Форум » Архив основной игры » Тёмный Замок (продолжение) » Ответить
Тёмный Замок (продолжение)
Румпельштильцхен:
Церулеус: Церулеус смотрел вслед хозяину какое-то время, прежде чем вернуться в пещеру. Он не называл Румпельштильцхена «господин» или «повелитель» - Темный не настаивал на подобных обращениях, зная, что это унизит гордого дракона. Длинное сложное имя Церулеус был не в силах выговорить, так что в мыслях он именовал Румпельштильцхена просто «он». Ведь не мог же дракон, несмотря ни на что, называть человека отцом? Хотя тот, по сути, заменил ему родню. Церулеус знал, что где-то в Царстве фей живет его мать-драконица, но полететь к ней пока не мог. Румпельштильцхен строго-настрого запретил своему опасному питомцу улетать далеко от Темного Замка, и добавил, что сначала тот должен хорошенько подрасти. Чтобы можно было без боязни его отпустить, зная, что дракон вернется домой. Церулеус забрался в свою пещеру и положил голову на лапы, покрытые едва заметными и пока совсем не грозными шипами. Он вернулся бы - обязательно вернулся. Об этом Румпельштильцхен мог не беспокоиться. Церулеус плохо понимал природу своего хозяина и воспитателя. Но он инстинктивно чувствовал, что человеком мага можно назвать лишь условно. Откровенно говоря, дракону была неприятна изощренная, глумливая жестокость, которую Румпельштильцхен показал во время поединка с рыцарем. Так нельзя поступать - Церулеус не знал, откуда это в нем, но был убежден, что Румпельштильцхен неправ. И тем не менее, даже если бы открылось, что маленький маг еще хуже, чем можно подумать - дракон остался бы ему верен. По крайней мере, он на это очень сильно надеялся.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен тем временем аккуратно притворил за собой двери замка и внезапно с ухмылкой проговорил вслух: - Чудовище, чудовище… а между тем, я занимаюсь благоустройством здешнего мира! Очистил его от блудной мамаши и от очередного идиота-рыцаря, а взамен обогатил местную фауну одной кукушкой и одной полевой мышью. Они бы лучше назвали меня благодетелем! И, разразившись совершенно безумным хихиканьем, Темный маг весело взмахнул руками, широким шагом пересек огромную залу и взбежал вверх по лестнице, направляясь в свою лабораторию…
Румпельштильцхен: Проклятье было заключено в свитке, на желтоватом пергаменте которого запечатлелись черные, как сажа, буквы, сложенные в древние колдовские слова. На деле им полагалось бы быть красными – ведь материалом для Проклятья отчасти была и кровь. Кровь эта принадлежала самым страшным существам, каких только нашел Румпельштильцхен много лет тому назад в своем мире. Кровь матерей, душивших своих детей. Кровь убийц, недрогнувшей рукой отправлявших на тот свет других. Кровь чудовищ в человеческом облике. Румпельштильцхен извлек свиток из тайника и, глядя на него, на мгновение прикрыл глаза – над ним пронесся вихрь воспоминаний. Кровь виновных и слезы невинных. Он собирал эти слезы и впитывал в себя чужое горе, чтобы затем все это влить в Проклятье. Он раскидывал ловушки и ставил сети, чтобы причинить боль и затем собрать ее, подобно сеятелю, собирающему жатву. Он заставлял испытывать страх – и строил на нем отдельные частички своего Проклятья, как трудолюбивый муравей строит свое жилище. Кровь виновных, слезы невинных, чужие горе, страх и боль… и останки фей. Прах, остававшийся от их крыльев. Вот о чем никогда бы монстр не стал сожалеть. Усаживаясь в своем кресле поудобнее, держа в руках свиток с Проклятьем, Румпельштильцхен припоминал каждую убитую им фею, и то, как беспомощно падали на землю волшебные палочки. Мощь палочек вкладывалась в Проклятье так же, как останки их хозяек, и, думая об этом, Темный маг улыбался – жуткой, безумной улыбкой существа, мстящего и успешного в своей мести. Голубая фея отняла у него Белфайера – а другие феи продолжают нести свои мерзкие подарки людям. Но те, кого убил Румпельштильцхен, больше никогда не разлучат ничьих детей с родителями. Никогда не принесут несчастье своими «добрыми» дарами. Кровь виновных. Слезы невинных. Чужие горе, страх и боль. Прах фей. И… самая могущественная магия на свете – магия любви, которую Румпельштильцхен испытывал к сыну. Веками вынашиваемая в его прогнившем, одиноком сердце, эта любовь не угасала, а стремление найти Белфайера превратилось в некую идею, своего рода миссию, ради которой Румпельштильцхен без колебаний готов был перевернуть мир и отправить всех в иной – без магии. Он не думал о том, что сказал бы Бэй, как отнесся бы тот к жутким поступкам отца во имя этих неистовых поисков; ум Темного был занят только тем, как он найдет Бэя в другом мире, как искупит свою вину перед ним. Каждый день рождения сына Румпельштильцхен зажигал свечу и вспоминал – вспоминал без конца, как делал то же самое в детстве Бэя, как старался приготовить какой-нибудь скромный подарок, лишь бы порадовать сына, лишь бы тот видел, чувствовал, понимал… как любит его отец, как сильна эта неуклюжая любовь. А теперь Проклятье было готово, и оно – лишь ничтожная жертва во имя того, чтобы исправить свою ошибку. В разуме Темного мага, воспаленном, полном вечного нетерпения и надежды, эта мысль не вызывала ни малейшего протеста. Румпельштильцхен давно научился перешагивать через границы добра и зла, он мог творить и то, и другое, хотя в глубине души прекрасно понимал, во что превратился. Но он уже не мог измениться – был убежден, что не может, Проклятье темной магии слишком глубоко вросло в его душу, всеми корнями угнездилось в ней. Люди называли его злодеем и чудовищем. Так же, как когда-то другие люди презирали за слабость и завидовали, что он жив, а кто-то погиб на войне, и обвиняли в трусости, когда он вернулся ради Бэя. Ради Бэя – чтобы сын не вырос без отца, как когда-то сам Румпельштильцхен, не вырос с таким же одиночеством в сердце, не вырос таким же робким и постоянно страшившимся, что его бросят те, кого он любит… Кого он любит. Румпельштильцхен словно пробудился от своих мыслей и вновь, уже в который раз, подумал, не откажется ли Белль быть рядом, узнав, что он намерен сделать с этим миром. Сумеет ли она понять? Не осудит ли? Благодаря Белль он снова начинал любить и доверять, снова тепло взаимной привязанности заползло в душу, и теперь уже можно было не бояться предательства – но что скажет Белль, узнав о Проклятье? Мысль была мгновенной, и позолоченные пальцы крепче стиснули страшный, и такой нужный свиток: «Она поймет. Обязательно все поймет. Ведь она не знает, сколько всего я натворил, когда создавал это Проклятье…» Не знает. И никогда не узнает, поклялся себе Румпельштильцхен. Злодеи не заслуживают того, чтобы долго и счастливо жить рядом с любимыми – удастся ли ему перешагнуть и это новое препятствие, и получить свой счастливый конец?
Румпельштильцхен: Сердце короля гоблинов действительно не внушало приятных чувств - покрытое черными пятнами гнили, оно вызывало скорее желание раздавить, чем любоваться, как это могло бы быть в случае с чьим-нибудь чистым, наполненным безупречной добротой и благородством сердцем. Румпельштильцхен, аккуратно держа сердце на ладони одной руки, приблизил к нему свои серые губы и весело пропел, словно песенку: - С добрым утром, дорогуша! Не ожидал услышать, а? Как живется в гостинице, не слишком ли убого сие прибежище для, - Темный причмокнул и со вкусом добавил: - коронованной, некогда великой и могущественной особы? Про себя Румпельштильцхен смеялся - должно быть, не очень приятно посреди раннего утра услышать голос существа, отнявшего у тебя сердце.
Румпельштильцхен: Чего тебе надобно,желтолицый чёрт? Судя по голосу Джарета, в добром настроении он явно не пребывал. - Как грубо, как невежливо так меня называть, - попенял ему Румпельштильцхен и с укоризненной гримасой слегка надавил на сердце - на одно из черных пятнышек. - Тебе там не очень больно? - заботливо осведомился он и, издав высокий мяукающий звук, означавший удовлетворение, устроился в кресле у стола, развалившись поудобнее и вытянув ноги в сапогах из драконьей кожи (вот уж о чем Церулеус благодаря магии не пронюхал бы).
Румпельштильцхен: - Понял,понял! Прекрати! - Отлично, - промурлыкал Румпельштильцхен, словно довольный кот, и отпустил сердце собеседника, оставив просто лежать у себя на ладони, после чего продолжил, как ни в чем не бывало: - А надобно мне от тебя, чтобы ты мне оказал одну услугу... Но начнем по порядку. Ты, как я понял, устроился в теплой компании вновь обретенных друзей, не так ли? Удивительно, какой замечательный прием тебе оказали... Поделись подробностями, расскажи, что было вчера, после нашей с тобой, скажем так, - хмыкнул Темный, - не слишком приятной встречи.
Румпельштильцхен: - Что ж, значит, ты не остался без крова и помощи, - все с тем же мнимым добродушием проворковал Темный маг, выслушав Джарета. - Это так... трогательно. Ручаюсь, даже без сердца ты испытывал некие, не присущие тебе доселе, непривычные и необычные чувства! Но оставим в покое возвышенные рассуждения. Ты должен кое-что для меня сделать. А именно - украсть вещь, которая называется лучевым пистолетом, у Ильсора, с которым ты по счастливой случайности завязал хорошие отношения. Что-то в этом, по мнению Румпельштильцхена, было непередаваемо забавное - учитывая, что сейчас Джарет должен был испытывать благодарность и расположение к вышеупомянутому Ильсору. Не говоря уж о том, что унизить лишний раз аристократа, а тем более коронованную особу - доставляло какое-то желчное удовольствие. Джарет, конечно же, не знал, какую неприязнь Темный испытывает к благородному сословию (исключение составляла только Белль, не походившая на обычных его представителей), но это нимало не заботило Румпельштильцхена.
Румпельштильцхен: - Мне? Обокрасть Ильсора? - Именно, дружок, - мерзко хихикнул монстр. - Причем никто не должен знать, что это я тебе велел совершить кражу. Я не слишком ограничиваю тебя по времени - когда справишься с делом, выйдешь в какой-нибудь безлюдный переулок поблизости и позовешь меня три раза. Уяснил?
Румпельштильцхен: - Добром ты не кончишь... Джарет, конечно, не мог видеть, как Темный изменился в лице - совсем недавно маг размышлял о том, что у злодеев не бывает счастливых финалов. По меркам своего мира, этого мира, всех миров Румпельштильцхен был злодеем - и знал об этом. Слишком хорошо знал. Отгоняя неприятные мысли (простит ли его Бэй? смогут ли они просто жить втроем - отец, сын и Белль - и быть счастливыми? или вечная судьба питаться одной надеждой?), Румпельштильцхен презрительно проронил, поглаживая чужое сердце большим пальцем: - Ты, кажется, вздумал мне нравоучения читать, дорогуша? Видишь ли, я в этом не нуждаюсь, так что побереги дыхание - оно тебе еще пригодится. К примеру, - голос колдуна вновь зазвенел веселыми нотками, - чтобы рассказать своим добрым знакомым, что это именно я тебя спас. Допустим, ты был в плену у своего врага, он вырвал тебе сердце, и, чтобы спастись, ты позвал меня и отдал за спасение какой-нибудь магический талисман! Однако сердце так и осталось у врага, чьего имени ты назвать не можешь по какой-то страшной причине! И не вздумай корчить страдальческие гримасы при рассказе - ты будешь это делать с выражением благодарности и признательности мне, великодушному спасителю угнетенных королевских особ, - глумливо подчеркивая каждое слово и забавляясь своей шуткой, закончил Румпельштильцхен.
Румпельштильцхен: - Я сделаю всё, что ты мне прикажешь, так как нет у меня выбора. Но настанет день, когда выбора не будет у тебя, и тогда ты сам попросишь у Владыки Судеб, чтоб смерть тебя нашла. - О, я постараюсь, чтобы такой день не настал, - ядовито-сиропным тоном протянул Румпельштильцхен, - можешь не беспокоиться на этот счет. Но что я слышу - тебя, похоже, зовут? Беспокоятся о тебе? Что ж, можешь идти, наш разговор закончен. Ах, да! - оборвал он сам себя, словно вспомнив о чем-то важном. - Чем бы ни оказался этот лучевой пистолет, я запрещаю тебе использовать его против меня, - прибавил Темный маг, с явным удовольствием отнимая и эту надежду. В конце концов, бывший владыка гоблинов наверняка лелеет мысль получить обратно свое сердце, а Румпельштильцхену совсем не улыбалось, чтобы сон Белль сбылся - нужно проявить предусмотрительность. - А вот теперь мы действительно закончили. До встречи, дружок - и можешь не отвечать, - заливисто хихикнул Румпельштильцхен и, встав с кресла, заботливо положил сердце Джарета в шкатулку, после чего та отправилась в тайник. Мысли о расплате навевали тоску, поэтому Темный благополучно выбросил их из головы - этому он уже научился. Он предполагал, что о чем-то другом Джарет в своем нынешнем состоянии, скорее всего, думать не мог, посему, встретив кого-то могущественного и самодовольного, напомнившего ему о прошлом, бывший король гоблинов и тому посулил страшную участь. Но нет, лучше не углубляться в эти мысли - все, что еще оставалось человеческого в Румпельштильцхене, и без того говорило о расплате так же, как о любви и надежде; и, отогнав неприятные раздумья, монстр припомнил, что собирался создать талисман для Белль. Его губы раздвинулись в человеческой, мягкой улыбке - Белль снова поблагодарит его за то, что он заботится о ней, а не станет упрекать за чудовищную сущность. Разве смог бы он защитить ее без магии, пусть та и калечит ему душу? Очевидно, нет. Не приступить ли к делу тогда прямо сейчас? Румпельштильцхен подошел к полкам с зельями, выбрал нужный пузырек и сунул себе за пазуху, а затем привычно взмахнул рукой, и фиолетовые клубы дыма закружились вокруг его невысокой, худощавой фигуры, целиком облаченной в кожу, если не считать шелковой рубашки. Белль наверняка еще спит - он успеет вернуться к тому времени, как она начнет готовить завтрак. Если бы когда-то Бэй так же сумел смириться с новой сущностью отца, как смиряется с ней Белль, они и сейчас были бы вместе. Но ничего, еще есть шанс вернуть сына. Пусть даже ради этого придется отдать свое сердце. =>>>>> Куда-то
Белль: Белль проснулась в хорошем настроении - с тех пор, как Румпельштильцхен успокоил её, новых кошмаров во сне она не видела, а видела нечто приятное, что теперь с трудом вспоминалось, но вызывало улыбку. В новом сне Румпельштильцхен был с ней и куда-то вёл её, не то через сад, не то через лес - и это всё, что запомнилось. Белль отогнала воспоминания о приятном сновидении, потянулась как кошка, а затем встала, оделась и отправилась на кухню. Умывшись и причесавшись перед блестящим половником, девушка принялась готовить завтрак и заваривать чай, негромко напевая себе под нос. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев и лёгкие облачка, заглядывая в окно. Белль вдруг вспомнила, как Румпельштильцхен сказал, что ей можно будет выходить гулять, когда он сделает ей талисман. Подумав об этом, девушка с мечтательной улыбкой посмотрела в окно, любуясь красивым видом снаружи...
Адна: Адна со всеми предосторожностями добралась до Темного Замка. Она обнаружила, что драконья пещера находится в саду, да и сад, признаться, заросший множеством странных растений и причудливо изогнутых деревьев, навевал неприятные мысли. Вот это дерево очень похоже на человека, протянувшего руки-ветви в напрасной попытке отвести беду… а то растение… на нем проклевывается бутон нездорового черного цвета… Фея содрогнулась от отвращения. Дракончик, к счастью, ее не заметил – он, вероятно, спал в своей пещере, да и вила летела совершенно беззвучно и была маленькой. Вероятно, топот лошадиных копыт, бряцанье доспехов и оружия и громкий голос какого-нибудь рыцаря, вызывающего на бой чудовище, привлек бы внимание дракона – но как он мог знать, что во владения Темного мага проникла маленькая незаметная фейка? Адна едва успела отпрянуть к стене замка, когда увидела кого-то в окне. Сначала от ужаса крошечное сердце феи заколотилось так, что она прижала кулачок к груди, будто это могло его успокоить. Однако, сердито упрекнув себя за свой страх, вила набралась храбрости, украдкой подлетела к окну - и тут же поспешно опустилась к самой земле, потрясенная и растерянная. В замке находилась молоденькая, по человеческим меркам, девушка. Выглядела она совершенно по-домашнему – голубое платье, простая прическа. Лицо у девушки было довольное, и Адну как ударом молнии поразила мысль, что Темный маг, этот проклятый злодей, держит в своем замке… женщину из человеческого рода?.. Возможно, это и есть то, что ему дорого? Возможно, он околдовал эту девушку и держит ее рядом, чтобы избежать одиночества, чтобы кто-то встречал его дома с ласковой улыбкой и обнимал… Адну передернуло. Древний, порочный монстр, захвативший в плен несчастную девушку! Та совсем не похожа на служанку или несчастную, лишенную воли узницу. Адна украдкой наблюдала за незнакомкой, и мысли сменяли одна другую в маленькой головке феи, лихорадочно бились, как птицы, столь же быстрые и крылатые. Темный Замок неприступен. Но она, Адна, поклялась отомстить за Кристу и отнять у Румпельштильцхена то, что ему дорого. Девушку нужно выманить из замка. Это для ее же блага, ведь наверняка чудовище опутало ее своими нечестивыми чарами, мысленно шепнула себе Адна, почувствовав укол совести. Нет, надо довести дело до конца. Решившись, фея тихо и жалобно позвала: - На помощь! На помощь, скорее! Погибаю… Только бы дракон не услышал! Но вряд ли Румпельштильцхен отдавал своему питомцу приказы спешить кому-то на помощь, скорее юный ящер нацелен на беспощадные убийства. Значит, у нее, Адны, есть возможность осуществить задуманное. Девушка не могла видеть ее из своего окошка – значит, она поспешит выйти и спасти неведомое существо. А в том, что так и случится, вила не сомневалась. Уж слишком доброе лицо было у этой пленницы злого колдуна.
Белль: Мечты Белль вдруг прервал тоненький жалобный голос: - На помощь! На помощь, скорее! Погибаю… "Кто там?!" - встрепенулась девушка. Пару мгновений она раздумывала - стоит ли выходить из замка, не показалось ли ей? Но в конце концов Белль решила, что если она даже не попытается узнать, кому там нужна помощь, то сама же будет потом долго переживать, что не помогла. Голосок был жалобный и приятный... кому он мог принадлежать? Девушке? Ребёнку? А может быть, фее? Какому-то милому и хрупкому существу, которое бы рука не поднялась оставить в беде - вот какое ощущение вызывал этот голос. Белль тихонько вышла из замка и начала обходить его в сторону, откуда слышала зов о помощи. - Эй! Кто здесь? Где ты? Что случилось? - негромко звала Белль, надеясь, что погибающее существо ещё живо и отзовётся.
Адна: Адна же, в нетерпении летавшая поблизости, расслышала голос Белль и, внутренне возликовав, вскинула ручки, сплетая волшебную сеть. А затем резко вылетела из-за угла и накинула на Белль сверху светящуюся голубоватую сеть - та тут же обволокла девушку, подобно кокону. Воздух он свободно пропускал, а вот кричать и звать на помощь у Белль не получится - кокон имел еще и усыпляющее действие... Теперь бы суметь донести девушку до своего жилища в окрестностях Феерии. Адна придумывала план на ходу, но она была уверена в одном - Темный так и не поймет, что случилось. И пусть его злое сердце разорвется от горя, мстительно прошептала вила и понесла голубой кокон с пленницей в Царство фей. = >>>>> Феерия
Румпельштильцхен: <<<<<= из Темного Квартала Очутившись в своем замке, Румпельштильцхен выбросил из головы Альфреда Уилкиса, сделки, контракты и все прочее, и нащупал у себя за пазухой талисман для Белль. На губах его появилась улыбка, которая преобразила причудливо-некрасивое лицо, сделав его почти привлекательным. - Белль! - нетерпеливо крикнул маг, широко шагая через огромную залу к лестнице. - Белль! Ты где? Он повысил голос и крикнул еще громче: - Белль! Никакого отклика. В библиотеку она побежала, что ли? И забылась за своими книжками? Румпельштильцхен слегка нахмурился и, прикрыв глаза, обследовал внутренним взором весь свой замок. Белль не было нигде. Ни в жилых комнатах, ни в нежилых, где паутина протянулась от стен к потолку, а пыль толстым слоем лежала на полу. Румпельштильцхен застыл на месте, веки его приподнялись, а улыбка медленно сползла с лица. Вряд ли девушка стала бы нарушать приказ и гулять в лесу спозаранку - Темный знал, что Белль не способна пренебречь его беспокойством. Значит, она… В одно мгновение Румпельштильцхен взбежал по лестнице и рванулся к себе в лабораторию. Сердце его колотилось, словно в груди стучали по очереди крошечные молоточки, а тревога мгновенно перевоплотилась в страх. Что, если Урсула сумела как-то нарушить договор и все же каким-то образом украла Белль и… Румпельштильцхену вспомнилось, как безвольно падала выпущенная острыми когтями хищной птицы девушка, и если бы он тогда по счастливой случайности не подоспел вовремя… Схватив волшебный Шар Всевидения ледяными пальцами, Румпельштильцхен призвал магию, требуя, чтобы тот показал ему девушку, и заодно того, кто похитил ее (до последнего момента монстр был уверен, что это какая-то хитрость Морской ведьмы). Однако на матовой поверхности ничего не отобразилось. Совсем ничего. Румпельштильцхен отпрянул, не понимая, отказываясь понимать - и вновь яростно потребовал, чтобы шар показал ему Белль. Должно быть, это просто какая-то ошибка, почему не действует, почему он не видит Белль?! Напрасно. Все без толку. Смотрительница исчезла, будто ее и не было. Румпельштильцхен схватил шар и запустил им об стену, тот разбился на мельчайшие куски, со звоном рассыпавшиеся по полу. - Нет! - дикий крик пролетел по всему замку, отдаваясь эхом от древних каменных стен. - Нет, нет!..
полная версия страницы