тут же дружелюбно кивнул Бэю. - Здравствуй, - Церулеус почти по слогам выговаривал это длинное сложное слово. - Рад тебя видеть.
Белфайер: Открыв невольно зажмуренные во время полета глаза, Бэй взглянул на дракончика. -Привет,- пробормотал он, и шагнул вперед- не чтобы приблизиться к Церелеусу, а чтобы удалиться от отца.
Церулеус: - А как же? - дракончик удивленно посмотрел на безмолвного Румпельштильцхена, стоявшего сзади Бэя, и перевел взгляд на мальчика. - Вы знаете друг друга?
Белфайер: Бэй глубоко втянул в себя воздух. "Это мой папа" - смутно он ощущал, что, произнеси он эти слова, что-то тугое распустится у него в груди. Но секунды шли, а он не отвечал.
Румпельштильцхен: - Бэй - мой сын, - очень спокойно, стараясь скрыть, как молчание Белфайера его ранит, убивая зародившуюся было радость, произнес Румпельштильцхен. Он увидел, как распахнулись глаза дракончика, одновременно изумленного и обрадованного, и прибавил, искренне улыбнувшись своему опасному питомцу: - Я нашел его. Как-то я тебе говорил, что у меня есть сын, Церулеус - и он нашелся благодаря тебе, как и Белль.
Белфайер: От Бэя не укрылось: отец обращался с дракончику с неподдельным теплом. Почему-то от этого в груди вновь шевельнулась боль- но какая-то неправильная. Легкая и почти светлая.
Церулеус: Церулеус отметил, что его хозяин говорит совсем другим тоном, нежели обычно, не жестикулирует и не размахивает руками, и выглядит и вполовину не таким оживленным, как всегда. И улыбка у него была иная - в ней не прослеживалось веселой жестокости, с которой Темный любил говорить о рыцарях - будущих жертвах его верного дракона. Словом, что-то было не так - и немного растерянный, Церулеус все же отозвался, тепло кося огромным круглым глазом в сторону мальчика: - Я рад. И Смотрительница обрадуется, - он неуклюже отодвинулся от дверей замка, чтобы не загораживать проход. Что еще сказать, дракончик не знал.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен мысленно решил, что отблагодарит дракона за помощь всем, чем сумеет, а затем молча шагнул вперед и распахнул двери замка - руками, не прибегая к магии. И крикнул: - Белль, милая! Иди сюда! - невзирая на мнимую сдержанность, которую Темный маг старался сейчас выказать, в голосе его отчетливо слышалось сильное волнение.
Белль: Услышав голос Румпельштильцхена, Белль тут же побежала встречать его. Она волновалась - чем же закончились поиски Белфайера? - Я здесь! - девушка появилась в прихожей, бросила взгляд на Тёмного мага - мол, всё ли хорошо? - и тут же заметила стоящего в дверях мальчика. - Бэй! - обрадованно воскликнула она.
Белфайер: Бэй скомкано кивнул и, сглотнув, перешагнул чрез порог. Резко вздернул голову и осмотрелся - взгляда на Белль он не задерживал.
Румпельштильцхен: Посмотреть, конечно же, было на что - после прихожей перед гостями открывалась огромная и светлая зала, которая с тех пор, как в замке появилась Белль, уже не затемнялась тяжелыми портьерами; пара кукол, висевших у стены, загадочные предметы на постаментах, статуя рыцаря у входа, ковры и в дальнем углу - прялка. Та самая, которую Белфайер должен был помнить - сквозь столетия. Румпельштильцхен закрыл за собой двери. Изобразил нечто вроде улыбки для Белль - не получилось, скорее напоминало гримасу. Белль, такая чуткая и внимательная, наверняка уже успела уловить повисшее в воздухе напряжение. И Румпельштильцхену не понравилось, что сын старается не смотреть на нее - почему? Бэй не хочет видеть, что какая-то чужая женщина прочно заняла место Милы? Мила. Как наяву, вспомнилось ее трепещущее сердце в собственном кулаке. Как он, Румпельштильцхен, превратил его в прах, осыпавшийся на палубу корабля. Какое счастье, что Белфайер еще не знает об этом - и не узнает, будь на то воля его отца. - Бэй, - негромко позвал Румпельштильцхен, тут же умолк - а что, собственно сказать? Разве что - спросить... но отчего-то язык словно присох к нёбу, и Румпельштильцхен беспомощно оглянулся на Белль. На ней нет тяжелого, давящего со всех сторон бремени вины; она умеет говорить, что нужно, да и к тому же именно она - и дракон - были предлогом, под которым сына удалось привести сюда.
Белль: Белль с беспокойством наблюдала за Белфайером. "Всё ещё не в духе, - она вздохнула. - Или он сердится... на меня?"
Румпельштильцхен: Темный маг отвел взгляд от Белль - судя по ее виду, она тоже предположила, что Бэю не по нраву именно ее присутствие. Что ж, придется, похоже, пересилить себя и заговорить самому - и Румпельштильцхен шагнул к сыну, нерешительно протянул было руку - и тут же отдернул. Неужели так и не найдется слов - верных, настоящих, способных выразить его чувства? - Бэй, послушай, - все же начал Румпельштильцхен, прочистив горло, - ты... ты мог бы остаться здесь. Да, мы условились, что ты придешь ненадолго, но, - тут он был вынужден остановиться и приложить все усилия к тому, чтобы его голос зазвучал тверже и убедительней, - здесь тебе было бы лучше, чем там... в чужом городе... в одиночестве. Ты... быть может, я надеюсь... когда-нибудь простишь меня, - мучительно оборвался голос, воскрес в памяти предательский зеленый портал, и Румпельштильцхен опустил глаза. Он не смел больше настаивать - и боялся, что и так сказал то, чего говорить не следовало; что Бэй снова ожесточится и бросит отказ ему в лицо, как пощечину.
Белфайер: Бэй шагнул куда-то вбок, остановился. Тишина, повисшая в зале, была так же тяжела, как и слова отца. Мальчик ощущал, как при одной мысли о том, чтобы остаться тут, сделать вид, что все хорошо, - его вновь охватывает слепое, безумное желание кинуться в бег. Смутно он ощущал: нет ничего больнее попыток возвращения в ту жизнь, которая безвозвратно осталась в прошлом. А силы выстроить новую, найти , вновь нащупать дорожку друг к другу- откуда же их взять ? Одного порыва, одной минуты страха достаточно для того, чтобы всколыхнуть прошлое - но не для того, чтобы вернуть его. Бэй все это смутно ощущал, хоть и не мог выразить. Единственное, что он очень хорошо понимал, это что ему отчаянно, позарез нужно остаться одному. Прекратить эти разговоры о прощении и возвращении. Как угодно. - Я...не знаю,- проговорил он напряженно -однообразным тоном. - Не хочу сейчас об этом,- добавил он более жестко.
Румпельштильцхен: - Хорошо, пусть так, - поспешно подхватил Румпельштильцхен. - Тогда... может быть, я оставлю тебя наедине с Белль? Может быть... вы найдете общий язык, - неуклюже добавил он, пытаясь улыбнуться, хоть как-то смягчить сына. - Я рассказывал Белль о тебе... каким ты был в детстве. Она очень хотела побольше о тебе узнать, помочь мне найти тебя - и получается, что так и вышло. В его голосе проскользнули нотки нежности - так же, как нежность отразилась и в глазах, устремленных в это мгновение на девушку. Трудно было сейчас узнать в нем того самого, жестокого и насмешливого Темного мага, имя которого произносили с трепетом во всех известных ему королевствах.
Белль: Белль согласно кивнула, неуверенно улыбнувшись Бэю - мол, оставайся.
Белфайер: Бэй кивнул в ответ на вопрос отца - но не неопределенно, как раньше, а решительно. Да, да, лучше уж ему остаться наедине с этой Белль. Еще лучше бы, конечно,совсем наедине, но.... Тут мальчик вдруг заметил, как смотрит на Белль отец. Он поспешно отвел взгляд. Вдруг страшно захотелось сказать девушке с ясными, такими теплыми глазами, что-нибудь обидное. Или наоборот- что-нибудь дружеское, почти товарищеское. Она ведь не намного его и старше, сообразил он, взглянув на нее, и встретил ее улыбающийся взгляд. То, первое, злое желание, отступило и спряталось. Бэй -напряженно, но искренне - улыбнулся ей в ответ.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен все так же торопливо объявил, что у него есть какие-то дела, и удалился к себе в лабораторию, оставив сына и Белль одних. Бэй не знает, что Темный может видеть все, что происходит в его замке - и есть надежда, что в присутствии Белль, такой милой и непринужденной, мальчик почувствует себя лучше и захочет остаться здесь. Оказавшись в одиночестве в башне, Румпельштильцхен уселся в кресло у стола, прикрыл глаза и мысленно представил себе тех двоих, которые были дороже всего на свете его сердцу.
Белль: - Я рада, что ты остался, Бэй, - призналась Белль, увидев - наконец-то - его улыбку и с облегчением подумав, что мальчик больше не сердится на неё. - Располагайся тут поудобнее, чувствуй себя... свободно, - девушка чуть было не сказала "как дома", но вовремя спохватилась: сейчас Бэю вряд ли понравится мысль считать Тёмный Замок своим домом. - Может, чаю? - предложила она.
Белфайер: Бэй отрицательно качнул головой, и, почувствовав, как глупо, должно быть. выглядит такое упорное молчание, наконец выпалил:: - А ты тут давно живешь?
Белль: - Тут - не очень давно, где-то так пару месяцев, - ответила Белль, подумав. - А ты, Бэй, как давно находишься в этом мире? Совсем недолго, верно? Где ты до этого жил? - девушке было любопытно, попадал ли Бэй в мир, где нет магии, но прямо спросить она не рискнула.
Белфайер: Бэй пожал плечами. - Я был в разных мирах,- коротко ответил он. - В двух. они... совсем не похожи на этот. Говоря это, он шагнул вперед. и взгляд внезапно упал на прядильное колесо. Мальчик резко отвел глаза. - Ты же его совсем не боишься, да?- вдруг вырвалось у него не то с недоумением, не то с невольно радостным удивлением, и он обернулся, чтобы взглянуть на девушку.
Белль: - Румпельштильцхена? Давно уже не боюсь... ну, почти - когда он злится, это всё-таки немного пугает, - призналась Белль. - А ты боишься своего отца? Очень? Он... изменился, стал таким, какой он сейчас, при тебе? - она намекала на проклятье Тёмного. - Ты знал его другим?
Белфайер: -Он очень изменился,- глухо ответил Бэй. - Я потому...,- в горле снова встал противный комок, но ему все же очень нужно было договорить, и он, сглотнув, повторил: - Я потому и... попросил фею о помощи. Хотел...- мальчик все же вновь отвернулся от Белль, шагнул ближе к колесу. - Хотел, чтобы он вернулся, -почти беззвучно прошептал он.
Белль: Белль почувствовала, что ей становится очень жаль Бэя. Теперь она понимала, почему он так напряжён и сердит на своего отца. В его словах было столько горечи, что хотелось сказать что-нибудь ободряющее. Но что? Белль не знала, чем она могла бы сейчас помочь этому грустному мальчику, которому так не хватало прежнего отца, наверняка очень доброго и любящего. Поэтому она просто молча подошла и положила руку Бэю на плечо, вздохнув. "Это проклятье Тёмного встало между отцом и сыном, - подумала она, - и обоих сделало несчастными. Это неправильно, так не должно продолжаться вечно. Но как я могу заставить Румпельштильцхена избавиться от магии? Разве я могу решать за него? Тем более, что ему угрожают, могут снова напасть, и тогда... он остался бы беззащитным!" От этих размышлений девушка совсем расстроилась. Положение казалось безвыходным. Если бы только был способ быть сильным, не становясь при этом чудовищем, если бы только Румпельштильцхен нашёл этот способ! Тогда - не нашёл. А теперь?
Белфайер: Когда рука Белль коснулась его плеча, Бэй почти испугался. Потому что дурацкий комок в горле вдруг распух, и обожгло глаза. Мальчик шевельнулся, чтобы рука Белль сползла с его плеча, но на более резкое движение отчего-то не решился. Когда так и произошло, он обернулся и взглянул на нее- в глазах девушки он прочитал грусть. Знакомую... -Тебе тоже хочется снять проклятье, да? - с внезапной проницательностью спросил он.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен из своей лаборатории внимательно слушал этот разговор, и ему не понравилось, когда Бэй не упомянул, в каких именно мирах побывал. Впрочем, один угадать нетрудно - мир без магии, а вот другой... Внезапная мысль обожгла Темного мага - Неверленд! Только там время течет незаметно, только там Белфайер мог остаться мальчиком. Значит, если бы Румпельштильцхен осуществил свое Проклятье здесь, в этом мире, он бы разминулся с сыном не только в пространстве, но и во времени - если бы только Бэй вновь не попал в мир без магии. Но стоит ли об этом размышлять теперь? А вот дальнейшее течение разговора... Когда Бэй упомянул о том, как сильно изменился отец, Румпельштильцхену очень захотелось вмешаться, сказать, что пожелай сын - и он бы постарался стать лучше. Он хотел это сделать - там, в мире без магии, без искушения, там, где все равны, где можно начать новую жизнь... будучи человеком. А что теперь? Смог бы он действительно измениться, даже сохранив магию при себе? Ответа на этот вопрос не было. Легко пообещать, но сделать... Однако мысль о том, чтобы снова поцеловать Белль и стать человеком, вызывала у Румпельштильцхена почти панический ужас. Мгновенно вспомнились мстительная фея - Белль сказала, что ее имя Адна - и Джарет, бывший владыка гоблинов, которые были бы счастливы узнать, что могут беспрепятственно расправиться с бывшим Темным. А Белль? Бэй? Что с ними мог бы сотворить тот же Джарет, мстя за себя? Нет, нет. Только не лишиться магии. Никогда! Самым лучшим было бы просто попытаться усмирять в себе чудовище, когда это необходимо, но сохранить свою власть, могущество и бессмертие. Подарить побольше лет жизни Бэю и Белль, и тогда они все жили бы вместе - долго и счастливо. И дракону продлить годы, решил про себя Темный - Церулеус это заслужил. Румпельштильцхен затаил дыхание, ожидая ответа Белль на вопрос Белфайера. Они оба наверняка уверены, что он чем-то занят, и выложат все, что у них на душе. И если Бэй не знает, чем грозит слабость для его отца, то Белль наверняка - после того, что случилось утром - понимает, что не все так просто.
Белль: - Я не могу этого сделать, хоть и очень хотела бы, чтобы тёмная магия больше не вставала между вами... и между нами, - грустно покачала головой Белль. - Но Румпельштильцхену нужна сила. Он хотел сделать талисман, чтобы защитить меня. Только ему самому теперь угрожают. Фея и ещё кто-то... кто-то сильный и хорошо вооружённый, - в голосе девушки отчётливо звучало беспокойство. - Тёмная магия - это зло, но без неё Румпельштильцхен может не справиться. Я боюсь за него.
Румпельштильцхен: Услышав ответ Белль, Румпельштильцхен вздохнул с некоторым облегчением. Признаться, мысль о том, что смотрительница увлечется идеей еще раз поцеловать его и превратить в человека, была крайне неприятна, но, похоже, пока Белль ничего такого не планировала. Но насколько можно полагаться на то, что она не изменит своего решения? Румпельштильцхен не хотел никаких недоразумений. Если бы была возможность сохранить могущество, достаточное для того, чтобы никто не тронул его семью, Румпельштильцхен согласился бы на нее. Лишь бы снова вернуть доверие и любовь во взгляде сына. А пока он мог обещать Белфайеру лишь одно, если тот захочет вернуться к отцу - не быть слишком жестоким. Сдерживать себя. И только. Возможно, для Белль этого и хватило бы... ведь она не знала Румпельштильцхена таким, какой он был раньше. Не знала... а смогла бы она любить тихого, застенчивого, мягкого деревенского прядильщика? Ведь полюбила-то красавица лукавое и злое чудовище, пусть обаятельное и способное испытывать нежные чувства, но все-таки чудовище!
Белфайер: Бэй нахмурился, пытаясь скрыть, что чувствует. -Я видел,- признался он. - Когда мы перелетели сюда. Он.. не сразу смог применить магию, ему было... больно. Еще миг, и Бэй, возможно, признался бы и Белль и , главное, самому себе, как сильно на самом деле боится за отца, как хочет снова назвать его так, хочет позволить им вновь стать друг для друга етми, укем они были. Но многолетняя боль и обида одержали верх. - Если бы он послушал меня тогда..., - со звенящими в голосе упрямыми слезами проговорил мальчик, - все было бы иначе.
Белль: - Всё было бы... как? Вы были бы счастливы, да? - с сочувствием спросила Белль. - Я не знаю, что произошло, но мне очень жаль, правда. Только что же теперь сделаешь? Каждый может ошибиться, поступить необдуманно. Но может быть, твой отец заслуживает второго шанса? Он так хотел найти тебя, говорил, что потерял тебя по своей вине. И теперь очень хочет загладить свою вину перед тобой. Просто... попробуй позволить ему это. Пожалуйста! - девушке всей душой хотелось сейчас, чтобы сын и отец помирились. Слишком жаль было их обоих. Она видела, как обижен Белфайер, как трудно ему сейчас простить своего отца - и потому не была уверена, что он послушает её. Но может быть, со временем мальчик смягчится?.. Оставалось на это надеяться и ждать.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен больше не мог слушать их разговор - он резко распахнул глаза, подался вперед в кресле и в угрюмой задумчивости уставился перед собой. Пусть Белль поговорит с сыном. Или же оставит Бэя одного бродить по коридорам Темного Замка и размышлять над тем, дать отцу шанс или нет. Почти физически Румпельштильцхен ощущал, что Белфайеру лучше сейчас остаться одному. А он сам? Ему следовало бы позаботиться о безопасности своей семьи и о своей собственной безопасности. Наверняка бывший король гоблинов и Адна, эта тварь, посмевшая тронуть Белль, сейчас в Феерии. Румпельштильцхен недобро улыбнулся своим мыслям - им лучше находиться там. Иначе... иначе ему пришлось бы несколько потревожить их душевное спокойствие. У Джарета в руках наверняка остался лучевой пистолет (следует проверить), а это весьма и весьма опасно. Придется использовать кое-какой запасной вариант... Заодно припомнив и о своем ожоге, Темный телепортировал к себе пару склянок с мутного вида зельями. Выпил их, подождал какое-то время. А затем распахнул камзол, расстегнул жилетку и рубашку и приложил ладонь к груди, вызывая целительную магию. Не было слабости, не закружилась голова. Магия вернулась полностью? Румпельштильцхен на мгновение прикрыл зеленоватые веки - а когда вновь глянул на свою грудь, следы ожога отсутствовали. Он исцелился и вновь чувствовал себя полным сил. Победная ухмылка раздвинула тонкие серые губы колдуна. Замечательно! Значит, можно приступать к неотложным делам. А Белфайер пока останется здесь... он хочет остаться, Румпельштильцхен был уверен в этом. И они помирятся. Обязательно помирятся. Бэй еще любит своего папу - это было видно по лицу, слышно в боли, пронизывавшей голос, и читалось, безошибочно читалось в том, как он кинулся к отцу, когда тот прислонился к дереву... Есть возможность начать все сначала, и надежда на это укрепилась в душе Румпельштильцхена, на какое-то время прогнав смятение.
Румпельштильцхен: Вернувшись в свою лабораторию, Румпельштильцхен направился к тайнику, где лежали свиток с Проклятьем и кинжал, взмахом руки открыл его и осторожно выудил из-за пазухи лучевой пистолет. Оглядел странный предмет, пытаясь понять, как тот работает, прежде чем положить в тайник. Заметив кнопочку на пистолете, Румпельштильцхен немедленно преисполнился любопытства и нажал ее. Сверкнувший луч заставил его вздрогнуть, едва не выронив пистолет – луч этот пронесся буквально в дюйме от его лица. Глаза Темного мага расширились, он глубоко вздохнул, чувствуя, что руки слегка подрагивают от волнения – что же это за штука такая? Не волшебство, не обычное оружие? Он оглянулся назад и обнаружил, что луч уничтожил ценную восточную вазу, которой было ни много ни мало несколько тысяч лет, и которую Румпельштильцхен принес из своего мира. Досадливо цокнув, качая головой, колдун направил пистолет на другой предмет – пустую склянку из-под зелья, и уверенно нажал на кнопку. Вспышка – и та исчезла. Теперь уже глаза Румпельштильцхена заблестели, как у ребенка – на чем (или на ком, мысленно хмыкнул он) испытать эту штуку? Было бы недурно расстрелять Адну, из-за которой он упустил сердце такого могущественного существа, как король гоблинов, и был вынужден волей-неволей навредить Лантерну – ведь Джарет наверняка понял, откуда шкатулка! Но выхода не было - и если Лантерн явится за помощью, он ее, разумеется, получит. Мысль об Адне принесла с собой и другую – от Джарета-то Румпельштильцхен защитил свою семью, а вот от проклятой фейки… Рука с пистолетом опустилась, монстр угрюмо нахмурился – у него пропало желание испытывать новую игрушку. Да и кто знает, вдруг у нее срок годности кончится в самый неподходящий момент? Любопытно, откуда лучи-то берутся? Разбирать пистолет Румпельштильцхен опасался – он и так чуть не получил лучом в глаз из-за собственной неосторожности. Упрятав пистолет в тайник, и запечатав последний магией, Румпельштильцхен направился к двери, намереваясь спуститься по лестнице, как ни в чем не бывало. О чем бы ни говорили Бэй и Белль, пока он отсутствовал – вряд ли они догадывались, чем он в это время занимался.
Белль: Белль оставила Бэя наедине с собой, видя, что мальчик не в духе, и решив больше не надоедать ему разговорами об его отце. Про себя же она подумала, что если Белфайер всё же останется в замке - ему нужна будет комната и кровать. Девушка знала, что наверху имеется пара подходящих комнат, но в них ещё предстояло навести порядок и сделать всё, чтобы мальчику было уютно там находиться. Взяв для начала метлу, Белль направилась наверх по лестнице.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен, в нетерпении перепрыгивавший через несколько ступенек, едва не налетел на нее и только в последнее мгновение ловко избежал столкновения. - Бэй говорил... что-нибудь... что останется? - неловко выдохнул Темный, оказавшись рядом со своей смотрительницей и заметив метлу у нее в руке. Идет наверх, чтобы убрать? Возможно, Бэй решил остаться, и Белль желает подмести для него комнату? Сердце Румпельштильцхена учащенно забилось при этой радостной мысли, губы почти раздвинулись в улыбке.
Белль: - Нет, не говорил... - Белль вдруг осеклась. - Пока не говорил. Но я подумала, что может быть, Бэй всё-таки останется здесь, хотя бы сегодня, - в её голосе отчётливо звучала надежда. - Понимаешь, он... ему трудно вот так сразу перестать сердиться на тебя. Тут необходимо запастись терпением.
Румпельштильцхен: - Понимаю, - намек на улыбку исчез, сменившись усталой серьезностью. - Разумеется, я не рассчитывал, что Бэй сразу меня простит... Румпельштильцхен не договорил - не стал упоминать о том, что за все эти столетия он успел расцветить будущую встречу с сыном разными красками, представить, что все быстро забудется и покроется пылью. Конечно, он сознавал, насколько нелепо и наивно на это надеяться, но живое воображение рисовало Бэя тосковавшим по отцу, отчаянно рвавшимся домой, измученным разлукой, в которой Румпельштильцхен безоговорочно винил только себя. Да, он часто твердил в мыслях, что выбор делал не он, а Темный, что Темный отпустил руку Белфайера... но ведь он сам и есть Темный. Всего лишь другая половина души. Не человеческая. Чудовищная. Однако сейчас нужно было заняться кое-чем другим, что беспокоило Румпельштильцхена. - Белль, я должен с тобой поговорить, - он потянул ее за руку наверх, по ступенькам лестницы. В конце концов, она и так направлялась на второй этаж. - О том, чего Бэй знать не должен, - прибавил маг вполголоса.
Белль: Девушка почувствовала некую тревогу, догадываясь, что разговор будет не из приятных. - Да, конечно. Что-то случилось? - с беспокойством поинтересовалась она, последовав за Румпельштильцхеном.
Румпельштильцхен: Темный маг ответил не сразу - лишь когда они оба оказались в коридоре, рядом с его лабораторией, Румпельштильцхен резко остановился и развернулся к Белль всем корпусом. Вынул у нее из руки метлу и с преувеличенной аккуратностью, выдававшей его душевное волнение, поставил ту к стене. А затем, не зная, куда девать руки, и просто скрестив их на груди, поинтересовался: - Что именно королева Маб рассказывала тебе о Проклятье? Упоминала ли о том, как его подготавливают и осуществляют, что для этого требуется? Говорил он тихо, медленно и с остановками, и пока на Белль не смотрел.
Белль: - Да, упоминала... говорила что-то о крови и жертвах, страданиях, ужасе... - Белль пыталась вспомнить. И тут в памяти всплыло самое страшное. - Сердце! Королева Маб сказала, что нужно принести в жертву сердце того, кого любишь больше всего на свете!
Румпельштильцхен: - О да, так и есть, - Румпельштильцхен угрюмо наклонил голову. Лгать он не намеревался - это было глупо и бессмысленно. - И Проклятье осуществила бы ведьма, которая не так давно оборотилась птицей и пыталась сбросить тебя в пропасть - помнишь тот случай? Это была именно она. Больше всего на свете, - еле слышно усмехнулся колдун, поднимая глаза на свою собеседницу, - ведьма любила меня. Я отдал бы свое сердце, не раздумывая, чтобы найти Бэя...
Белль: - Ты отдал бы своё сердце?! - потрясённо воскликнула Белль. Она представляла представляла всё вовсе не так. - Но... как бы ты потом жил без сердца? Что с тобою стало бы?
Румпельштильцхен: - Я надеялся, что ты отдашь мне половинку своего. Тогда, - Румпельштильцхен приложил свою позолоченную ладонь к сердцу Белль, - твоя половинка прижилась бы во мне благодаря магии, и мы были бы незримо связаны друг с другом - вместе испытывали бы боль, радость, и если бы нас настигла смерть, то сразу обоих... Может быть, я даже стал бы лучше, - снова слабо усмехнулся он, - стал бы таким, каким вы с Бэем хотели бы меня видеть... Ведь твоего сердца хватит на двоих.
Белль: - Так вот что ты имел в виду, когда спрашивал, помогла бы я тебе вернуть сына? Или... - Белль запнулась. Ей не хотелось признаваться, что при словах королевы Маб она подумала о более страшном - что ей придётся отдать сердце целиком, чтобы можно было запустить Проклятье.
Румпельштильцхен: - Конечно, это я и имел в виду. Но ты помогла мне лучше - как и дракон, - лицо Темного мага осветила совсем не чудовищная улыбка, он поднял руку Белль к своим серым тонким губам и нежно, но совсем слегка - чтобы ничего не случилось - поцеловал ее пальцы. Магия лишь на мгновение ослабела в его теле, но тут же вновь бодряще растеклась по жилам, и Румпельштильцхен облегченно вздохнул. Надо решать что-то с этими поцелуями, подумал он. - Мне не нужно Проклятье, и теперь я могу его уничтожить - но не сделаю этого до тех пор, пока Белфайер не согласится жить с нами в Темном Замке. Кроме того, - тут Румпельштильцхен нахмурился, отпустил руку девушки и помрачнел, как грозовая туча, - Бэй не в безопасности от той феи, Адны. Имя он выплюнул сквозь зубы так, будто это было сквернословие.
Белль: Белль встревожилась. - Думаешь, Адна может угрожать Бэю? Или перенести его куда-то подальше от тебя, в другой мир, как пыталась перенести меня? И ты хочешь сохранить Проклятье на этот случай? Как же я сама надеюсь, что этого не случится!
Румпельштильцхен: - Верно, потому я и хочу сохранить Проклятье. Пока вы оба в замке - ты и Бэй - вам ничто не угрожает. Но если Белфайер начнет упрямиться, захочет вернуться в Город, Адна может узнать, кто он, и схватить его. Унести в Феерию, в другой мир, - лоб Румпельштильцхена избороздили глубокие морщины, он был мрачен и зол, - околдовать... она способна на все, это я уже понял. Пока я не уничтожу гнусную фейку, я не буду знать спокойствия! Или, - спохватился он, взглянув на девушку и прекрасно понимая, как ей неприятно слушать речи об убийстве, - я превращу Адну во что-нибудь без возможности расколдования. Посмотрим. Ты не беспокойся ни о чем. Я найду способ надежно защитить тебя и моего сына, - смягчившись, он тронул Белль за руку. И тут же вспомнил кое-что, не слишком приятное. - Жаль, - со вздохом прибавил Румпельштильцхен, - что талисман, который я намеревался подарить тебе, погиб. Световой луч уничтожил его, когда я был ранен в грудь. Но пока вы разговаривали с Бэем, я отправился по своим делам и достал лучевой пистолет. Теперь единственное оружие в этом мире, способное меня ранить - не считая, разумеется, кинжала - у меня.
Белль: Белль вдруг вспомнилось кое-что, что Румпельштильцхен сказал ей, когда был ранен. - А кто ранил тебя? Ты сказал, что их было двое. У тебя здесь есть ещё опасный враг, кроме Адны? Он хотел убить тебя? За что?
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен небрежно махнул рукой - мол, не имеет значения, все уже позади: - Некий Джарет, бывший король гоблинов, заодно с феей Адной, однако сейчас он мне - и вам с Бэем - навредить не сумеет, я лишил его такой возможности, заставив подписать контракт! У нас были кое-какие недоразумения, а гордость этих напыщенных аристократишек необычайно уязвима, - ядовито хихикнул Темный маг и поспешно добавил, чтобы Белль не обиделась: - Разумеется, ты не такая, как они, Белль, но ведь тебе известны их нравы!
Белль: - Джарет... - Белль задумалась, где же она слышала это имя. - Мне о нём что-то говорила фея Криста, - девушка погрустнела, вспомнив о ней. - Он тебя тоже вызывал на поединок? Унижал? Что ж, хорошо, что навредить тебе он больше не сможет, - с облегчением вздохнула она. - Я не хотела бы когда-нибудь снова видеть тебя раненым.
Румпельштильцхен: - Меня никто не унижал, душа моя, - резко ответил Румпельштильцхен. - Это я подчинил было Джарета своей воле, да вырвался он! А поединка со мной ему не выдержать - я сильнее, - самодовольно прибавил маг. И, стремясь переменить щекотливую тему (вдруг Белль начнет расспрашивать о подробностях столкновения с развенчанным гоблинским владыкой), торопливо продолжил: - Но давай-ка лучше поговорим о чем-нибудь... поприятнее, - голос Темного стал вкрадчивым, он поиграл пальцами в воздухе, игриво заглядывая в лицо Белль: - Знаешь... я решил тебя кое за что наградить. Догадываешься, за что?
Белль: - Догадываюсь, - Белль улыбнулась. - За то, что я случайно помогла тебе найти Белфайера?
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен слегка наклонил голову в знак подтверждения, его выпуклые глаза засияли нежностью и благодарностью. Эффектный взмах руки - и в его пальцах по волшебству возникло ожерелье из бриллиантов. Какая девушка не любит драгоценности? Особенно такая красивая и женственная, как Белль. - Тебе нравится подарок? - на всякий случай уточнил Румпельштильцхен.
Белль: - Нравится. Оно такое красивое! - девушка подошла ближе и с восхищением рассмотрела сверкающие бриллианты. - Спасибо, Румпельштильцхен!
Румпельштильцхен: - Это еще не все, - щелчком пальцев Румпельштильцхен превратил простое голубое платье смотрительницы в роскошное одеяние из белого шелка. - Вот теперь замечательно, - удовлетворенно кивнул хозяин Темного Замка, надевая на шею Белль ожерелье. При этом горячие гибкие пальцы мага скользнули по белой гладкой коже девушки; стоя сзади, застегнув ожерелье и склонившись к Белль, Румпельштильцхен вдохнул запах ее волос и от удовольствия прикрыл глаза.
Белль: Белль изумлённо осмотрела свой новый наряд и, почувствовав, как Румпельштильцхен застёгивает на её шее ожерелье, покраснела от волнения. - Я... очень рада! Это так... так неожиданно! Ещё и платье! - растрогалась она. - Спасибо, спасибо, спасибо! - девушка кинулась обнимать Тёмного мага, борясь с желанием расцеловать его в порыве благодарности.
Румпельштильцхен: - И это тоже еще не все, будет больше, намного больше - тебе стоит только намекнуть, даже просить не надо, - Румпельштильцхен бережно прижимал к себе Белль, как хрупкую фарфоровую статуэтку; странно и страшно смотрелись его темные руки с длинными черными когтями, блуждавшие по спине Белль в вырезе платья, ласкавшие ее. Ему и самому хотелось большего, чем просто объятия и заверения в любви - монстр желал обладать этой девушкой, сделать ее своей навеки, неразлучной с ним. Ведь теперь Проклятья не будет, сердце Белль останется нетронутым, как и сердце Румпельштильцхена продолжит биться в груди, со всем своим грузом вины, злодеяний и тяжелых воспоминаний - и со всей любовью, его переполнявшей. - Скажи мне, - он слегка отстранил Белль и заглянул ей в глаза, пытливо и серьезно, - после всего, что ты узнала обо мне... о том, что я создал Проклятье и хотел применить его, после правды о феях... почему ты все еще здесь, со мной?
Белль: - Потому что когда есть то, за что стоит бороться - сдаваться нельзя. Я люблю тебя. А когда любишь - трудности не заставят тут же отступить. Ты не перестал быть человеком, - уверенно заявила она. - Твоё сердце полно любви, несмотря на то, кем ты стал и что делал, - девушка нежно приложила руку к груди Румпельштильцхена. - Королева Маб сказала мне, что в таких случаях... в случае тёмного проклятия, как на тебе, обычно побеждает чудовище, а прежняя сущность человека пропадает окончательно. Но я не думаю, что это о тебе!
Румпельштильцхен: При первых словах Белль Румпельштильцхен не смог удержаться от улыбки - в груди у него разлилось что-то теплое и радостное. Ни от одной женщины он никогда не слышал, что достоин того, чтобы за него бороться. Однако упоминание о королеве Маб заставило Темного нахмуриться, он слегка сжал пальцы Белль у своего сердца: - Она тебя расспрашивала о нас, верно? Ты ведь не сказала ей... о моем... о кинжале? - очень тихо, словно их могли подслушать, спросил Румпельштильцхен. Взгляд его блестящих глаз стал настороженным и был словно прикован к лицу смотрительницы.
Белль: - Нет, - так же тихо ответила Белль. - Я никому не скажу о нём, обещаю, - девушка старалась рассеять тревогу Румпельштильцхена, но самой ей было далеко не так спокойно. Что, если её снова похитят, несмотря на любые меры предосторожности? Что, если у фей или кого-то ещё - мало ли у Тёмного мага ещё врагов! - найдётся что-то, похожее на зелье откровенности, и тогда она проговорится против своей воли?! - Я была бы рада и сама никогда не узнать... - беспокойство всё же проступило в её голосе.
Румпельштильцхен: - Видишь ли, - вслух размышлял Румпельштильцхен, - если бы королева фей действительно хотела узнать, где моя погибель, то она бы не упустила такую редкую удачу, как ты. Вдруг тебе что-то известно, раз ты здесь живешь? Маб очень сильна, она бы нашла способ вызнать тайну. Но почему-то этого не сделала! Любопытно... возможно, ей известно что-то другое, что может меня остановить, лишить магии, убить? Нет, пожалуй, тут я ошибаюсь - на убийство королева не пойдет; ведь она наверняка хранит свою душу чистой, - едкая усмешка мелькнула и тут же пропала, едва затронув черты Румпельштильцхена. Он был слишком озабочен и серьезен, чтобы, по своему обыкновению, отпустить злую шутку насчет фей. - Кроме того, остается еще кое-что - королева Маб предполагает, что я намерен осуществить Проклятье, так? Она не знает, что я от него отказался... Ты рассказывала ей о моем сыне?
Белль: - Да, рассказывала, - Белль вздохнула. - Прости меня. Королева Маб спрашивала меня так, что если бы я захотела что-то скрыть - мне пришлось бы солгать, а я думаю, что она тут же смогла бы распознать ложь. Я рассказала ей то, что знала и о чём догадывалась - что ты надеешься найти Белфайера и что, возможно, тебе необходима магия для этого - и тогда королева Маб предположила, что ты собираешься осуществить Проклятье, - честно изложила она суть разговора. - А ты хотел бы, чтобы королеве Маб стало известно, что в Проклятье больше нет нужды?
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен какое-то время молчал, глядя на руку Белль в своих ладонях, почти машинально поглаживая ее пальцы. Совсем недавно он с презрением отбросил мысль о том, что королева Маб может попытаться помешать ему осуществить Проклятье. Но теперь-то и в Проклятье не было нужды, и в том, чтобы сражаться с феями. Чудовища не имеют права на слабости и любовь - но с Белль Румпельштильцхен вспомнил, что когда-то он был человеком, а появление сына и вовсе подарило робкую надежду на счастливый конец. Чтобы обезопасить сына и Белль, Румпельштильцхен пошел на сделку с Джаретом, вернув тому шкатулку, и не был намерен преследовать развенчанного короля дальше. Признаться, сейчас ему и дела не было до Джарета. Но Адна... Что, если поговорить с королевой Маб? Предложить и ей какую-нибудь сделку? Выпуклые глаза монстра хитро блеснули, когда в голову ему пришла отнюдь не очевидная мысль. О да, разумеется... это было бы честно. И безопасно. И никто не бы не смог обвинить его в нарушении сделки, раз приказ был отдан Уилкису ранее. - Я поговорю с повелительницей фей, - спокойно произнес он вслух. - Объясню ей суть дела. Я должен заботиться о тебе и моем сыне, а не воевать с феями из-за несуществующей угрозы.
Белль: - И то правда, - Белль вздохнула с облегчением и обняла Румпельштильцхена, уткнувшись ему в плечо. - Надеюсь, тебе удастся всё объяснить и больше не тратить свои силы на противостояние с феями. Можно будет расслабиться и жить спокойно... Должно же у нас, наконец-то, всё стать хорошо! Когда никто больше не угрожает, и я с тобою рядом, и Бэй со временем простит тебя... Ты ведь так мечтаешь этого дождаться, верно?.. - голос девушки был преисполнен сочувствия и понимания. Она нежно погладила любимого монстра по пепельным кудряшкам. - И я тоже этого хочу. Я верю, что череда трудностей всё-таки однажды закончится... и мы будем счастливы.
Румпельштильцхен: - Вместе и навсегда, - едва слышно произнес Румпельштильцхен, нежно лаская Белль, а затем подумал кое о чем. И, пожалуй, хорошо, что она не видела его лица, поскольку губы Темного мага тронула коварная усмешка. <<<<< Конец эпизода
Румпельштильцхен: Неожиданный зов какой-то девушки застал Темного мага в коридоре, когда он раздумывал над тем, поговорить ли сейчас с сыном, или не стоит, и неловко топтался на месте. Румпельштильцхен поморщился - вот еще не хватало! Очередная желающая отдать или заполучить ребенка? Женщины обыкновенно обращались к нему только с такими делами. Однако эта мысль тут же сгинула - зов пришел не откуда-нибудь, а из гостиницы в светлом квартале. Той самой, где обитал Лантерн, где остановились Ариэль, Эрик и их друзья. Однако, пробормотал про себя заинтересованный Румпельштильцхен, и мгновенно переместился туда, откуда его звала девица. ====> Гостиница
Румпельштильцхен: <==== Гостиница Вернувшись из гостиницы, Румпельштильцхен бесцельно походил туда-сюда по лаборатории, сосредоточенно обдумывая эту новую сложность. Было бы, пожалуй, неинтересно просто забрать лучевой пистолет, уничтожив его владельца - гораздо забавнее решить задачу умственным путем. Уговорить заключить сделку, к примеру. Для этого следует узнать, у кого пистолет - если только эта компания не передает его друг другу, как какую-то переходящую награду. Кроме того, Темному магу предстоял разговор с королевой Маб, и это было поважнее, чем глупые смертные в Городе и их нелепые планы. Вспомнив Илраниану, Румпельштильцхен разразился мяукающим смехом, не в силах сдержаться. Неужели девчонка и вправду пытается бросить ему вызов, рассердившись, что из-за него Джарет напал на ее брата? Что ж. Пусть попытается. А он, Румпельштильцхен, внимательно проследит за всяким и каждым, кто отныне попытается проникнуть в Темный Замок. Разумеется, это невозможно, учитывая защитную магию, но ведь до появления лучевого пистолета Румпельштильцхен был уверен и в том, что он абсолютно неуязвим (не считая кинжала). Маг в глубокой задумчивости покачал кудрявой головой и уселся в кресло, стоявшее у стола. И ведь эта Илраниана даже не оценила его великодушия, как, в общем-то, и те рыцари, которых он небрежно пытался отослать прочь, но они во что бы то ни стало хотели сражаться с ним. Граница между добром и злом тонка, и те, кто считает себя героем, спасающим мир, частенько переступают через нее, продолжая считать себя благородными и чистыми... Что ж, решил про себя Румпельштильцхен, посмотрим, перейдут ли ее храбрые смертные так же, как уже далеко не светлая фея Адна. ====> Феерия
Румпельштильцхен: <==== Озеро И, только вернувшись домой, Румпельштильцхен осознал, что именно в облике Адны окончательно убедило его в том, что это та самая дерзкая фея - черное пятно на одном из хрупких крылышек вилы. Что ж, подумал про себя маг, так темнеют и сердца.
Румпельштильцхен: Тёмный маг не спал – он сидел у своей прялки и под привычное поскрипывание колеса превращал солому в золото. Эмоции, воздействовавшие на процесс, были исключительно светлыми – Белфайер после уговоров Белль всё же согласился остаться в замке, пусть и намерен был избегать отца. В таком огромном жилище разминуться нетрудно, так что задача его была лёгкой, но Румпельштильцхен в любом случае надеялся, что скоро ситуация наладится. Кроме того, с Белль всё было ясно и радужно, на предложение руки и сердца она наверняка ответит согласием, так что, если прежде магию превращения соломы в золото подпитывали ненависть и злоба, то с некоторых пор они сменились любовью. Вскорости надо преподнести Белль обручальное кольцо. Которое, конечно же, будет сделано из золота. И вполне возможно - почему бы и нет? - что ничто не помешает Румпельштильцхену получить свой счастливый конец. Белфайер наверняка простит отца со временем, а Белль всегда будет рядом, и, думая об этом, Румпельштильцхен мягко улыбался, ощущая становившееся уже привычным тепло в сердце, и совсем не походил на хитрого, жестокого монстра, каким его величали... Зов, прозвучавший в ночи, заставил Тёмного остановиться, удивлённо прислушаться, а затем его рука замерла и медленно соскользнула с колеса прялки. Он ничего не понимал. И мрачно нахмурил брови. Однако узнать, что происходит, стоило – поскольку совесть у Румпельштильцхена была беспокойна и нечиста, и сейчас она заворочалась и напомнила об одной страшной тайне, которую маг готов был охранять от любимого сына всеми правдами и неправдами. Но нет… её-то откуда бы Джарет узнал?! Тем не менее, придётся разведать обстановку. Румпельштильцхен недовольно скривился, надел привычный камзол, видом напоминавший скорее о крокодильей, чем о драконьей коже, и взмахом руки переместил себя к границам Феерии. ====> Феерия
Адна: <==== Феерия Тем временем Адна подлетела к Тёмному Замку, стараясь держаться как можно бесшумнее и воровато оглядываясь. Она не знала, что Церулеуса нет поблизости - Румпельштильцхен сделал того сильнее и выносливее при помощи волшебства, а затем отпустил дракончика навестить родных и обещал, что это ещё не вся награда; он отблагодарит услужливого ящера, чем только сможет. Увы, помешать Адне в её затее никто не мог. При помощи чернил кальмара маленькая фея пробила брешь в магической обороне вражеского жилища. Полюбовавшись тем, как синие искры пробежали по стенам, Адна проникла внутрь, прямо в окно лаборатории в башне. Здесь Адна нетерпеливо огляделась - ряды всевозможных склянок с зельями её мало интересовали. Она рассчитывала на кое-что другое. Ей казалось, что сам воздух пропитан тёмной магией и давит на неё, Адну, так что вила зябко поёжилась. На всякий случай, передвигаясь в воздухе, она тоненькой струйкой разбрызгивала чернила вокруг. Один неверный шаг - и можно напороться на страшную ловушку и погибнуть раньше, чем опасная миссия будет выполнена. Адна облетела всю лабораторию Тёмного, стараясь уловить, когда повеет сильнейшим волшебством, обозначая, что где-то здесь находится тайник. Скорее же, скорее! Румпельштильцхен может решиться не подписывать предложенный ему контракт и вернуться домой в любое мгновение - кто ж его знает?! Сердечко феи колотилось, словно в груди у неё стучали в крошечный барабан. Она почуяла могущественное колдовство прямо за стеной - нет сомнения, именно тут и следует искать тайник. И надо поспешить!
Адна: ...Адна благополучно выбралась из лаборатории, потратив все чернила, но кое-что найдя, и взвилась в небо. Она прижимала к себе какой-то длинный предмет, тщательно завёрнутый в кусок золотистой ткани, и на всякий случай поддерживала его в воздухе при помощи волшебства. Фея выглядела потрясённой и дрожала всем своим маленьким телом... ====> Феерия
Белль: Белль вдруг проснулась. Осмотревшись, она поняла, что ещё ночь и не время вставать. Было тихо, но эта тишина отчего-то казалась зловещей. Смутное чувство тревоги беспокоило девушку, судя по всему, именно оно и разбудило её. Белль попыталась вспомнить, что же могло быть не так. Вчера Румпельштильцхен привёл в замок своего сына Белфайера, а потом поблагодарил её, свою смотрительницу, за то, что она случайно помогла найти того. Подарил бриллиантовое ожерелье и белое платье... Подробности вечера медленно восстанавливались в памяти девушки. Перед этим Тёмный маг упоминал о своих врагах! О том, что его ранил Джарет, король гоблинов и гордый аристократ. Он заодно с феей Адной, а она в свою очередь может покушаться на Бэя... Адна?! Белль застыла, осознав, что же её так обеспокоило. Подумав об Адне, она тут же вспомнила, что ей приснилось перед тем, как она проснулась. Во сне Белль видела девушку, которая медленно, бесшумно, но уверенно шла по тёмной дороге, держа в руках не что иное, как кинжал Румпельштильцхена. Девушка была совершенно обычного человеческого роста, но внешне очень сильно напоминала Адну - то же лицо, те же светлые кудри. Точно фея приняла человеческий облик, чтобы ей было легче держать кинжал. "Нет, этого ведь не может быть? Адна не знает, где Румпельштильцхен прячет его!" - Белль пыталась успокоить себя, но тревога не отпускала. В прошлый раз, когда ей приснился кошмар, всё оказалось правдой. - Румпельштильцхен! - позвала она. - Румпельштильцхен, ты слышишь меня? "Пожалуйста, отзовись, появись! Можешь даже рассердиться на меня, если я оторвала тебя от чего-нибудь, только дай знать, что с тобой всё в порядке!"
Белль: Поняв, что её опасения не напрасны, и Румпельштильцхен не отзовётся, Белль в волнении вскочила с постели. "Так Адна уже нашла кинжал, и теперь Румпельштильцхен в её власти! Как ей удалось?! И... неужели Церулеус её не задержал? - девушка не знала, что дракон улетел повидать своих родичей, и на ум ей пришла неприятная догадка, добавив беспокойства. - С ним тоже что-то случилось?!" Белль кинулась к выходу. Открытая входная дверь заставила исчезнуть последние остатки надежды, что её опасения преждевременны. Девушка чуть не заплакала от отчаяния, но вдруг её взгляд упал на какой-то предмет, лежащий у двери. Она осторожно подошла ближе. "Что это? Какой-то свиток... - Белль озадачилась. - Так, и что же в нём?" - она наклонилась поднять его - и остолбенела, поражённая ужасом. Перед глазами у неё пронеслись, сменяя друг друга, картины несчастий и злодеяний, горе, страх и боль множества разных людей, кровь, слёзы и прах убитых фей. "Проклятье... То самое Проклятье, способное перенести в мир без магии! - поняла она. - Королева Маб не преувеличивала - Румпельштильцхен сделал всё это! Столько жертв... только ради того, чтобы вновь увидеть своего сына! Столько жертв... и всё это даже не пригодилось! - покачала головой Белль. - Белфайер нашёлся здесь, без всяких Проклятий. Так... Нужно спрятать свиток с Проклятьем подальше, чтобы Бэй не нашёл его. Он и так ещё не простил Румпельштильцхена, а уж если вдруг узнает..." Дрожащими пальцами смотрительница взяла Проклятье и отнесла в лабораторию. Уже положив его на полку куда-то позади стоявших склянок, Белль заметила, что вокруг разбрызгана какая-то пачкающая жидкость. Ей стало ещё больше не по себе. "Это ещё что такое? Похоже на чернила, - рассмотрела она то, что попало ей на палец. - Мне придётся здесь прибраться... потом, когда... - девушка тяжело вздохнула, стараясь держать себя в руках, - когда Румпельштильцхен вернётся. Я должна отнять у Адны кинжал и помочь Румпельштильцхену вернуться домой! Пока не поздно". До предела обеспокоенная и расстроенная, Белль покинула лабораторию, поплотнее закрыв дверь, и тихонько, чтобы случайно не разбудить спящего в замке Белфайера, пошла на кухню. Там она вымыла руки от чернил и ополоснула лицо холодной водой - это отрезвляло и помогало собраться с мыслями. Теперь ей предстояло подумать, как же добраться до Адны и Румпельштильцхена. "Должно быть, они в Феерии, - предположила девушка. - Но я не знаю дорогу туда, в прошлый раз Адна несла меня в магическом коконе. Нужно спросить кого-то... Ах да, Церулеус! - вспомнила Белль. - Где он, что с ним?" - она вновь направилась к выходу и негромко позвала дракона.
Церулеус: Церулеус ещё с воздуха заметил, что двери замка открыты, и ему это не понравилось. Несколько мгновений - и дракон уже приземлился неподалёку, затем ему послышалось, что его зовут. - Смотрительница! - Церулеус подошёл поближе. - Я здесь. Только прилетел. Более он ничего не сказал - дракончик ждал, пока Белль сама выйдет к нему и объяснит, что происходит. Ясно было, что случилась какая-то неприятность. Неужели кто-то сумел одолеть самого могущественного волшебника здешних земель? Такое предоставлялось дракончику невероятным, но кто знает... И зачем только он отлучился именно этой ночью!
Белль: - Церулеус! Где ты был? - взволнованно кинулась Белль к дракону. - Румпельштильцхен в беде! В замке побывали... Нашли кое-что опасное, - она не стала уточнять, что именно, имея в виду и Проклятье, и кинжал. - Враги не сидят сложа руки.
Церулеус: Так вот оно что! - В Царстве фей я был. И видел хозяина. Ему приказывала... вот такая, как ты, но похожая на ту фею, маленькую. От которой я тебя отбил, - изложил свою историю Церулеус. - А потом они исчезли. Не знаю, куда - это было волшебство. Феи умеют увеличиваться в размерах?
Ситуация: ...Белфайер проснулся, как от толчка, привстал и растерянно огляделся. Мальчик не сразу сообразил, где он - спальня, в которой он находился, могла бы принадлежать знатному и богатому человеку. Но тут же всё вспомнилось - дракончик, Белль, и... отец. Румпельштильцхен. Это его замок, его новая жизнь, и, ещё раз оглядевшись, Бэй вдруг отчётливо понял, что зря согласился остаться здесь. Хотелось сбежать - да, сбежать подальше отсюда, вернуться обратно в Город! Утро ещё не вступило в свои права - но Белфайер уже одевался, и он подумал о том, проснулась ли Белль. Наверное, встаёт она рано, чтобы приготовить завтрак. Он просто попрощается с ней, твердил себе мальчик, направляясь к двери, и попросит дракончика отнести его обратно в Город. Стены замка, вся эта непривычная обстановка словно давили на него, было душно и неприятно. При одной мысли о том, что он может сейчас наткнуться на отца, становилось ещё неуютней. Всё равно ведь не вернуть прошлого, а новую жизнь строить... пока невозможно. Не получится. Румпельштильцхен просил, чтобы ему позволили следить за сыном издалека - и он, Бэй, согласился. Немного даже в замке пробыл, но так и не почувствовал в себе желания начать всё сначала. Так пусть будет, как договорились. Издалека... Спускаясь по лестнице, мальчик услышал, как Белль с кем-то разговаривает; он плотно сжал губы, шаг замедлился. Отец? Нет, спустя пару мгновений Бэй различил голос дракончика. Це-ру-ле-ус, повторил он про себя сложное слово, и вдруг болезненно поморщился - вспомнилось, как над отцом издевались, коверкая его имя... Бэй поёжился, отогнал подальше воспоминание и твёрдым шагом одолел последние ступеньки. Направился к Белль и дракончику. До него долетел обрывок фразы «...- Румпельштильцхен в беде», и Белфайер замер, недоверчиво прислушался. Сразу припомнил, как отец припал к дереву, лицо его исказилось болью - и как Белль потом рассказывала о каких-то врагах... «...Ему самому теперь угрожают. Фея и ещё кто-то... кто-то сильный и хорошо вооружённый». Все мысли о бегстве разом пропали, нахлынула тревога, Бэй почти кинулся вперёд, к разговаривавшим у входа в замок Белль и Церулеусу. - В беде? Что... с ним? - он судорожно сглотнул.
Белль: - Адна... Теперь Румпельштильцхен в её власти, - мрачно отозвалась Белль на вопрос Белфайера. - Увеличилась до человеческого роста, как я и видела во сне. Значит, ты видел их в Царстве фей, но не знаешь, куда они исчезли? - переспросила она Церулеуса. - Конечно же, Адна позаботится, чтобы Румпельштильцхена никто не нашёл, и сам он не освободился. Но я всё равно собираюсь освободить его, - твёрдо заявила девушка. - Отправлюсь в Город и попробую расспросить людей - как знать, может быть, кто-то видел Адну и подскажет, где можно её найти? Нужно отнять у неё кинжал Тёмного.
Ситуация: - Кинжал... у феи кинжал? - Бэй замер на месте, ему живо вспомнились яркие сцены из прошлого. Немая служанка, волнистый клинок в руках отца, кровь на сапогах... Он ещё раз сглотнул. - Тогда она могла... - у него перехватило дыхание, и продолжить он не смог. Убить его, мысленно закончил мальчик, но вслух произнести... Мелькнула ещё одна мысль - нельзя так думать о светлой фее - но тут же пропала. Если фея стала приказывать Тёмному, если сумела в руках кинжал удержать - значит, и на убийство способна...? Бэй больше не хотел об этом думать. Отец жив, они найдут его. Да, они, все вместе. Он решительно шагнул к выходу. - Я с вами. Но... он говорил, что у владельца силой кинжал не отобрать. Мы говорили... о кинжале. Раньше, - неловко закончил Белфайер, не глядя на Белль. Она готова была сражаться за его отца, и от этого что-то полузабытое и теплое шевельнулось в груди.
Церулеус: Церулеус выслушал обоих, в задумчивости наклонил свою чешуйчатую голову. - В Царстве фей спросить? - предложил он. - Вдруг кто знает? О каком кинжале речь, дракончик не разобрался, но переспрашивать не стал. Вероятно, это что-то ценное, что украла фея.
Ситуация: - Подожди-ка, - нахмурился Белфайер, - по-моему, сперва надо убедиться, что он жив. Последние слова дались мальчику с трудом. Как бы ни был обижен и зол он на отца, при одной мысли о том, что с Румпельштильцхеном что-то случилось, становилось... плохо. Просто очень плохо. - Если мы его найдём, он скажет, где Адну искать, - продолжал Бэй, глядя то на Белль, то на дракончика. - Наверное, она его где-то в скрытом месте держит. В Город же она его не потащит с собой - там люди... испугаются, - мальчик невольно вспомнил, как его самого сначала - да и потом тоже - пугал этот новый, страшный человек, каким стал его отец; и отчётливо всплыл в памяти окровавленный кинжал. «Я отстоял то, что мне было дорого...»
Белль: - Подожди, Бэй... - Белль с сомнением покачала головой. - Если Адна держит Румпельштильцхена в скрытом месте - как мы узнаем, где его искать? И даже если нам повезёт, и мы найдём его... Что, если Румпельштильцхен не сможет ничего сказать? Адна достаточно хитра и сообразительна, как я успела заметить. Она может запретить ему выдавать её, было бы даже странно, если бы она об этом не подумала. Она может вообще запретить Румпельштильцхену говорить с нами! Но убедиться, что он жив, действительно нужно, - согласилась она и крепко задумалась. - Нам нужно разделиться - кто-то ищет Румпельштильцхена, а кто-то - Адну. Кинжал она, конечно же, не отдаст, прямо просить бесполезно. Я собираюсь перехитрить её, - заявила девушка. В голове у неё уже зародилась некая идея, но Белль ещё предстояло продумать детали. Это был слишком большой риск.
Ситуация: - Нам с тобой лучше тогда в Город, - Бэй мысленно подосадовал, что не подумал - и правда же фея запретит отцу говорить! - А дракончик, как и хотел, в Царстве фей поищет, да? - он глянул на Церулеуса, тот ответил молчаливым кивком. - Фея меня не знает, вдруг это нам как-то поможет? - аргумент показался мальчику убедительным.
Белль: - Тебя-то она не знает. Зато знает меня. Стоит одеться так, чтобы хоть издалека не узнала сразу же, - Белль нахмурилась, что-то обдумывая. - Вот что, Бэй. Ты тут меня подожди немного, я соберусь, и мы вместе пойдём в Город. Как раз на рассвете выйдем.
Церулеус: - Не пойдёте. Полетите, - лаконично поправил Церулеус и пошёл в свою пещеру - отдохнуть и заодно посмотреть, успел ли хозяин оставить ему мяса - с магией, чтобы и не портилось, и дракончик лучше рос. Выяснилось, что успел, и Церулеус принялся за еду; ему нужно было основательно подкрепиться перед важным путешествием.
Ситуация: Оставшись в одиночестве, Бэй снова припомнил, что смотрительница говорила о врагах его отца. Не только фея, кто-то ещё, сильный и хорошо вооружённый... Что, если этот кто-то помогает Адне? Более мальчик раздумывать не стал - он отправился в замок искать оружие, наверняка может понадобиться. Спустя какое-то время, внимательно обыскав огромную залу, где стояли разнообразные диковинки, Белфайер обнаружил лук со стрелами и тяжёлый молот загадочного происхождения. Конечно, оба должны быть не простые, Румпельштильцхен обычное оружие не поставит на постамент. Пару мгновений Бэй колебался, затем забрал лук со стрелами и вернулся к выходу. Потренироваться, что ли, на деревьях, пока Белль и дракончик не подошли? Идея показалась неплохой, мальчик выбрал целью засохшее дерево на приличном расстоянии от себя, мельком подумал, что лучше бы чуть поближе выбрал - вряд ли в самый центр попадёт. Стрела рассекла воздух и воткнулась как раз туда, где её хотел видеть Белфайер - и он обрадованно заулыбался, но тут же решил, что случайность. "Надо ещё попробовать", - с этой мыслью Бэй вынул из колчана новую стрелу и наложил на тетиву...
Белль: Белль вышла на порог, когда уже занималась заря. На ней было серое платье из грубого, местами потёртого сукна и пёстро-рыжий плащ, а на поясе висела походная сумка. Озадаченно осмотрев себя, словно желая в чём-то убедиться, девушка окликнула Белфайера. - Я готова. Ну что, Бэй, пора, пожалуй... - тут она заметила, что мальчик собирается выстрелить в дерево. Лук в его руках показался ей подозрительно знакомым. - О, ты нашёл лук, что стреляет без промаха!
Ситуация: - А я думал, чего он такой странный, - Бэй неловко усмехнулся, опустив лук, - я отвёл немного в сторону, выстрелил, думая о той же цели - и всё равно попал. Значит, целиться необязательно, да? Ему не хотелось пользоваться магией, но мальчик сказал себе, что он просто спасёт отца и вернёт лук со стрелами на место. Он прекрасно знает, что магия делает с людьми - и не станет прибегать к ней. Только сейчас. Когда это нужно. Действительно нужно. Проглотив комок в горле, Белфайер осторожно спросил: - А ты знаешь, как этот лук попал в замок? При тебе было? По крайней мере, так он предположил по интонации Белль, с которой она заговорила о волшебном предмете.
Белль: - Да, - Белль принялась вспоминать. - Как-то раз в замок проник вор. Когда твой отец его обнаружил, тот пытался застрелить его из этого лука, сказав, что это не простой лук и всегда попадает точно в цель. Но попавшая стрела не причинила Румпельштильцхену вреда, он просто вытащил её, забрал себе лук, а вора запер в темнице. А я испугалась и помогла ему выбраться. Как оказалось, этому человеку нужна была волшебная палочка. Румпельштильцхен отправился в погоню за беглецом, а меня взял с собой, чтобы я смотрела, как он его убьёт. Так он сказал. Но когда мы настигли вора, то обнаружили, что он пытается этой палочкой исцелить свою жену или возлюбленную, она была при смерти, но ждала ребёнка. Румпельштильцхен собирался застрелить вора, но... промахнулся. Сказал, что в луке магия выдохлась, - девушка улыбнулась. - Я попросила его не оставлять будущего ребёнка без отца, и Румпельштильцхен оставил вора в живых, выстрелив вместо него в дерево! Это не у лука магия кончилась, это у твоего отца не поднялась рука оставить ребёнка сиротой, - Белль посерьёзнела, задумавшись.
Ситуация: Белфайер не знал, как на это ответить. Ему вспомнились собственные, недавние мысли - о том, что отец больше не способен на добро. Выходит, способен... да ещё как... Разве он раньше в этом не убедился? Как только познакомился с Белль и Церулеусом? Мальчик опустил глаза, моргнул пару раз, сказал как можно твёрже: - Мы обязательно... обязательно его спасём. На этом у Бэя кончились слова. Он не хотел думать, рассуждать... ничего не хотел, кроме как поторопиться помочь отцу. И посмотрел в сторону сада - не отдохнул ли ещё дракончик, не подходит ли к замку, чтобы отнести их с Белль в Город...
Джарет: Берег моря>>>>Тёмный Замок ...Впервые Джарет - уже в обличье совы - по собственной воле стремился попасть в Тёмный Замок, а не блуждал в его окрестностях, потерявшись в лесу после того, как фея неправильно указала дорогу. Разумеется, на душе у короля-птицы было отвратительно - и не только из-за того, что придётся прикасаться к мерзкому пергаменту. Замок сам по себе навевал очень неприятные воспоминания - о битве двух волшебников, которую Джарет с таким позором проиграл, о серебристом прахе в траве... а ведь где-то должен был караулить подход ещё дракон! Немудрено, что Джарета заставлял настораживаться каждый шорох. Пока что дракона было не видать, но фейри едва не упал по другой причине - от Замка, а в особенности от сада, веяло мрачными и недобрыми чарами, которые бывший повелитель Андеграунда ощущал чуть ли не кожей, переплавленной такой же чёрной магией. И как эта Белль может жить в таком... вертепе? А тем паче, мальчишка? Это мы, старые негодяи, в таких... гнёздах,как рыбы в воде! - сова принялась выискивать окно, чтобы влететь туда.
Церулеус: Церулеус успел отдохнуть и собраться с силами для путешествия к тому времени, как наступил рассвет. Дракончик вылетел из пещеры, поднялся в воздух, чтобы немного поразмять крылья - и острым своим зрением мгновенно отметил белую сову. Та взялась откуда ни возьмись, и пыталась залететь в окно одной из башен Тёмного Замка. Дракончик на мгновение призадумался - Румпельштильцхен ничего не говорил о том, чтобы убивать птиц. Но ведь эта - не простая, наверняка не простая; по крайней мере, никогда раньше Церулеус не видел белых сов в местных краях. А вдруг та самая фейка приняла птичий облик? Умеют они такое или нет? Отчего-то юный ящер сильно сомневался в этом. Не зная, как поступить, Церулеус в несколько быстрых взмахов крыльями оказался поближе к таинственному существу. - Ты кто? Огнём сожгу! - дракончик демонстративно выдохнул внушительный столб пламени, полагая, что испугает птицу в достаточной степени, чтобы та улетела - будь это обычная сова - либо приняла своё истинное обличье, будь то фейка. А уж в последнем случае он, Церулеус, мигом испепелит её, прежде чем мерзкая тварь успеет даже пикнуть!
Ситуация: Едва ли Белфайер заметил бы белую сову, с противоположной стороны подлетевшую к замку - но дракон, поднявшийся в небо, не мог остаться незамеченным. - Белль, посмотри, - Бэй сделал несколько быстрых шагов в сторону, чтобы лучше видеть Церулеуса, - дракончик на кого-то нападает! Вдруг это та самая Адна?! Отсюда не видно! На всякий случай мальчик вскинул лук и наложил стрелу на тетиву - вдруг придётся угрожать фее. Думал ли он, что когда-нибудь такое случится, промелькнуло у Бэя в голове... Но фея, которая повелевает Тёмным - уже не светлая, поэтому особых угрызений совести Белфайер не испытывал. Откровенно говоря, у него попросту не было на это времени - он действовал, повинуясь своему первому порыву.
Белль: Белль подбежала и задрала голову, чтобы тоже рассмотреть, на кого же нападает Церулеус. - Там... что-то белое, - пригляделась она. - На фею не очень похоже. Птица какая-то.
Ситуация: - А, теперь и я вижу, когда дракончик немного в сторону подался! - Белфайер поднял лук повыше, предположив, что просто так Церулеус не нападёт, и даже если это не фейка, то, возможно, тот самый второй враг отца!..
Джарет: Проклятие, я же разговаривать в птичьем обличье не умею! - король-сова еле увернулся от первой струи огня. Будь он способен ответить дракончику, возможно, ящер прекратил бы поливать непрошеного гостя пламенем. Оставалось только снизиться для принятия того вида, в котором Джарет говорить сможет, да снова выкручиваясь, чтоб не поджариться, как котлета!
Церулеус: Церулеус не оставлял сову в покое, постепенно опускаясь вниз вместе с ней, и удовлетворённо подумав, что странное поведение подтверждает - птица явно не птичьего происхождения. Дракончик не слишком старался целиться - в основном изображал нападение. Пусть сова сначала опустится на землю и примет истинный свой облик, а потом уж он, Церулеус, примет окончательное решение, сжечь это существо огнём или нет! Краем глаза дракончик отметил, что Белфайер, вооружённый луком со стрелами, и Белль тоже следят за птицей.
Джарет: Сова исчезла в облаке золотистых искр, но предстала вовсе не светловолосая девушка, которую ожидали увидеть обитатели Замка. Вместо птицы возник ещё молодой мужчина, бледный, растрёпанный, одетый во всё белое - даже волосы позади стянуты белой лентой. - Да погоди ты, дракон! - воскликнул пришелец, предостерегающе подымая руку. - Я не с войной!
Церулеус: - Ты кто? - озадаченно поинтересовался Церулеус, опустившись на землю и сложив свои кожистые голубые крылья. Сзади него Бэй подошёл поближе, не спуская с незваного гостя настороженного взгляда и держа наготове оружие.
Джарет: - Не стреляй, мальчик, - голос Джарета звучал хрипловато и устало - как-никак, фейри всё же недоспал и ничего ещё не ел, только сила и выдержка и не дали ему упасть и разбиться, да прилив злости на Адну. - Я не враг. Ты, кстати, Белфайер?
Ситуация: - Да, а вы откуда знаете? - подозрительно спросил Бэй, не спеша опускать лук. Он оглянулся на Белль - может быть, она знакома с этим странным человеком? Хотя на человека незнакомец был похож ненамного больше, чем Тёмный.
Джарет: - Так вот ты какой, значит, - даром что мальчишка продолжал целиться в непрошеного посетителя, Джарет против воли испытал уважение. По лицу было видно - мальчик честен, прям и храбр. И такой сын родился от Тёмного монстра? Хотя дали ведь Саре жизнь скучный конторский служащий и легкомысленная актриска. - А это, выходит, Белль?
Белль: Белль настороженно посмотрела на незнакомца. Он сказал, что не враг. В таком случае стоило, пожалуй, для начала познакомиться с ним. - Да, я Белль. А как ваше имя? Откуда вы нас знаете и зачем прилетели сюда? "Думаю, Румпельштильцхена он тоже знает. И наверняка знает о нём многое! Лучше не торопиться доверять ему".
Джарет: - Моё имя, наверное, вам обоим тоже известно, я Джарет, теперь уже экс-король гоблинов. И бывший узник подземелий этого же Замка! - иронически поклонился мужчина, маскируя насмешками стыд - в Белль он не рассмотрел ничего, что ему виделось по описанию Адны. Зерна Тьмы в девушке не было, наоборот, она могла показаться старшей сестрой Сары. Но что я мог поделать, когда мне, фигурально говоря, выкручивали руки? Что?
Белль: Белль сделалось не по себе, когда она услышала это имя. - За что Румпельштильцхен держал вас в подземельях? И за что вы ранили его? - спросила она, стараясь не смотреть на Джарета. - Что вообще случилось?
Ситуация: Бэй мрачно нахмурился. Очередной пострадавший от жестокости отца? Ему захотелось опустить лук, уйти, только бы не слушать - но должен же он знать правду, если только слова этого Джарета окажутся правдой. Мальчик понял, что не ошибся в своей первоначальной мысли насчет того, кем могла оказаться эта белая сова.
Джарет: - Он швырнул меня в ублиетт за то, что я случайно забрёл в его владения, а назваться и сказать, кто я такой, не пожелал, и при этом обладаю магией. Очевидно, принял за соперника, бросившего ему вызов.
Ситуация: - А зачем вы здесь снова? - угрюмо молвил Белфайер. - Знаете небось, что с отцом, где он?
Джарет: - Знаю, - вздохнул Джарет. - Но это долгая песня. В двух словах не передать. А тем более под прицелом лука. Может, всё-таки опустишь его? Я не сделаю ни тебе, ни Белль ничего плохого. А вот мне, пожалуй, может сделаться дурно, если я не подкреплюсь чем-нибудь, уж не сочтите за наглость.
Ситуация: Бэй вопросительно глянул на Белль, относя последние слова к ней - пусть уж принесёт чего-нибудь; мальчик опустил оружие, но в сторону откладывать не стал. Тяжёлым лук не был, можно и потерпеть. - Я слежу за вами. И доверять пока не буду, - исподлобья глянул он на бывшего короля гоблинов. Кто такие эти гоблины? Навскидку вспоминались только детские книжки с нелепыми монстрами, кое-как в них нарисованными. Эх, да кем бы ни были гоблины, встреча с ними едва ли хуже, чем попасть когда-то в Неверленд... Усилием воли Бэй прогнал воспоминания о Неверленде, Питере Пэне, одиночестве - ведь тогда волей-неволей снова всколыхнется горькая обида на отца.
Церулеус: Церулеус нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Когда незваный гость упомянул, что это он ранил Румпельштильцхена, дракончик едва сдержался, чтобы не сжечь его тут же на месте. Одной струёй огня. Но решил подождать, пока тот всё расскажет. Вдруг не стоит так торопиться. Если маленький маг мёртв, поразмыслил дракончик, пристально буравя взглядом пришельца, то Джарет, как он себя назвал, заплатит за это первым. А потом и черёд Адны. В Церулеусе проснулась свойственная его племени кровожадность, тем более что повод у него для этого имелся. И весомый.
Белль: Белль вздохнула, не в силах определиться, как же ей сейчас лучше отнестись к этому Джарету - с одной стороны, он сильно ранил Румпельштильцхена, что не очень-то прибавляло симпатии к нему. В то же время Джарет и сам был жертвой, у него были основания для мести, но, несмотря на это, сейчас он уверял, что не сделает ничего плохого. К тому же, он знает, что сейчас с Румпельштильцхеном! Голова у девушки шла кругом. Что ж, если подкрепившись, Джарет будет готов рассказать всё, то стоило проявить терпение и накормить его. В смешанных чувствах Белль отправилась на кухню и вскоре вынесла для бывшего короля гоблинов оставшийся со вчерашнего дня кусок пирога с яйцом и кувшин с молоком. - Вот, прошу. Надеюсь, вы не откажетесь утолить свой голод этим, - смотрительнице всё ещё было не по себе, но она старалась быть вежливой. У Джарета есть важные сведения, напомнила она себе. Сейчас стоит хвататься за любую соломинку, чтобы узнать, где сейчас Румпельштильцхен и что с ним. Если только Джарет не собрался ввести их в заблуждение...
Джарет: - Спасибо, - Джарет с совсем не аристократичной прытью набросился на еду. Утерев рот и вернув хозяйке тарелку и кувшин, фейри даже позволил себе улыбнуться:- Вы спасли меня от голодной смерти! А вот Вашему возлюбленному, - он посерьёзнел, - грозит нечто похуже! Но всё по порядку. Я был выброшен Артефактом в Феерии - из какого мира и за какие преступления, не столь важно. Молоденькая фея Криста встретила меня и указала дорогу в Город, но ошиблась в направлении, и я попал прямо во владения Румпельштильцхена. Что он за это сделал со мной, Вам уже известно. Но то, что произошло в ублиетте, в сто раз отвратительнее! Он хотел лишить меня магии, но просчитался - мои чары сродни его Проклятию. Тогда он вырвал у меня из груди сердце и превратил в раба, - Джарет передёрнулся, с омерзением вспоминая всё рассказанное.
Ситуация: - Он... он не всегда был таким, - невольно, с горечью вырвалось у Бэя, внимательно слушавшего короля гоблинов. - Это всё магия... если бы только он меня послушал тогда...
Джарет: - Может, и не всегда - я его впервые увидел только тогда и только таким. Из темницы, впрочем, он меня отпустил и велел идти в Город и никому не рассказывать, кто меня так отделал и чей теперь я невольник, а когда я оказался на той же лужайке, с которой он меня похитил, то... увидел в траве прах феи Кристы. Она, бедняга, полетела спасать меня, поняв свою ошибку, а Румпельштильцхен за это её распылил.
Церулеус: - А покороче нельзя? - резко спросил Церулеус, изменяя своей молчаливости. Кто знает, говорит ли этот волшебник правду - пока рассказ живописал Тёмного тёмными же красками; и, хотя дракончик знал, что Румпельштильцхен может быть жестоким, ему стало неприятно оттого, что Смотрительница и сын хозяина вынуждены слушать подобное о том, кого любят. Подумав, дракончик всё так же хмуро прибавил: - Может, торопиться надо.
Белль: Белль слушала рассказ Джарета, и на душе у неё становилось всё тяжелее. "Вырвал сердце... Превратил в раба... Румпельштильцхен, зачем, зачем?! Это проклятие Тёмного заставляет тебя совершать ужасные вещи - и жестоко за них расплачиваться! - мрачно думала она. - От тёмной магии одни несчастья!"
Джарет: Джарет вкратце поведал и о пистолете, и о сне, куда залез шпион Румпельштильцхена, не забыв упомянуть и о злополучной музыкальной шкатулке и контракте. Даже не скрыл позорную правду насчёт демона, которым грозился Белль.
Ситуация: - А вы ненамного его лучше будете, - не сдержался Бэй, услышав последнее. - Зачем?! Он ведь пообещал, что не тронет вашу Сару... Мальчик мгновенно резко осёкся. Пообещал, болезненно зазвенело в его ушах, пообещал когда-то, что пойдёт вместе с сыном в мир без магии... Белфайер сжал губы, переступил с ноги на ногу, попытался отвлечься от горькой мысли - но та не отступала. Всё равно ведь не исчезнет пропасть между ним и... и тем, кого он называл когда-то папой, и кому доверял. Ничего не поможет. И опять хочется бежать. И опять нельзя.
Джарет: -Затем,что тогда я не знал,что он её не тронет,-жёстко ответил Джарет.-затем,что она всего на год тебя, похоже,старше, Белфайер, и обречь пятнадцатилетнюю девчонку, почти ребёнка, к тому же,растущую с мачехой,на вечные кошмарные сны я не мог.Кстати,зря ты целился в меня из лука.Я теперь ни тебе,ни Белль,ни дракончику сделать ничего дурного не могу,а вот ты мне-очень даже да.Если уж тебе неймётся -давай,отведи душеньку.
Ситуация: - Вы лучше дальше рассказывайте, - Бэй не смотрел на него, говоря это, а затем поморщился, как от боли: - И вот что... Я не убиваю безоружных.
Джарет: - Отлично, - кивнул мальчику фейри и продолжил печальное повествование, рассказав о договоре с феями, о чернилах кальмара и о том, к чему всё в конце концов привело. Джарет опустил лишь одну подробность-какую тайну поклялся хранить в обмен на свою безопасность.
Ситуация: Услышав о Проклятье, Белфайер застыл на месте и выронил уже ненужный лук со стрелами на землю. - Что? Что вы сказали о... Проклятье? - слова не шли, они мучительно застревали в горле, казалось, что не заговорить, не суметь... Оставалась только одна отчаянная надежда - что этот король гоблинов лжёт или приукрашивает. На мгновение, на пару мгновений стало легче - ведь не было же в коридоре никакого свитка. Ничего там не лежало. А затем пришла другая мысль. Он не первым встал в это утро. - Белль? Это правда? Он... Румпельштильцхен собирался отправить всех в другой мир, в другое время, чтобы найти меня? - Бэй резко повернулся к девушке, стоявшей неподалёку. - Или... он, - мальчик дёрнул подбородком в сторону Джарета, - всё врёт?
Джарет: -Если ты спешишь осуждать его,мальчик,-неожиданно для самого себя произнёс Джарет,подняв руку,-я бы на твоём месте придержал лошадей.Я видел,как он страдает из-за того,что прожил в разлуке с тобой.
Белль: Белль тяжело вздохнула, не зная, как ответить Белфайеру. Она не хотела, чтобы он знал о Проклятье, а теперь... "Да чего Джарет добивается?! - с досадой подумала она. - Просит не осуждать Румпельштильцхена, перед тем рассказав о нём самое ужасное... Что-то здесь не вяжется!" - И вы хотите, чтобы Румпельштильцхен страдал и дальше? - не выдержала девушка. - Джарет, вы явились сюда затем, чтобы настроить Бэя против отца? Чтобы Бэй, узнав всё, что вы рассказали, рассердился и не захотел спасать его сейчас или мириться уже потом? - в голову Белль стукнула догадка, будто у Джарета мог быть именно такой план. В конце концов, кто сказал, что у него ещё не пропало желание мстить Румпельштильцхену?
Ситуация: - Значит, всё это правда... - пробормотал Бэй себе под нос, видя расстройство Белль, и затем поднял глаза на Джарета, который ещё что-то там сказал... не осуждать... И почти закричал: - Он сам бросил меня в том мире, променял на магию! Он трус! Испугался... - у мальчика перехватило дыхание, к горлу подступили предательские слёзы. - Испугался... что лишится своей власти... не смог за мной пойти, я один провалился в портал! Ему было почти так же плохо, почти так же болело в груди, как тогда, при первой встрече с отцом. Он же поверил... почти поверил, глядя на Белль и дракончика, слушая рассказ о волшебном луке, что Румпельштильцхен хоть немного, да изменился! Но нет, нет! Чтобы исправить свою ошибку, Тёмный хотел сломать судьбы других людей, отправив их неизвестно куда! Все эти годы, пока он, Бэй, бессонными ночами ждал, когда придёт отец и заберёт его домой, пока жил в проклятом Неверленде, Румпельштильцхен творил зло и вкладывал его в Проклятье! Уже одних слов об убийстве фей было достаточно - Белфайер задохнулся от отвращения при мысли о том, что частично поводом к этому послужило то, что Голубая Фея когда-то подарила ему волшебный боб. Белфайер яростно глотал слёзы, отвернувшись от всех. Не будет он плакать, как ребёнок. Он ведь уже давно не ребёнок, и в сказки не верит. Но в сказку об изменившемся отце так хотелось поверить...
Джарет: - Говоря по правде, одно время у меня был такой план,- сознался Джарет. - Я не мог допустить, чтоб Румпельштильцхен наслаждался любовью и счастьем в то время как Криста убита, я - раб, а на Сару могли лечь чары вечного кошмара. Да и Вас, Белль, я представлял себе несколько иначе. Я считал, что влюбиться в такое создание, как Тёмный, может женщина... - бывший король покраснел, - со странными и ущербными вкусами, простите меня, и пребывал в уверенности, что и ты, Бэй, извини, яблочко от яблоньки... Но встреча лицом к лицу меня переубедила. К тому же, Сара чиста, а полюбила такого, как я. А Тёмный... Он, когда я осудил вас обоих вслух, чуть в клочья меня не изорвал, забыв о каре, которую наложит контракт. Где-то под чёрной магией ещё остался прежний человек, и его надо спасать. К тому же, я не хочу, чтоб Адна вконец загубила и свою душу. Мстить - не женское дело. Я сам - плод такой вот мести. Если она сорвётся и убьёт Румпельштильцхена, новую Тёмную будет не унять, и вот в ней не останется ничего человеческого, хотя бы потому, что она и не совсем человек.
Ситуация: - Яблочко от яблоньки, - глухо повторил Бэй, всё ещё с трудом сдерживая слёзы. - Он стал таким, как сейчас, чтобы не пустить меня на войну с ограми. Тогда брали... и четырнадцатилетних. Всех, кто мог держать оружие. Он стал Тёмным из-за меня... а я его не просил! Лучше бы война...
Церулеус: Когда-то Церулеус надеялся, что останется верен Тёмному магу, даже узнав, что тот хуже, чем он думает. Вот и настало время услышать плохое - и дракон не знал, как ему поступить. Он готов был разорвать этого Джарета на куски. Просто потому, что до его появления всё было ясно и понятно. Спасать хозяина, отнести Белль и Бэя в Город и рыскать по Царству фей. Ничего полезного для поисков Джарет не сказал, а вот горечи и смятения привнёс достаточно. И не только в душу Белфайера. С другой стороны, кому, как не ему, Церулеусу, знать, что есть в Тёмном маге и немало хорошего. Последние слова Бэя несколько приободрили юного ящера - сейчас ему очень хотелось услышать о Румпельштильцхене что-нибудь иное, нежели страшные истории о злодеяниях и убийствах мага. Выходит, Тёмный способен на самопожертвование. - Так ты не знаешь, где он? - угрюмо спросил дракончик у Джарета, потоптавшись на месте. - Куда она могла его спрятать? Должен же быть толк от твоего рассказа.
Джарет: - Она его держит где-то в Феерии, но где именно - я не знаю, да и путь мне туда закрыт. Королева Маб под горячую руку изгнала из своего царства и меня, хотя клянусь жизнью Сары, я не хотел, чтобы дошло до такого. Я желал всего-навсего обезопасить тех, кто мне дорог, и оставить этот мир неповреждённым. Сама же Адна, раз она теперь человек, слилась с людьми в Городе. Я пытался её урезонить, чтобы она прекратила мстить, но её уже занесло. Найдём её - отыщется и он. И да, - Джарет повернулся в сторону Бэя, - здесь ты прав, парень. Я его не лучше.Не окажись я трусом, не покинул бы Феерию, не забрёл бы во владения твоего отца. А не будь я ещё и гордецом, не пострадал бы от его рук. Я сам выковал первое звено в цепи событий, что убили Кристу и свели с ума Адну, и моя совесть на этот счёт никогда не успокоится.
Белль: Белль вслушивалась в слова Джарета, стараясь отрешиться от неприятных мыслей и вычленить самое важное. "Адна держит Румпельштильцхена в Феерии. Сама она теперь человек, а не фея, стало быть, магии у неё нет. Поселилась в Городе. Её занесло, и она может зайти слишком далеко в своей мести... Нужно поторопиться и подобраться к Адне! Отвлечь её внимание от мести, от Румпельштильцхена, от кинжала... хоть ненадолго, хоть как-то! Да, для начала - именно отвлечь, и это сделаю я. А тем временем кто-то должен отправиться в Феерию и найти Румпельштильцхена. Церулеус собирался... Смог бы он забрать Румпельштильцхена с собой или Адна отдала приказ никого к себе не подпускать? Впрочем, если мне - или не мне - удастся отнять у неё кинжал..."
Ситуация: Бэй, наконец, справился с собой. Он уже принял своё решение, и теперь не собирался его менять. - Ладно, полетели, - мальчик даже не взглянул на Джарета. Он не хотел спрашивать Белль, куда та спрятала свиток с Проклятьем. Странно, что король гоблинов тоже не интересовался подробностями - скорее всего, просто решил облегчить себе душу, выплеснув всю мерзость на других. Бэй затруднялся со своим отношением к нему - настоящей неприязни не было, сочувствия тоже. Было просто желание забыть обо всём, что рассказал Джарет, и о нём самом тоже - но не получится. Они просто найдут Адну и спасут Румпельштильцхена. В память о том, кем отец когда-то был. Кем уже никогда больше не станет. Прежним... А дальше... о дальнейшем думать не хотелось. Слишком уж горько.
Церулеус: Церулеус молча подошёл, подставил спину - мол, залезайте оба. А затем, словно вспомнив что-то, кивнул в сторону Джарета: - Тоже с нами? Он говорил «найдём»... Чувствовалось, что дракончик не в восторге от подобной мысли. Но поскольку Бэй, ничего не говоря, подобрал лук со стрелами и осторожно взобрался ему на спину, ответ оставалось ждать от Белль. А тут ещё Белфайер беспокойно шепнул «унесёшь двоих? тяжело же», на что Церулеус ответил лишь красноречивым взглядом.
Белль: - С нами, - со вздохом ответила Белль, забираясь на дракона. Джарет по-прежнему не вызывал у неё симпатии, но если он сам хочет остановить Адну, то его помощь может весьма пригодиться. Тому, кто раскаивается, стоит дать шанс.
Церулеус: - Тогда в Город, - Церулеус взмахнул крыльями, поднимаясь в воздух. Не без удивления дракончик обнаружил, что вполне может нести двоих - возможно, потому что росту и весу Белль и Белфайер были совсем небольшого. Или же волшебство Тёмного действовало не по дням, а по часам. Лететь было ясно, куда - скорее всего, бывшая фея отправится не иначе как в Светлый квартал. ====> Город, Светлый квартал
Джарет: За драконом последовала и белая птица -сейчас было не время препираться и искать мерзкий свиток. Уничтожить его настанет срок, а вот Адна могла натворить таких бед, что предыдущие в долю не падали.Возможно,в скором времени в Городе объявится новая Тёмная волшебница -а о последствиях Джарет примерно догадывался,сейчас вспоминая,как будто собственными глазами видел, вихрь чёрной пыли, пляшущей по улицам столицы будущего Андеграунда,и то, во что превращалось всё, с чем пыль соприкасалась.
Румпельштильцхен: <==== Полые Холмы Свиток с Проклятьем лежал позади флакончиков, фиалов и пузырьков с зельями, стоявших на полках шкафа; дверцы были распахнуты, будто кто-то поспешно положил свиток внутрь и тут же убежал. Просто желтоватый пергамент с накрепко врезавшимися в него буквами, написанными странным, извилистым почерком. Его собственным? Румпельштильцхен мучительно наморщил лоб. Он ничего не помнил... и внезапная мысль пронзила его мозг. Он медленно шагнул к полкам, протянул руку к свитку... и тут же отдёрнул. В другой ладони заплясал небольшой огненный шар. Уничтожить? Сразу же, не взяв в руки? Снова вернуться к прялке, шептал воспалённый, искавший отдохновения ум. Золотая нить... Золотая нить... И... забвение. Забвение. От потерь. От страданий, будь они трижды прокляты! Мгновения текли один за другим, и огненный шар стал жечь руку Тёмному магу, напоминая, что госпожа велела уничтожить Проклятье, а не стоять, глядя на свиток и пытаясь собрать вихрем кружившиеся в голове мысли. Госпожа! Ядовитое, как укус скорпиона, слово. Ненавистное. Казалось, при одном воспоминании об этой женщине крошечный огненный шарик начинает зло пылать в самом сердце Румпельштильцхена. Повинуясь порыву, он сделал ещё шаг вперёд. И свободной рукой дотронулся до свитка с Проклятьем. Сдавленно вскрикнув, Румпельштильцхен отпрянул и погасил огонь, в то время как видения беспорядочно закружились в его мозгу. Он видел себя - убивающим фей, добывающим чью-то кровь и слёзы, манипулирующим людьми, чтобы посеять боль и страх и собрать урожай; видел в своих руках чужие трепещущие сердца, чувствовал, как чёрная магия пульсирует в его теле вместо крови... Крови. Солёный вкус наполнил рот - кажется, он прокусил себе губу. Тёмный маг слепо качнулся в сторону и упал в кресло, стоявшее у стола, совсем рядом. Проклятье. Его величайшее волшебство, созданное, чтобы найти сына. Его чудовищное творение. Сына? Белфайер был здесь... они встретились в Городе... Белль... он хотел подарить ей зеркало в золочёной раме... А потом всё и случилось... Задыхаясь, Румпельштильцхен закрыл лицо руками, бормоча какие-то разрозненные слова и обрывки фраз. Он всё помнил... Адна... кинжал в её руках... приказ... Проклятье... Оно очутилось здесь?! Значит... - Нет! - дико завопил монстр, вскакивая с места, обезумевшим взглядом уставившись на треклятый свиток; он должен был быть внизу, в коридоре, чтобы... Белль и Бэй нашли его. В замке не ощущалось их присутствия. Так же как и в саду - присутствия Церулеуса. Как наяву, несуществующие видения замаячили перед внутренним взором, мучая, норовя ещё раз пошатнуть рассудок. «Пойдём, Бэй... Мы не можем здесь больше оставаться... После всего, что он сделал...» «Я никогда не смогу его простить. Церулеус отнесёт нас прочь отсюда». Нет! Нет! Нет! Румпельштильцхен в бешенстве принялся крушить свою лабораторию, швыряя об стены свои драгоценные склянки с зельями, магические артефакты, попадавшие под руку, мебель - всё, что мог, он ломал и разрушал, завывая, как дикий зверь; а затем посреди всего этого разгрома на кончиках его пальцев вспыхнули огоньки и уничтожили свиток с Проклятьем. От горящего пергамента шёл удушливый смрад, а создавший его монстр смотрел, как горит созданное когда-то с таким трудом волшебство, и безудержно смеялся смехом, в котором не было ничего человеческого. Они ушли. Они бросили его, как Адна и мечтала. Как хотел Джарет. «Интересно, кто найдет его первым? Бэй или Белль? И даже про Милу рассказывать не надо! Заметьте!» «Ты угрожал моей любимой - пресмыкайся теперь и сам по земле, когда потеряешь свою! Только для того, чтобы насладиться этим зрелищем, я решил оставить обоих твоих близких в живых!» Румпельштильцхен не мог даже плакать. У него не было сил ненавидеть себя за то, что он коснулся свитка с Проклятьем, что послужило окончательным толчком к возвращению воспоминаний. Всё, что он мог, это опуститься на пол и замереть в жалкой, неудобной позе - опустошённое, одинокое чудовище на руинах своего тёмного царства. Помутнение рассудка было лишь временным, вызванным страшным потрясением - колдун смутно припомнил, что Адна заставила его испытать все муки, которые он когда-либо причинял своим жертвам. К счастью, хотя бы это он целиком восстановить в памяти не мог. В голове словно зазвенел колокольчик... нет, это был голосок бывшей феи, сохранивший свои мелодичные интонации. - Ты уничтожил Проклятье? Я чувствую, тебе там опять плохо... Румпельштильцхен не мог говорить. Он тупо удивлялся, почему не сошёл с ума снова, на сей раз окончательно. Так было бы лучше. - Обнаружил, что они от тебя сбежали? Всё вспомнил? Я так и надеялась, что ты у себя дома вспомнишь. А сейчас вернёшься в клетку, и ни шагу оттуда, пока не позову, и не сметь приходить ни на чей зов, кроме моего! Тёмный маг потёр виски ледяными, невзирая ни на какие огоньки, пальцами - торжествующие интонации Адны причиняли ему головную боль. - Так тебе и надо, дорогуша, - пропела девушка и умолкла - очевидно, вновь спрятала кинжал. Румпельштильцхен ещё какое-то время сидел на полу, прикрыв глаза, пока пустоту в его душе заполняло нечто яростное, жгучее, безумное... Тёмный маг поднёс руку к груди и одним движением вырвал у себя сердце. А затем поместил в шкатулку и отправил в тайник, запечатав магией крови. Вставая на ноги, он почувствовал себя гораздо лучше. И улыбнулся так, что, если бы враги видели эту улыбку, то бежали бы со всех ног прочь, как можно дальше... ====> Полые Холмы
Baelfire: <==== Домик Эрла Солигена Приземлившись Бэй торопливо слез с дракона и обратился к нему: - Я пойду в замок и постараюсь как можно быстрее найти тайник, а ты подожди меня здесь, хорошо? - он с нетерпением посмотрел на Церулеуса, дожидаясь ответа..
Церулеус: Дракончик слегка наклонил голову - мол, ясное дело, буду ждать. Он по-прежнему чувствовал себя великолепно. Жаль только, королева Маб не одарила его временно возможностью переноситься на большие расстояния со скоростью молнии.
Baelfire: Белфайер с благодарностью посмотрел на друга и поспешил в замок. Пройдя внутрь он остановился, что бы обдумать план действий. "Сначала надо узнать, куда папа мог спрятать своё сердце. Это должен быть надёжный тайник, значит скорее всего оно спрятано в его лаборатории. Отправлюсь туда и разберусь уже на месте". Бэй поднялся в лабораторию и застыл на пороге. "И как здесь отыскать то, что, по идее, должно быть надёжно спрятано? Буду надеяться, что он, действительно, запечатал тайник Магией Крови". Мальчик сконцентрировался и постарался расслабиться, что бы почувствовать нужное место. Через какое-то время он почуял потоки магии, которые вели его, как путеводная нить, к дальней стенке. Подойдя к ней Бэй, протянул руку и положил её на стену, направляя магию. Тайник открылся и он вытащил оттуда небольшую шкатулку. Не решаясь её открыть, мальчик поскорее выбежал на улицу и заговорил с драконом: - Я нашёл его сердце. Нам надо поспешить отыскать Румпельштильцхена, пока он не натворил чего-нибудь или сам не погиб.
Церулеус: - Он был в Царстве фей, - задумался Церулеус, - там ли он сейчас? А вдруг Адна позвала? И он в Городе? - дракончику очень не хотелось терять времени; с другой стороны, Белль осталась одна, так что он склонялся скорее к тому, чтобы сначала полететь в Город и уже с Белль вместе обсудить, стеречь ли Адну или лететь в Царство фей. Как же лучше поступить?
Baelfire: - Ну, я думаю, что сначала надо, всё-таки, слетать к Белль, а уже потом всем вместе искать отца. Так надёжней будет - не доверяю я этому Джарету и не хочу оставлять Белль с ним одну надолго. - Белфайер тревожился за девушку и, поэтому хотел побыстрее добраться до неё.
Церулеус: В ответ Церулеус молча подставил спину - раз так, летим-де в Город. ====> Светлый квартал
Румпельштильцхен: <==== Город Румпельштильцхен надеялся, что вторичное магическое перемещение в течение суток не вызовет у сына такого же сильного отвращения, как и в первый раз. Сейчас, когда всё было улажено, Тёмный маг чувствовал себя очень уставшим - ему пришлось высвободить слишком много энергии в Городе, а потом ещё и перенести на большое расстояние сразу троих человек, включая себя, и одного дракона. Церулеус тоже выглядел очень утомлённым, и наверняка голоден, так же как Белль и Белфайер, решил про себя Румпельштильцхен, открывая двери замка вялым взмахом руки.
Baelfire: Белфайер подошёл ближе к отцу и протянул ему лук. - Держи, это твоё. Взял на время, чтобы защищаться, если что. Мне он уже не надо. - Бэй отдал оружие и прошёл внутрь замка.
Румпельштильцхен: - Разумеется, сынок, - Румпельштильцхен вспомнил историю, связанную с луком, который никогда не промахивается. Как Белль впервые обняла своего хозяина и улыбнулась ему, лукаво и довольно, а он чувствовал себя глупым смущённым подростком - в свои-то триста с лишним лет!.. Тёмный повернулся к Белль, нежно коснулся пальцами её щеки. Ему хотелось сказать ей столько всего, доброго и красивого, чего она, несомненно, заслуживала, но, конечно же, нужные слова не шли на ум...
Церулеус: Церулеус деликатно отвернулся и молча направился к своей пещере. В конце концов, отдохнуть не помешает. И как следует.
Белль: Девушка смущённо улыбнулась. - Я рассказала Бэю о том, как к тебе попал этот лук, - сказала она. - А ещё... я рада, что Бэй всё-таки решил остаться с тобой. Я очень волновалась.
Румпельштильцхен: - Вероятно, вы решили не сбегать, - заметил Румпельштильцхен, стараясь говорить спокойно, - чтобы я и вовсе не разнёс весь мир, а?
Белль: - Я думала о том, как спасти тебя, - покачала головой Белль. - Бэй сказал, что тоже готов спасти тебя, он не отступился, даже узнав о Проклятье. Мы отправились на поиски Адны. Я хотела отобрать у неё твой кинжал, но мне не повезло. А потом Церулеус сказал, что ты вырвал себе сердце. И тогда я поняла, что ты решил, будто мы сбежали, - девушка вздохнула и ласково положила руку Румпельштильцхену на плечо. - Мне было больно за тебя. Я не знала, что тебе удалось вернуть кинжал и освободиться, и я боялась того, что Адна может сделать с тобой. Она бы не позволила тебе разнести весь мир, но... ценой твоей жизни? Я рада, что этого не случилось.
Румпельштильцхен: - Не будем говорить об Адне, - Румпельштильцхен не хотел и не собирался рассказывать о мучениях, которым его подвергла бывшая фея. Ни к чему обременять Белль и Бэя ещё и этим тягостным знанием. - Я чего хотел бы... - немного неуклюже продолжил он, стремясь перевести тему беседы, - знаешь, Белль, хорошо бы нам всё это забыть, и жить одной семьёй - ты, я и Бэй.
Baelfire: Белфайер выглянул из-за двери, собираясь поторопить отца и Белль, но увидев и услышав происходящее, решил не мешать им, а посмотреть, что будет дальше.
Белль: - Хорошо бы... - согласилась девушка. - Вот только мне всё равно неспокойно. Всякий раз, когда кажется, будто всё наконец-то хорошо - кто-то наносит внезапный удар. И ещё... - Белль сделалась ещё более обеспокоенной, - я стала видеть вещие сны. Этой ночью я проснулась, и мне было страшно. Я видела во сне Адну, ставшую человеком и державшую твой кинжал. Я узнала об этом прежде, чем мне рассказали. Это второй раз... Мне стоит рассказывать тебе обо всех таких снах?
Румпельштильцхен: - Значит, я не ошибся, Криста нечаянно тебе и этот дар передала, - при воспоминании о несчастной мёртвой фейке Тёмный поморщился - знай он, что её гибель столько несчастья ему принесёт, не стал бы трогать, а просто выпроводил бы из своих владений, предварительно забрав у Кристы палочку. - Да, ты должна будешь рассказывать мне о таких снах. Хотя, видишь ли, будущее изменить невозможно, и если я попытаюсь это сделать, получится как с лучевым пистолетом. Мои действия привели к тому, что я был ранен. Но, по крайней мере, мы будем знать, что нас ждёт, - Румпельштильцхен пожал плечами и, приблизив своё лицо к Белль, вместо поцелуя потёрся носом о её щеку. - Устал, чтобы расспрашивать тебя подробно, Белль, да это и не нужно. Главное, что мы всё-таки вместе. План-то разлучить нас всех у Адны провалился, - добавил он со смешком, слегка отстраняясь от девушки, и тут заметил Бэя, выглядывавшего из-за двери. Румпельштильцхен мгновенно отпрянул от Белль и смущённо зачастил: - Да, нам... мы... мы сейчас идём, Бэй, просто... кое-что хотел уточнить... спросить... сказать, в общем, - в голосе его проскользнули оправдательные интонации, словно Белфайер мог упрекнуть отца в том, что тот завёл себе возлюбленную и позабыл о сыне.
Baelfire: - Да, конечно. Извини, не хотел вам мешать, -Белфайер почувствовал вину за то, что случайно отвлёк отца. - Я уже ухожу! - он поспешно закрыл дверь и поднялся в свою комнату. Прилёг на кровать - решил немного отдохнуть, всё-таки это утро было для него весьма тяжёлым...
Румпельштильцхен: - Похоже, он не против наших отношений, - с облегчением произнёс Румпельштильцхен и приобнял Белль свободной рукой за талию. - Пойдём, милая. Тебе нужно отдохнуть... да и мне тоже... Помимо отдыха, он собирался поискать среди тех зелий, которые уцелели после погрома в лаборатории, снадобье, восстанавливающее силы. Оно стояло в самом дальнем углу шкафа, и вряд ли, разбушевавшись в своё время, Тёмный маг успел добраться до неприметного фиала с бесцветной жидкостью. Без неё он ещё очень долго будет чувствовать себя утомлённым, так что выхода нет - придётся выпить.
Белль: - Тебе так точно, - понимающе отозвалась Белль, проходя в двери. Про себя же она подумала, что уже второй день подряд как Тёмный маг попадает в беду, а ей приходится волноваться за него. Надежды на дальнейшую спокойную жизнь было мало. А теперь Румпельштильцхен ещё и сказал, что будущее изменить невозможно... Девушка тихо вздохнула. - Надеюсь, хотя бы сейчас тебя никто не побеспокоит. >>>>> Конец эпизода
Глэдис Гаррет: Хогсмид====>Тёмный Замок Раздался довольно громкий взрыв, к счастью, ничего не повредивший, и из облака дыма появилась молодая женщина. Она была довольно высокая, черноволосая и красивая, но главным - самым заметным - отличием являлся внушительный живот, выдающий её положение. Женщина была чем-то испугана и прикрывала живот руками. Её звали Глэдис Гаррет. Глэдис огляделась по сторонам и заметила, что находится в окресностях какого-то замка. Это её очень удивило, ведь ещё всего-лишь мгновение назад она была окружена Пожирателями Смерти и ожидала долгой и мучительной смерти. Девушка не понимала, как она здесь оказалась. Чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, она подошла к воротам и пару раз постучала.
Румпельштильцхен: В окно лаборатории вовсю светило солнце - Белль здесь редко бывала, но Румпельштильцхен слишком уж привык к отдёрнутым шторам. Сам хозяин в задумчивости сидел в кресле, закинув ногу за ногу, и перебирал в уме дела, которыми следует заняться первоочередно. Подробно расспрашивать Белль и Бэя о нахождении ими свитка с Проклятьем, о сопутствующих обстоятельствах Тёмный маг не хотел. Всё ведь уладилось, зачем вспоминать о неприятном, бередить им душу? Пусть забудется, рассеется, как предрассветная дымка. Правда, Церулеуса Румпельштильцхен спросил, откуда тот узнал, что хозяин вырвал себе сердце. Дракончик лаконично рассказал о полёте в Царство фей, и Румпельштильцхен очередной раз обнаружил, что в этой жизни есть ещё много вещей, которым он способен удивиться. К примеру, на сей раз ему косвенно помогла королева фей. Тех самых фей, которых маг неустанно истреблял в течение нескольких столетий. Хорошенько поразмыслив, Румпельштильцхен решил, что в долгу оставаться не стоит, и он оставит подданным Маб всё то золото, которое спрял из соломы, пока находился в клетке Адны. Прялку он, разумеется, телепортировал в замок. С этим было покончено, и теперь ум Румпельштильцхена занимали другие заботы. Ему не потребовалось много времени, чтобы благоразумно прийти к выводу - измениться целиком, как хочет Бэй, как хочет Белль, он не в состоянии, да и не нужно ему это, но зато он может сдерживать себя. Стараться не проявлять излишней жестокости, если только не появится в том необходимость. Разумеется, Адны это не касается - ей Румпельштильцхен уготовит достойную месть. Убивать и мучить бывшую фею для этого необязательно; даже не преуспей Уилкис в своих намерениях, способ поквитаться с негодяйкой найдётся. А учитывая, сколько сейчас защитников у Адны, Альфреду может прийтись несладко... Румпельштильцхен вспомнил ещё и о том, что Адна теперь не обязана хранить тайну смерти Милы. Впрочем, без крыльев добраться до Бэя ей будет сложнее, мрачно улыбнулся он, разглядывая сплетённые в замок пальцы. Кроме того, после этого участь Адны окажется настолько ужасной, что многократно превзойдёт всё, что Тёмный испытал по милости той. Кроме того, Румпельштильцхен озаботился тем, как теперь выманить второй лучевой пистолет, и как быть с Лантерном. Во время последнего погрома в лаборатории он в числе прочих расколотил склянку с зельем, которое нужно было человеку-тени, и теперь придётся делать его заново. Что касается Эрика, то принцу можно напомнить очередной раз об услуге, которую они с Ариэль задолжали Румпельштильцхену; с другой стороны, стоит ли торопиться, не выторговать ли в качестве услуги что-нибудь получше? Хороший вопрос. Вдруг снаружи раздался какой-то шум, а в голове у самого могущественного волшебника Сказочных королевств словно бы зазвонил невидимый колокольчик. Румпельштильцхен сразу насторожился, подался вперёд, уловив чужое присутствие в своих владениях. Женщина. Молодая, красивая... беременная. Что она здесь делает?! Очередная Анетта, решившая не просто подбросить ребёнка под дверь, а самолично продать Тёмному магу? Пожав плечами, Румпельштильцхен решил, что этот вопрос он выяснит сам. Белль и Белфайеру лучше отдыхать. Церулеус только что отправился на охоту. Он уже достаточно отдохнул и хотел немного полетать в горах. Румпельштильцхен легко сбежал по лестнице вниз и распахнул двери замка. Он надеялся, что его внешность не вызовет дикого визга и хлопанья в обморок - в конце концов, подумаешь, золотокожий кудрявый человечек в тёмно-голубой рубашке, жилете из тёмной, почти чёрной драконьей кожи и таких же узких кожаных штанах и сапогах. Ещё потом выхаживай валяющуюся без сознания девчонку, чтобы сделка не сорвалась...
Глэдис Гаррет: Дверь открылась, и перед глазами Глэдис предстало удивительное зрелище: невысокий кудрявый человек с довольно пугающей внешностью, больше всего, в его облике удивляло лицо, покрытое золотой чешуёй, по крайней мере, именно так ей показалось. Миссис Гаррет удивилась настолько сильно, что даже рот приоткрыла. Потом спохватилась и, закрыв рот, обратилась к этому странному человеку: - Извините пожалуйста, мистер, не могли бы Вы подсказать, где я очутилась?
Baelfire: Бэй проснулся от какого-то грохота. Шум встревожил его. "А вдруг это из лаборатории? Надеюсь, что если так, то с отцом ничего не случилось". Белфайер привёл себя в порядок и отправился в лабораторию. Никого там не застав, мальчик сильно удивился, тем более, что с помещением всё было нормально. В тот момент, когда он собирался идти искать Румпельштильцхена, снизу послышался чей-то голос. Бэй спустился вниз и увидел беременную женщину стоящую в открытых дверях перед его отцом. - Извините пожалуйста, мистер, не могли бы Вы подсказать, где я очутилась? Белфайера удивил такой странный вопрос, казалось, что женщина совершенно не понимает где она. Бэй подёшол к отцу и внимательно посмотрел на женщину, ожидая, что же ответит ей Румпельштильцхен.
Румпельштильцхен: О, так это не желающая заключить сделку! И сама не знает, как тут очутилась, вот оно что. Румпельштильцхен внимательно оглядел девицу с ног до головы и пришёл к выводу, что, скорее всего, это очередная гостья выпрыгнула из Артефакта. Вот только непонятно, почему её выбросило именно здесь, а не в Городе. К счастью, Тёмный Замок защищён волшебством, иначе и там бы кто-нибудь со временем появился, не иначе. Одна мысль об этом заставила Румпельштильцхена слегка скривиться - в его родном мире подобных странностей не имелось. - Вы, дорогуша, находитесь перед Тёмным Замком, если угодно знать, - любезно уведомил он незнакомку и слегка поклонился, торжественно называя своё имя: - А меня зовут Румпельштильцхен. Откуда вы? Хорошо уже и то, что девчонка не кричит от ужаса и не падает в обморок. Когда-то это казалось Румпельштильцхену весьма забавным, но потом испуганные взгляды начали его раздражать - и случилось это очень скоро. Сзади раздались шаги сына.
Глэдис Гаррет: - Хм, Тёмный Замок, говорите? Не слышала о таком... Я Глэдис Гаррет и я из Хогсмида. Это неподалеку от школы Хогвартс. - Глэдис решила, что этому человеку можно довериться. Она заметила, что к ним приблизился мальчик лет четырнадцати. "Наверное, сын этого странного существа".
Румпельштильцхен: - Хогвартс, вот как, - это слово было знакомо Румпельштильцхену, ибо его называл Альфред Уилкис при первой встрече. Значит, девчонка из того же мира, что и волшебник с палочкой, и, возможно, даже с ним знакома. - Боюсь, милая моя, вы очутились в другом мире. Каким-то образом Артефакт почуял что-то неладное, что с вами происходило, и перенёс сюда, - предположил маг, выразительно жестикулируя. - Некоторые именно так сюда и попадают! "Но при этом объявляются не перед моим замком", - мысленно прибавил он.
Глэдис Гаррет: - В другом мире?! Но откуда Вы тогда про Хогвартс знаете? - женщина изумилась. Почему именно её перенёс этот... Артефакт?
Румпельштильцхен: - Я, дорогуша, многое знаю, - хитро блеснул выпуклыми рептильими глазами Румпельштильцхен и многословно, как он всегда делал, стал предполагать далее: - Возможно, в вашем мире портал открыт в каком-то определённом месте, и туда попадает кто-то из тех, кто оказался поблизости. Что с вами случилось, на вас напали? Артефакт чувствует чужую боль и может помочь, затянув, так сказать, страдальца в портал и даруя ему спасение!
Глэдис Гаррет: - Я... Я была возле моего дома в Хогсмиде, когда на меня напали прислужники Тёмного Лорда - Пожиратели Смерти. Я очень испугалась за своего ребёнка и непроизвольно выставила щит, построенный на Магии Любви. И когда в него попало одно из заклинаний, произошёл сильный магический взрыв. Честно говоря, я уже успела распрощаться с жизнью. - Глэдис посмотрела на собеседника со слезами на глазах и спросила. - Извините, а Вы... Вы маг? Вы не могли бы мне помочь? У меня совсем ничего нет - ни денег, ни хоть каких-либо вещей... - она с надеждой в глазах посмотрела сначала на Румпельштильцхена, затем на его сына. - Вам не нужна служанка или кухарка? Мне бы хоть какую-нибудь работу найти!
Белль: Белль собралась, было, на кухню - по правде говоря, она была голодна, да и Румпельштильцхену с Бэем тоже не годилось остаться сегодня без обеда. Стало быть, пора уже было и начать готовить. Однако по пути девушка успела заметить, как Белфайер направился к прихожей. У дверей были слышны какие-то голоса. "Что там на этот раз? Точнее - кто?" - с тревогой подумала Белль и бесшумно пошла к дверям. Прежде, чем она успела увидеть незнакомую женщину, с которой разговаривал Тёмный маг, до неё чётко донеслись её последние слова: - Вам не нужна служанка или кухарка? Мне бы хоть какую-нибудь работу найти! "Не нужна, - чуть не вырвалось у девушки. Но незнакомка казалась совсем отчаявшейся, и Белль тут же ощутила сочувствие к ней. - Где бы ей найти-то хоть какую-нибудь работу?.." - Мне кажется, вам лучше идти в Город, - подсказала она. - Здесь кухарка или служанка уже не нужна, а вот в Городе вам может повезти больше - найдёте и работу, и крышу над головой.
полная версия страницы