Форум » Архив основной игры » Тёмный Замок (продолжение) » Ответить
Тёмный Замок (продолжение)
Румпельштильцхен:
Румпельштильцхен: Не успел Румпельштильцхен ответить незваной гостье, как в прихожей появилась ещё и Белль и любезно ответила на вопрос Глэдис, вызвав у мага некоторое раздражение. Для полной картины не хватает, чтобы дракон прилетел! Тёмный, конечно же, предпочёл бы поговорить с женщиной наедине, а то, чего доброго, Белль и Бэй захотят, чтобы он приютил её у себя в замке. С них станется, скорчил гримасу маг и переступил с ноги на ногу, кивком подтвердив слова Белль - мол, прислуга здесь действительно не нужна. Хотя, может быть, и не станется - должны же сын и Белль понимать, что непрошеные гости Румпельштильцхену не по нраву?
Baelfire: Белфайер, всё это время наблюдавший за Глэдис, не заметил, как к ним подошла Белль и поэтому даже вздрогнул от неожиданности, когда она заговорила. Он задумался и обратился к Глэдди: - Вы могли бы попробовать поискать работы в гостиннице, в Светлом квартале. Там могут требоваться кухарки. Ещё можно спросить у жильцов всё того же Светлого квартала - кто-то может знать, кому нужна прислуга. - мальчик пожал плечами. Это всё, что он мог посоветовать этой девушке.
Глэдис Гаррет: Девушка с благодарностью посмотрела на жильцов этого замка. - Спасибо, что помогли. Я очень Вам благодарна. Не могли бы вы оказать мне услугу? Опишите, пожалуйста, как выглядит Светлый квартал, тогда я смогу туда аппарировать... - миссис Гаррет посмотрела на Румпельштильцхена с мольбой в глазах.
Румпельштильцхен: - Аппарировать, - с явным облегчением повторил Румпельштильцхен, предположив, что это примерно то же, что и "трансгрессировать", а значит, в гости к нему женщина не напросится. Довольно с неё и того, что он не пустил её на опыты, и Глэдис сможет похвастаться тем, что ей сам Румпельштильцхен вежливо указал путь в Город! Что ж, магию в ней он почуял сразу, но, конечно же, неопасную для себя и других обитателей Тёмного Замка. Если она умеет перемещаться, как Уилкис, тем лучше, решил про себя Румпельштильцхен и описал Глэдис улицу, на которой располагался рынок. Как-то маг побывал там, чтобы купить продуктов для Белль, но пришёл к выводу, что это лучше делать в деревне - у крестьянских торговок нрав поспокойнее, да и привыкли они уже к Тёмному. Что до городского рынка, то там всегда много народу, уж работу и жильё Глэдис себе найдёт без труда, и до той же гостиницы недалеко.
Глэдис Гаррет: - Спасибо Вам за помощь, Вы хороший человек. Желаю всем вам удачи. - Глэдис улыбнулась и аппарировала в указаное место. ====>Рынок
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен с усмешкой проследил за исчезновением Глэдис. Хороший человек! Давно ему такого не говорили. Конечно, не окажись незваная гостья беременной женщиной, он бы не удостоил её своим вниманием, но ей-то откуда знать, в чём дело?
Белль: Белль изумлённо наблюдала за исчезновением незнакомки. "Так у неё есть магия?! Что ж, надеюсь, она та, кем кажется, и не имеет намерений причинить вред Румпельштильцхену... Довольно с нас врагов! Пусть бедняжке повезёт в Городе". Вдруг она спохватилась: - Румпельштильцхен, я прошу прощения. Я просто услышала, как ты с кем-то разговариваешь, вот и забеспокоилась, что опять что-то случилось. Почему эта женщина оказалась возле нашего замка? Она заблудилась?
Румпельштильцхен: - Я было решил, что она хочет ребёнка мне отдать, потому и открыл, - усмехнулся Тёмный маг, небрежным щелчком пальцев захлопывая двери, - но выяснилось, что эта Глэдис попала сюда из другого мира. Вряд ли она лжёт, её магия слаба против моей, а беременность явно настоящая. Можешь не беспокоиться, Белль. Конечно, я мог бы взять с неё плату за то, что потратил на девчонку своё время, но я же обещал тебе, Бэй, что изменюсь... Кстати, что у нас на обед будет, Белль? Адна, как вы догадываетесь, кормила меня исключительно угрозами. "И пытками", - прибавил он про себя.
Белль: - На обед я собиралась приготовить мясной суп с горохом, овощное рагу и заварить чаю с мятой, - подумав, ответила Белль. - Но может быть, ты предпочёл бы что-нибудь другое? Бэй, а ты что скажешь? - она повернулась к мальчику. - Я могла бы приготовить и что-нибудь, что ты любишь, - девушке хотелось сделать приятное обоим, даже устроить праздничный обед по случаю того, что неприятности уже позади.
Румпельштильцхен: - Готовь, что тебе удобнее и проще готовить, - покладисто отозвался Тёмный маг. Нынче он был в неплохом настроении, а всё собственная предусмотрительность и последняя порция Зелья Забвения, которое он когда-то забрал в обмен на целый замок золота у колдуньи Малефисенты и хранил в особом тайнике. Зелье Забвения было настолько драгоценным, что Румпельштильцхену никогда не пришло бы в голову использовать его просто так. Да и мало было густой синей жидкости, чтобы, скажем, она послужила вместо того же вырывания сердца, избавлявшего от боли не только прошлого, но настоящего и будущего! А вот цели полностью забыть жуткие ощущения во время испытаний, которым подвергла Тёмного Адна, Зелье Забвения послужило на славу. Сам факт пыток Румпельштильцхен помнил, но не более того. Он слишком хорошо понимал, что основной целью бывшей феи было истерзать в клочья скорее его душу, чем бессмертное тело, на котором легко и быстро заживали все раны. Душу так не заштопаешь, особенно после возвращения сердца; постоянно будет язвить, пока не станет совсем плохо - так что час тому назад Румпельштильцхен вслед за Восстанавливающим Зельем принял и Зелье Забвения с условием частичного действия. Был только один неприятный момент: более у мага ни того, ни другого не оставалось, а приготовить их было весьма сложно. Недаром он предпочёл Зелье Забвения купить у Малефисенты, а не пытаться сделать самому...
Белль: - Ну что ж, тогда приготовлю то, что собиралась, - улыбнулась Белль и отправилась на кухню. Разведя огонь и поставив вариться мясной бульон, она начала бодро резать овощи. Настроение у девушки было хорошим в предвкушении вкусного обеда и тёплой компании. Приятно было думать, что теперь они заживут втроём, как одна семья, пусть даже ей придётся готовить немного больше - ещё и для Белфайера. А о всевозможных тревогах хотелось хоть на время забыть.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен посмотрел вслед Белль и отметил, что сейчас она выглядит какой-то особенно хорошенькой. И кажется вполне довольной и счастливой. Возможно, всё случившееся действительно не оставит заметного следа в её душе. И наконец-то можно будет предложить Белль руку и сердце, как он, Румпельштильцхен, намеревался поступить до злополучной истории с кинжалом. Вопрос в том, когда это сделать? Думая об этом, маг сам не заметил, как на лице у него появилась мечтательная улыбочка...
Baelfire: Бэй покосился на отца, после ухода Белль он о чём-то задумался, а сейчас вот на его губах появилась такая странная, совсем ему не свойственная, дурацкая улыбочка. Белфайер решил спросить Румпельштильцхена о дальнейших его планах: - Эм, папа... А каковы твои дальнейшие планы? Ну, по поводу Белль? Ты собираешься делать ей предложение?
Румпельштильцхен: - Ч-что? - поперхнулся Румпельштильцхен и смутился так, будто подслушали его тайные мысли. - Я... да, в целом, если рассмотреть этот вопрос...
Baelfire: - Не юли. Отвечай по существу. - нахмурился мальчик. - Я же не могу читать твои мысли...
Румпельштильцхен: - Да я ведь и отвечаю, что по существу перспектива, скажем так, неплохая, - пробормотал Румпельштильцхен, с преувеличенным интересом разглядывая свои сапоги. - Ты же не против, сынок? - нерешительно спросил он. Всё же одно дело возлюбленная, а другое - жена, которая займёт то самое место, на котором Бэй привык в своей прежней жизни видеть мать. Милу. Или же и вовсе никого.
Baelfire: - А почему я должен быть против? Я, наоборот, рад за вас... Может быть, она тебя изменит в лучшую сторону. - мальчик искренне недоумевал, почему это он должен быть против?
Румпельштильцхен: - Изменит... - Румпельштильцхен усмехнулся с внезапной грустью. Белфайер как был ребёнком, наивным и упрямым, так и остался. Однако, в любом случае, появившаяся было в душе тревога рассосалась сама собой. - Что ж, если тебе нравится мысль о Белль в роли мачехи, то замечательно.
Baelfire: - Ты не думай, что я продолжаю считать, что тебе надо так уж сильно изменяться. Просто я теперь знаю, что ты способен на хорошие поступки. Но продолжаю надеяться, что ты не будешь приносить людям ненужные страдания... Я... Ты знаешь, я желаю вам счастья. И я очень постараюсь... Постараюсь жить здесь, с вами.
Румпельштильцхен: - Тебе понравится с нами, - мягкая, совсем человеческая улыбка осветила лицо Румпельштильцхена, и он неуклюже потрепал сына по плечу. - Бэй... я обещаю, что теперь всё будет хорошо. Я ведь говорил... при нашей первой встрече в Городе... что больше никогда тебя не брошу. Никогда!
Baelfire: - Хорошо. Я тебе верю. Ну ладно, я пойду, отдохну ещё немного - очень уж я устал, пока выручал тебя. - Бэй решил поворчать. - Сначала найди Адну, затем найди сердце, потом найди отца - всё время что-то найти надо! Устал я с вами тут... - мальчик вымучено улыбнулся и отправился в свою комнату.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен вздохнул, глядя вслед сыну - тот пытался казаться равнодушнее, чем был, а может, просто ещё чувствовал сильную усталость. Не хотел новых задушевных разговоров. Не ощущал себя готовым к этому. Что ж, он, Румпельштильцхен, очередной раз в жизни подождёт. А пока... пока он сел было за прялку, но отчего-то мысли всё время упорно расползались в стороны, а перед глазами маячило видение солнечно улыбающейся Белль. Наконец, Румпельштильцхен махнул рукой на золотую пряжу, подумал ещё кое о чём, связанном с Белль, лукаво усмехнулся и направился в сторону кухни. О Глэдис Гаррет он, разумеется, не забыл, и собирался спросить у своего слуги об этой женщине - однако даже подумать не мог, насколько она знакома с Альфредом Уилкисом.
Белль: Белль пробовала, насколько готов бульон - а по правде говоря, ей действительно очень хотелось есть, и проверка готовности была в какой-то степени поводом - когда заслышала приближающиеся шаги. "Румпельштильцхен идёт сюда!" - поняла она, узнав на слух его походку. Девушка немного смутилась и понадеялась, что Тёмный маг не сделает ей замечание. Впрочем, даже если и сделает... Белль вдруг поймала себя на мысли, что давно чувствует себя в Тёмном Замке как у себя дома.
Румпельштильцхен: - Надеюсь, у тебя всё тут в порядке? Или, может быть, требуется помощь мастера в любом деле? - откровенно говоря, предложение можно было счесть скорее за шутку, учитывая, что Тёмный маг не готовил самостоятельно уже лет триста. Румпельштильцхен вспомнил, что последний раз заходил на кухню, когда собирался выгнать Белль ради её же блага - и мысленно подивился, как ему такое вообще могло прийти в голову. Здесь же они и поцеловались. Несколькими шагами он оказался у неё за спиной и, поглаживая пальцами плечи Белль, шепнул ей на ухо, едва не касаясь его губами: - Я кое-что подумал насчёт поцелуев...
Белль: - Ч-что? - выдохнула девушка, охваченная приятным волнением от внезапной близости любимого. "Тебя можно будет целовать?! Можно?! Или... ты меня?" - внутренне она уже радовалась в предвкушении.
Румпельштильцхен: - Я проанализировал то, что было, - неторопливо продолжал Румпельштильцхен, стоя так, что почти прижимался грудью к спине Белль, - когда мы поцеловались, магия исчезла, но ненадолго. И, когда я подарил тебе ожерелье и поцеловал руку, тот поцелуй был ещё короче, и опять же магия вернулась ещё быстрее. Значит, для того, чтобы расправиться с ней навсегда, тебе понадобится на самом деле много и долго меня целовать. А иначе бы волшебство не вернулось, если бы нужен был только сам факт поцелуя. По крайней мере, - маг сделал паузу для того, чтобы зарыться в волосы Белль, и выдохнул куда-то туда же: - я так предположил. Могу и ошибаться, но вряд ли. И кроме того... Он оторвался от её волос и уткнулся ей в шею, с явным удовольствием вдыхая запах нежной белой кожи: - ...я ведь сначала не сознавал, что происходит, а потом немного... испугался и начал всерьёз думать об этом совсем недавно. А сейчас... может быть, мы могли бы обмениваться короткими поцелуями... экспериментировать... попробуем? В голосе его звучало едва сдерживаемое волнение.
Белль: - Попробуем!.. - не менее взволнованно ответила Белль. Она вся дрожала, боясь спугнуть такой момент. - Я... ты не представляешь, как мне порой хочется поцеловать тебя! Можно, да? - девушка повернулась к Румпельштильцхену, глядя на него сияющими глазами из-под робко опущенных ресниц. На щеках её горел румянец.
Румпельштильцхен: - Один раз, совсем слегка, - Румпельштильцхен наклонился к своей смотрительнице, слегка сжимая её плечи, и пропел остаток фразы с ухмылочкой, весёлым детским голоском, - чтобы знать наверняка! Он старался скрыть за этим неожиданным шутовством, как внутри у него всё сжалось при одной только мысли, что ошибка окажется роковой, и он, так привыкший к своему могуществу, может враз его лишиться из-за своих чувств к Белль. Однако сдерживаться Румпельштильцхен больше не мог. Тем более сейчас, ведь совсем недавно он был близок к тому, чтобы потерять Белль навсегда!
Белль: Невольная улыбка тронула губы Белль в ответ. А затем она потянулась и легко, очень осторожно коснулась его губ своими.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен замер, когда это произошло, сердце его на миг перестало биться - мир снова, как в тот первый раз, сузился до таких маленьких размеров, что в нём умещались только двое. Не считая, разумеется, сына - мысль о Белфайере была прочно вбита в подсознание. Магия отхлынула, в лице колдуна проглянули бледные человеческие черты - но ещё несколько мгновений, и всё вернулось к прежнему. Облегчённый вздох вырвался из груди Румпельштильцхена, и он слабо улыбнулся. - А теперь я, - он взял в обе ладони лицо Белль и легонько клюнул её губами в левый уголок рта. Ощущение исчезающего волшебства, а затем знакомый жар магии, возвращающейся в тело, делал весь процесс особенным. Никогда до появления Белль с ним подобного не было, подумал Румпельштильцхен - ни этого трепета, ни привкуса невинности на губах, ни возбуждения оттого, что он рискует своей властью. Ради любви. Подождав, пока волшебство вернётся, Румпельштильцхен коснулся губами шеи Белль. И снова отпрянул, учащённо дыша и гладя кончиками пальцев то место, где поцеловал. - Кажется, я мешаю тебе готовить, - хмыкнул он.
Baelfire: Белфайеру же, тем временем не спалось. Какое-то время он бездумно смотрел в потолок и даже пытался считать овец. Когда это не помогло, он решил спуститься вниз и попросить Белль заварить успокаивающий чай из трав - чабреца и мяты. Спускаясь по лестнице, мальчик услышал тихие шаги отца, направляющегося туда же, куда и он. Бэй решил посмотреть, что тому потребовалось. Наблюдая за Румпельштильцхеном и Белль сквозь щель между косяком, он прекрасно всё видел и слышал... Когда дело дошло до лёгких поцелуев, Белфайер, затаив дыхание, смотрел, как меняется его отец. Но вот Румпель начал собираться уходить. Чтобы не быть пойманым с поличным, мальчик отрывисто постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошёл.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен отпрянул от Белль и, если бы мог покраснеть, стал бы алым до ушей. Но вместо этого его золотистая кожа приобрела лёгкий оттенок свежей зелени, отчего маг стал ещё больше напоминать очеловеченную большую ящерицу. - Бэй... это... ты не... - невпопад заговорил Тёмный, не зная, как глядеть в глаза сыну, и сбивчиво завершил: - Белль уже скоро заканчивает! Неужели мальчик всё видел и слышал? У Румпельштильцхена мгновенно мелькнула тревожная мысль, что теперь Белфайер начнёт уговаривать его избавиться от Проклятья с помощью поцелуев Белль.
Белль: Белль смущённо уставилась в пол. - Да, - пролепетала она. - Я... скоро всё приготовлю. Бэй, ты ведь что-то хотел? - с улыбкой спросила девушка, стараясь разрядить возникшую неловкость.
Baelfire: Мальчик немного смутился, что помешал им, но заверил себя, что у него на то есть важная причина. С удивлением посмотрел на позеленевшего отца и ответил: - Эм, да... Я хотел узнать, не могла бы ты заварить мне чай с мятой и чабрецом? А то я до сих пор никак не могу успокоиться - слишком переволновался со всеми этими делами...
Белль: - Как раз и собиралась, - ответила Белль. - Чай заварить с мятой, чтобы успокоить нас всех после такого-то нелёгкого утра. Значит, ещё чабреца добавлю, как ты просишь, - смотрительница тут же принялась искать на полочке травы для заварки, а затем поставила на огонь котелок воды поменьше, для чая. Чайник у неё был под рукой заранее.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен потоптался на месте, всё ещё смущённый, но с заметным облегчением в душе - Бэй не стал с энтузиазмом говорить о снятии Проклятья! Глупейшая зелень уже сошла с щёк, и маг собрался потихоньку выйти - трёх поцелуев пока достаточно, и надо посмотреть, не исчезнет ли магия потом на какое-то время. Но вдруг Румпельштильцхен передумал, вспомнив ещё кое-что. - Ах да, совсем запамятовал, теперь можно смотреться в зеркала, - торжественно объявил он. - Всё никак не успевал об этом рассказать, но королева Маб больше не будет подсматривать за мной - у нас уговор! А другие волшебники в любом случае нам не страшны, - Румпельштильцхен многозначительно посмотрел сначала на Белль, потом на половник, которым она мешала в котелке.
Baelfire: - Хорошо, спасибо Белль. Ну, я пойду, не буду вам мешать. - Белфайер покраснел и поспешно вышел из кухни.
Румпельштильцхен: - Ты не мешаешь нам, сынок, - фальшивым голосом сказал ему вслед Румпельштильцхен, снова сконфузился, и тут ему пришло в голову, не предложить ли руку и сердце Белль прямо сейчас, посреди кухни. Воображение рисовало это как-то иначе: в конце концов, Белль по рождению и воспитанию принцесса, она наверняка предпочла бы выслушать нечто подобное посреди торжественной обстановки, возможно, в том самом белом платье и ожерелье из бриллиантов. Нет, лучше это отложить. Или не лучше? Румпельштильцхен задумался, и в воздухе повисло молчание.
Белль: Белль отложила половник. - Можно смотреться в зеркала... - задумчиво и мечтательно повторила она. - Это хорошо. Мысли девушки занимала идея, как хорошо было бы иметь своё зеркало, наряжаться и прихорашиваться теперь перед ним - чтобы стать ещё красивее для Румпельштильцхена, чтобы ему ещё больше хотелось любоваться ею, прикасаться к ней... Белль снова почувствовала волнение и неловкость, даже стыд, осознав, о чём она думает - ведь следовало быть осторожнее! - Ну как ты... твоя магия? Всё в порядке? - немного виновато спросила она Тёмного мага, подойдя ближе. - Теперь тебе не страшно целовать меня?
Румпельштильцхен: Когда девушка обратилась к нему, Румпельштильцхен вздрогнул, словно очнувшись, и тут же принял решение. Нет, он сначала купит для Белль красивое кольцо... тоже с бриллиантом, в тон ожерелью, а потом придумает, как получше обставить своё предложение руки и сердца. Это ведь не какая-нибудь корыстная дочка мельника, променявшая его на власть. Белль заслуживает лучшего! Однако она была так озабочена состоянием его магии, что Румпельштильцхен не удержался от шутки - забавы ради, разумеется. - Судя по тому, что я ещё не рассыпался в прах, со мной всё в порядке, - заверил он смотрительницу. - А то, знаешь ли, я тут поразмыслил на досуге, чем было бы чревато для меня снятие Проклятья? Всё-таки триста лет - не шутка; не исключено, что могло бы случиться что-нибудь весьма и весьма неприятное!
Белль: - Я буду осторожнее, - заверила его Белль. - Хоть мне и очень, очень хочется... быть ближе к тебе, - почти шёпотом закончила она.
Румпельштильцхен: - Я пошутил, мир так легко не избавится от Тёмного, - звонко хихикнул Румпельштильцхен и, посерьёзнев, добавил: - Но мы действительно будем осторожными. И знаешь, я подарю тебе большое, в полный рост, зеркало - оно будет стоять у тебя в спальне. Да, я помню, что обещал ещё и новую спальню, но я решил обдумать, какая комната для этого лучше всего подойдёт! Ему так и хотелось сказать "моя", но пока что маг промолчал - Белль будет слишком смущена таким откровенным предложением. Он ведь ещё не сделал её своей невестой. - Ближе ко мне - это так? - он притянул девушку к себе, осторожно держа её за плечи своими когтистыми руками, обращаясь с Белль так, будто та была сделана из фарфора. Возбуждение, владевшее Румпельштильцхеном до прихода Бэя, ещё не улеглось, и он боялся, что в порыве страсти сделает Белль больно. У него возникло желание расстегнуть жёсткий кожаный жилет и прижать Белль к себе покрепче, ещё крепче, чтобы почувствовать сквозь шёлк рубашки девичью грудь, которая едва виднелась в вырезе домашнего платья. Но что-то подсказало Румпельштильцхену, что кухня не самое подходящее для этого место, поскольку он может зайти ещё дальше. Так что он лишь приобнял смотрительницу на пару мгновений, бережно приласкал её и отпустил. - Старый монстр становится всё более несдержанным, - заметив хрипотцу в своём голосе, Румпельштильцхен прочистил горло и боязливо оглянулся на дверь - он искренне надеялся, что Белфайер не подсматривает за происходящим.
Белль: - И мне это нравится, - с нежностью ответила Белль. - Ой! - спохватилась она, услышав бульканье у себя за спиной. - Кажется, у меня тут вода закипела, пора уже и чай заваривать.
Румпельштильцхен: - Не буду тебя больше отвлекать, а то Бэй опять придёт и спросит, где же, наконец, обед, - весело хмыкнул Румпельштильцхен, отступив назад и скрестив руки на груди. - Тебе помочь накрыть на стол, Белль? Что скажешь, если тарелки и чашки сами промаршируют по воздуху и встанут на свои места? Разумеется, это было попросту легкомысленной тратой волшебства, за которое, как Румпельштильцхен прекрасно знал, всегда нужно платить. Но ему хотелось облегчить труд Белль, сделать что-нибудь забавное в помощь ей.
Baelfire: Белфайер же, который наблюдал за происходящим в ту же самую щель, что и раньше, при этих словах отца, поспешил уйти в столовую, пока его не заметили.
Белль: - Скажу, что с удовольствием бы на это посмотрела, - лукаво улыбнулась девушка. - Спасибо тебе, Румпельштильцхен! Она поставила завариваться чай в чайнике, а затем вновь попробовала варящийся суп - на этот раз ничуть не смущаясь того, что делает. - Кажется, суп готов. Ох и вкусным же он получился! Ну вот, остались только овощи... Скоро можно будет накрывать на стол.
Румпельштильцхен: Как только всё было готово, Румпельштильцхен принялся телепортировать чашки с тарелками. Помимо того, чтобы немного помочь Белль и развеселить её, он ещё и хотел проверить - ладно ли работает волшебство после поцелуев. Слабая, но всё же тревога оставалась, ворочалась изнутри; тем не менее, посуда уверенно прошлась по воздуху к столу и встала на свои места. Для себя Румпельштильцхен, разумеется, поставил надколотую чашку, с которой обращался особенно бережно. Белфайер находился в столовой, и маг, вспомнив всё, что только что происходило, снова смутился и едва не уронил последнюю тарелку, которая плыла по воздуху, но в последний момент удержал её от падения. Тарелка церемонно поклонилась Белфайеру и встала перед ним. Сам Румпельштильцхен молча уселся на своё место и неловко уставился на чашку с надбитым краем, которую тут же принялся вертеть в руках.
Baelfire: Увидев отца, Бэй мучительно покраснел, вспоминая увиденное - ему было немного стыдно смотреть на Румпельштильцхена и Белль из-за этого. Пытаясь скрыть лицо от папы, мальчик уткнулся лицом в пустую тарелку, размышляя о сущности бытия...
Румпельштильцхен: - Белль, дорогая, тебе помочь ещё и суп разлить? - проявил недюжинную заботу Тёмный маг, оторвавшись, наконец, от надбитой чашки. - Или сама справишься с тяжёлой задачей? Он изобразил нечто вроде смешка, но прозвучало натянуто. Уж больно красным от смущения выглядел сын - и это начинало навевать некие подозрения.
Baelfire: Белфайер заметил, что отец начинает что-то подозревать. Поэтому, он начал себя успокаивать: "Спокойно, Бэй, всё хорошо, успокойся... Мысли позитивно!. Перед глазами мальчика начали мелькать картинки: 1) Зелёная лужайка, прекрасный сосновый лес, а посреди лужайки пасутся овечки. Мальчик к ним приближается, чтобы посмотреть, что они едят и замечает, что овцы жуют мухоморы... "Какой кошмар! Не о том ты думаешь! Успокойся и думай только о хорошем! 2) Его отец делает Белль предложение, они вместе обедают и собираются идти на венчание. Внезапно появляется Питер Пэн... "Да что ж такое?! Это уже ни в какие ворота!" 3) Бэй сидит на балконе и смотрит на радугу. На полянке пасутся коровы. Белль варит компот. Отец прядёт золотую нить... Идилия! "Фух, ну наконец-то!" Белфайер смог успокоится и посмотреть на Румпельштильцхена, не краснея...
Белль: - Спасибо, суп я и сама разолью, - любезно отозвалась Белль, после чего с некоторым беспокойством покосилась на Бэя - мол, всё ли в порядке? - а затем сходила на кухню, вернувшись с котелком и половником. - Прошу отведать! - весело объявила она, наполняя тарелки супом.
Baelfire: - Спасибо, Белль. - Белфайер попробовал суп, постарался не скривиться, немного поковырялся ложкой в тарелке и отложил её - мальчик не особо любил горох. - Что-то у меня нет аппетита. Лучше чаю попью. Ты же не обидишься? - Бэй с любопытством и беспокойством посмотрел на девушку, умудрившись даже не покраснеть.
Белль: - Чаю так чаю, - спокойно ответила Белль. - Как раз для тебя заварила, сейчас принесу. "Кажется, ему очень не по себе... - подумала девушка, отправляясь на кухню за чайником. - Может быть, что-то не нравится?" - Вот, Бэй, как ты и просил - чай с чабрецом и мятой, - она аккуратно наполнила чашку ещё горячим ароматным напитком, тепло и примирительно улыбнувшись мальчику. - Угощайся. Надеюсь, он тебе понравится и поможет успокоить нервы.
Baelfire: - Ещё раз спасибо тебе. - Белфайер взял чашку и вдохнул полной грудью. "Замечательный чай!" Он сделал глоток - то, что надо. Чай прокатился горячей волной по пищеводу, расслабляя и примиряя с действительностью. Бэй с благодарностью посмотрел на Белль. - Это как раз то, что мне было надо! Я очень тебе благодарен! - мальчик расслабленно откинулся на спинку стула и начал пить чай маленькими глотками.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен не отрывал глаз от своей тарелки. Он только сейчас вспомнил, со словами Белфайера, что сын действительно не любит горох. Что ещё он забыл, пока Бэя не было рядом? То, что мальчик всегда был любознательным, если не сказать - любопытным? Он протянул Белль надбитую чашку: - Налей мне и садись за стол сама. Пальцы мага скользнули по сколу, и мимолётная улыбка коснулась его тонких губ, когда, отвлёкшись от происходящего, он вспомнил, как Белль растерянно оправдывалась в своём золотом платье, держа эту чашку в руках. Будто действительно думала, что чудовище сейчас расчленит её на части из-за куска фарфора!
Белль: Белль налила чаю Румпельштильцхену, потом себе и с облегчением села за стол - наконец-то можно было уже поесть!
Румпельштильцхен: Тёмный маг молча съел всё, что перед ним стояло, словно показывая Бэю, что нечего капризничать. Как будто тот ещё был маленьким несмышлёнышем. Поднося к губам чашку с чаем, Румпельштильцхен кисло подумал, что надо было проверить магическим путём, не подсматривает ли сынок за, откровенно говоря, не слишком приличной сценой между незамужней бывшей принцессой и собственным отцом. И если это так, то пресечь подобные выходки раз и навсегда.
Baelfire: Белфайер же с тоской смотрел на то, с каким удовольствием ест его отец и пил чай. Как же всё-таки жаль, что он не может есть горох - блюда с этим продуктом всегда вызывали у мальчика только тошноту. А ещё он решил, что больше подсматривать не будет, а то мало ли что можно увидеть... И вообще, сегодняшняя ситуация ясно показала, что потом может быть ещё и очень неудобно. С такими философскими мыслями Бэй и не заметил, как успел допить чай и, поэтому, когда с очередным глотком в горло ничего не попало, он с недоумением посмотрел на чашку. - Эм, а можно мне ещё чаю? - с надеждой посмотрел на отца мальчик.
Румпельштильцхен: Чтобы не заставлять Белль вставать, Румпельштильцхен шевельнул рукой - чайник подлетел к нужному месту, наклонился, самостоятельно подлил чаю в чашку сына и изящно водрузился на место. Пусть Бэй постоянно привыкает, что вокруг волшебство.
Baelfire: - Спасибо, папа. - Белфайер с благодарностью посмотрел на отца. Неспешно прихлёбывая чай, мальчик погрузился в раздумия. "И как я смогу здесь жить? После всего пережитого это слишком больно... И ещё эта его Магия! Бэй скривился и погрустнел - настроение резко испортилось. Он резко отставил практически полную чашку в сторону и встал из-за стола. - Извините, я наверное пойду в свою комнату.
Румпельштильцхен: - Что-то не так? - беспокойно поинтересовался Румпельштильцхен, пытливо вглядываясь в лицо сына. Подозрения его только укрепились. Наверняка Белфайер всё-таки ревнует отца к Белль - по крайней мере, если он подсматривал за ними, а последнее можно считать практически доказанным. Всевозможные мысли закрутились в голове у Румпельштильцхена, и ни одна из них не была приятной. А всё, казалось, уже начинало налаживаться!
Baelfire: - Да, папа, не так. Думаю ты и сам знаешь в чём дело, ты же Великий и Ужасный Тёмный! - Бэй скривился. - Не могу я здесь находится - слишком мрачно, всё пропитано Магией и мне кажется, что она довлеет надо мной!
Румпельштильцхен: У Румпельштильцхена мгновенно сделался несчастный вид, он виновато опустил глаза, мысленно кляня себя за то, что уже решил, будто всё в порядке. Иногда ему была свойственна самонадеянность, и, как правило, судьба имела привычку за неё наказывать. Но ведь та сцена в Городе... когда Бэй его обнял и... Румпельштильцхен судорожно сглотнул, встал со своего кресла и порывисто шагнул к сыну. - Но ведь ты говорил, что останешься! Что начнёшь всё сначала! И ты же видел, что я даже с магией способен на хорошие поступки! Неужели Бэй передумал жить в Тёмном Замке? От одной этой мысли у Румпельштильцхена пересохло в горле, и он не смог больше произнести ни слова.
Baelfire: - А я что, сказал, что ухожу? Нет, папа, я останусь. Я просто объяснил тебе причину своего плохого настроения - ты сам об этом спросил. И предвосхищая все твои вопросы - нет, я тебя не брошу; да, мне и дальше будет тяжело; я не знаю, смогу ли простить тебя когда-либо; и да, я верю, что ты способен делать хорошие поступки. А теперь можно я уйду в свою комнату? - мальчик вопросительно и немного хмуро посмотрел на отца.
Румпельштильцхен: - Да, - пробормотал Румпельштильцхен, обретя дар речи вместе с огромным облегчением - всё же самое худшее пока отменяется. - Но... если тебе тяжело, скажи, что я могу сделать, чтобы тебе было хорошо здесь? Я не могу снять защиту, которая пропитывает сам воздух замка, это ведь служит для нашей же безопасности, для тебя, для Белль! Но могу при тебе совсем не прибегать к магии, не упоминать о ней, если хочешь... Я всё для тебя сделаю, Бэй, мальчик мой, только скажи!
Baelfire: - Ты не должен идти на такие жертвы ради меня, папа. - взгляд парня смягчился и в нём пояивилась нежность. - Всё равно, это не поможет... Мне просто надо время, чтобы привыкнуть. А пока я лучше схожу и прогуляюсь во дворе, если хочешь - можешь пойти со мной.
Румпельштильцхен: - Подожди-ка. Но ты ведь совсем ничего не съел, - Румпельштильцхен не стал упоминать о том, что сын только что собирался пойти к себе в комнату. Похоже, всё же потрясение, пережитое Белфайером, было слишком сильным, чтобы мальчик мог так быстро успокоиться и вести себя спокойно. - У Белль ещё овощное рагу есть, хочешь, я сам принесу с кухни? - заботливо прибавил маг и тут же поспешил сказать: - Без магии. Руками. Во дворе, между тем, явственно повеяло присутствием Церулеуса - дракончик вернулся с охоты. Не исключено, что у Бэя будет более приятная компания для разговора, нежели кругом виноватый перед ним отец. С другой стороны, Румпельштильцхен вспомнил, что собирался отпустить юного ящера на свободу. Он и так запоздал с этим проявлением благодарности.
Baelfire: Белфайер посмотрел на отца. - Рагу? Ну, давай рагу... Я, конечно, не очень хочу есть, но ладно, поем. Можешь и магией принести - для меня никакой разницы не будет - каплей больше, каплей меньше... - Бэй сел обратно за стол и решил допить таки свой чай.
Белль: От разговора Бэя с отцом у Белль испортилось настроение, и теперь она хмуро ковыряла ложкой в тарелке, переживая - вдруг что-то пойдёт не так? "Магия... Бэй не любит магию и не может так легко простить своего отца, привыкнуть... Было бы странно ожидать, что он резко поменяет своё отношение. Надеюсь, он хотя бы на меня не сердится? В следующий раз я сама накрою на стол. И обязательно приготовлю то, что он любит!" - девушке хотелось сделать хоть что-то, чтобы сгладить недовольство мальчика, чтобы не настроить его ещё и против себя. Белфайеру было неуютно в Тёмном замке, и это заставляло Белль тоже чувствовать себя неудобно.
Румпельштильцхен: Несмотря на разрешение сына использовать волшебство, Румпельштильцхен всё же сам сходил на кухню, молча принёс еду и поставил перед сыном, после чего уселся обратно в своё кресло, украдкой поглядел на Белль - смотрительница, похоже, была довольна не более, чем он сам.
Baelfire: Мальчик очень удивился тому, что его отец сам принёс ему рагу, не используя магию. Он с благодарностью посмотрел на Румпельштильцхена и насыпал в тарелку немного овощей. Заметив же, что Белль расстроилась, Бэй сменил тему разговора. - Пап, а как вы с Белль познакомились? И почему ты пьёшь из надколотой чашки?
Румпельштильцхен: - Это долгая история, - у Тёмного немного отлегло от сердца оттого, что он мог рассказать о применении ненавистной Бэю магии в приемлемых целях. - Белль - принцесса королевства Анволия, она тебе не говорила об этом? На её родину напали огры, и, поскольку отразить их нападение было невозможно, король Морис прислал мне письмо. С просьбой о помощи. И я откликнулся, - Румпельштильцхен слегка улыбнулся, вспоминая, как появился в тронной зале, - и в обмен на свою помощь потребовал... Белль. Мне предлагали золото, но ты же понимаешь, Бэй, что это последнее, в чём я нуждаюсь! Мне хотелось чего-нибудь поинтереснее. Например, у меня в замке никогда ещё не было смотрительницы, которая вела бы хозяйство, да и я... чем дальше, тем больше хотел чьего-то присутствия рядом, - честно признался маг и адресовал Белль тёплый, добрый взгляд, всегда делавший его лицо заметно привлекательнее. - Король Морис не хотел отдавать свою дочь такому, скажем, не совсем человеку, как я - и его мотивы мне понятны. Однако Белль сама решила идти со мной, чтобы спасти свой народ. Пожертвовала собой, - хихикнул Румпельштильцхен, вновь забавляясь торжественностью того момента, - пошла в логово к чудовищу! Признаться, сначала я действительно был не очень любезен - досадить чванливой аристократии всегда приятно... А про надколотую чашку, возможно, лучше рассказать самой Белль? - чувствуя себя уже гораздо лучше, он коснулся её руки.
Белль: - Я её как-то раз выронила от неожиданности, - пояснила девушка. - Я накрывала стол к обеду, а твой отец говорил мне, какую работу я должна буду выполнять - готовить еду, подавать к столу, делать уборку и... помогать сдирать кожу с младенцев. Я испугалась, когда это услышала, и выронила чашку на пол. Увидев, что у неё откололся краешек, я испугалась ещё больше. Но оказалось, что никто не собирается меня наказывать за какую-то чашку! И никаких младенцев, с которых нужно сдирать кожу, я тоже не дождалась, это была просто шутка. Со временем мне становилось всё понятнее, что не такому уж и страшному Чудовищу мне приходится прислуживать, - Белль мягко улыбнулась, вспоминая о своих ещё давних наблюдениях. - Ну как можно бояться того, кто не наказывает по пустякам, бережно и заботливо обращается с маленькими детьми и каждый раз с тех пор пьёт именно из этой надколотой чашки?! - умилённо воскликнула она.
Baelfire: Белфайер с удивлением смотрел на отца. Рассказаные ему истории были чересчур уж удивительны - Бэй никогда не замечал за ним подобной сентиментальности, да и представить, что Белль - принцесса получилось не сразу. - Хм, вот как? Интересно... А как получилось, что вы... ну... начали друг другу, кхм, нравится? - у мальчика не сразу получилось подобрать нужное слово - не было понятно, как это лучше описать.
Румпельштильцхен: Откровенно говоря, вопрос Румпельштильцхена несколько смутил. Однако зеленеть на сей раз маг не стал, к собственному облегчению, хотя и ответ никак не мог сложиться в голове. Почему-то. Возможно, потому, что Румпельштильцхен не вполне ясно мог припомнить, когда его отношение к Белль начало меняться. Когда она обняла его в лесу? Сказала в библиотеке, что он совсем не таков, как она думала, и коснулась руки Тёмного? Или это случилось после прибытия в этот мир? В любом случае, откровенно говорить с сыном о зарождении своих чувств к Белль при самой же Белль казалось делом неловким, и Румпельштильцхен сильно замешкался с ответом. В конце концов, он просто пробормотал, что "это было неожиданно".
Baelfire: Белфайер смерил смутившегося отца хитрым взглядом и перевёл его на Белль, дескать "А ты что на это можешь сказать?".
Белль: - Это получилось... постепенно, - Белль подобрала нужное слово. - Мне захотелось узнать твоего отца получше - как человека, а не монстра. А потом я оказалась в опасности, и он спас меня. Вот тогда я и поняла... - дальше девушка продолжать не стала - ей было неловко. Вспомнилось охватившее её тогда чувство радости и волнения от того, что она явно небезразлична Румпельштильцхену. Белль почувствовала, что краснеет.
Baelfire: - Ну что же? Всё с вами ясно. Не беспокойся, пап, я действительно не против и желаю вам счастья. Искренне рад за вас обоих. - Бэй посмотрел сначала на Белль, а затем на отца. - Ну так что, прогуляетесь со мной?
Румпельштильцхен: - Да, пожалуй, на какое-то время и я выйду. Белль пока пусть уберёт со стола, - Румпельштильцхен выразительно глянул на смотрительницу - мол, лучше бы мне одному выйти - и вскоре уже был у двери. То, что Бэй "благословил" будущий союз с Белль, было, разумеется, замечательно, но всё же Румпельштильцхен продолжал думать, что мальчик ревнует отца к ней. Ведь на её месте была бы, возможно, Мила, не сбеги та с пиратом...
Baelfire: - Хорошо. Может, ты тогда покажешь мне окрестности нашего замка? - мальчик немного смущённо взглянул на папу.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен живо представил себе, как они гуляют по мрачному саду. "Вот это, сынок, когда-то было рыцарем, одним из многих, желавших убить Чудовище. Ныне это всего лишь любопытного вида дерево! А тут я выращиваю мандрагору... Она обычно превосходно служит для разнообразных магических экспериментов. Осторожно, не свались в пруд! Там живёт несколько жаб - мои бывшие должники..." - Эээ... да на что тут смотреть-то, сынок? - он изобразил непринуждённый вид, открывая дверь, чтобы выйти наружу. - Всего лишь сад... пруд небольшой... и кругом леса... Церулеус мог бы посадить тебя на спину и полетать, но я боюсь отпускать тебя далеко от замка, Бэй. Дело в том, что Белль, - Румпельштильцхен нахмурился, припоминая эпизод, когда он из-за ревности Урсулы мог лишиться своей истинной любви, - как-то похитила одна ведьма... с тех пор я запретил Белль удаляться в лес. Слишком опасно. Хотел сделать для неё талисман... но когда в меня стреляли из лучевого пистолета, световой луч уничтожил талисман. Я решил, что это знак... за волшебство ведь всегда надо платить, и кто знает - вдруг платить пришлось бы уже Белль, если бы я сделал ещё один талисман и надел ей на шею? Это очень сильная и неоднозначная магия... Говоря это, он вышел во двор, огляделся - здесь ли Церулеус? С дракончиком тоже нужно было поговорить. Насчёт ожерелья, платья и каких-либо прочих мелочей, подаренных Белль, Румпельштильцхен беспокоился куда меньше. Хотя, подумалось ему, не было ли то, что довелось пережить Белль за последнее время, как раз платой за его подарки - за то, что она их принимает? Пожалуй, он будет дарить ей только настоящее. Сделанное чьими-то руками. Слишком опасно, пробормотал про себя Румпельштильцхен, задумавшись, слишком опасно...
Baelfire: Белфайер расстроился, что отец не захотел ему показать свои владения и, понурив голову, поплёлся в сторону пещеры дракона вслед за Румпельштильцхеном. "Может хоть Церулеус захочет со мной пообщаться" - думалось ему.
Церулеус: Церулеус охотно вышел навстречу, почуяв их приближение. Вопросительно посмотрел на обоих, слегка склонил чешуйчатую голову - мол, что угодно?
Румпельштильцхен: - Я хотел, наконец-то, отблагодарить тебя за всё, что ты сделал для меня, Бэя и Белль, - безо всяких вступлений начал Тёмный маг. Он больше не обращался к дракончику с небрежным "дорогуша", и Церулеус чутьём угадал, что это очень важный аспект взаимоотношений хозяина с другими. - Долго не думал - я знаю, что твоё племя больше всего на свете любит и ценит. Я дарю тебе свободу - отныне можешь лететь, куда хочешь, делать, что пожелаешь.
Baelfire: Бэй с тоской посмотрел на дракона - он потеряет новоприобретённого друга. Опять.
Церулеус: Свобода, долгожданная свобода! Церулеус взглянул в безупречно синее небо, ждавшее его. Подумал о том, как обрадуется мать, всё его племя. Не нужно служить злому волшебнику, испепелять каких-то рыцарей, до которых дракончику совершенно не было дела. Просить, что неприятно любому гордому существу, не понадобилось - Румпельштильцхен сам всё знал, понимал и сказал вслух! Церулеус коротко поклонился маленькому магу - так низко, как только может сделать дракон, не уронив своего достоинства - кивнул Бэю и, чтобы дать выход обуревавшим его чувствам, взмыл в небо, описывая некие круги почёта над Тёмным Замком...
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен смотрел на радостно летавшего в небе дракона, сложив руки на груди и никак не показывая своих чувств, но ему вдруг вспомнилось пожелание Джарета относительно того, чтобы никто не стал Тёмному другом. Никогда маг не нуждался ни в каких друзьях, полагаясь только на собственное могущество - но сейчас ему вдруг остро захотелось, чтобы Церулеус, перестав быть слугой, превратился в его друга. Но этому не бывать. Церулеусу нечего здесь делать, и пусть он благодарен вырастившему его Румпельштильцхену - но, тем не менее, ожидать от дракончика особой привязанности к зловещему колдуну было бы странно. И наивно. - Жаль, что он не попрощался, - почти невозмутимо молвил Румпельштильцхен, обернувшись к Белфайеру. - Наверное, не захотел терять времени. Дома его ждут. Но я не мог не отблагодарить его... ведь благодаря Церулеусу нашлась Белль, когда её похитила Адна, а вместе с ней и ты. Если бы не дракон, Белль пропала бы в Артефакте, а тебя я бы так и не обнаружил в этом мире - и отправился бы в другой. Ведь мне предсказали, что я тебя найду в мире без магии, Бэй. Так и случилось бы, по одной из версий будущего, но, как я потом понял, из-за отсутствия важного звена в цепочке всё пошло по-иному...
Baelfire: - Мне тоже жаль, но я поддерживаю тебя в этом нелёгком решении - мы должны быть ему благодарны, ведь только благодаря ему мы смогли тебя найти. Я хотел бы с ним попрощаться, но, к сожалению, уже не получится, - мальчик тяжело вздохнул и, осторожно приблизившись, уткнулся отцу в плечо.
Церулеус: - Я прощаться и не думал, - донёсся до них сверху знакомый голос и, повернув голову, удивлённый Румпельштильцхен увидел, как Церулеус неторопливо спускается с неба. Дракончик приземлился перед Тёмным магом и его сыном и, как ни в чём не бывало, пояснил: - Я не хочу служить тебе. Убивать по твоему приказу. Но раз я теперь свободен, у меня есть выбор. И я останусь с вами. Но и своих не забуду. Стану почаще к ним летать. Они будут рады узнать, что я свободен, - непривычно длинная речь далась Церулеусу с некоторым трудом; он умолк, вопросительно поглядел на Румпельштильцхена - возможно, тот против того, чтобы дракон просто так оставался рядом, не будучи слугой?
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен с пару мгновений не знал, что сказать, но затем, поймав взгляд своего воспитанника, просто кивнул и слегка улыбнулся - той самой, совсем не чудовищной улыбкой, которую Церулеус видел, когда маг впервые привёл сына к Тёмному Замку. После этого уже и слова никакие не требовались. Церулеус мог остаться - уже не как слуга, а как друг, и получалось, что не все пожелания сбываются. Или сбываются не целиком.
Baelfire: Белфайер же весьма удивился такой благосклонности Судьбы к нему - он и не ожидал, что дракончик может захотеть остаться. Продолжая обнимать отца, мальчик посмотрел на Церулеуса и счастливо улыбнулся - этот день уже начинал ему нравиться.
Румпельштильцхен: Тёмный маг погладил сына по голове, радуясь, что тот всё больше и больше расслабляется в присутствии отца. Забывает свою обиду. Видимо, слишком сильны были потрясения, пережитые в этом мире, слишком много чувств - и всё это заслонило былую горечь. Нет, никто не говорил, что Бэй сразу всё забудет и отодвинет в прошлое, но в глубине души у Румпельштильцхена начала просыпаться надежда, что бессознательно, непроизвольно сын уже почти простил его и частично смирился с присутствием магии - несмотря на все свои сердитые заявления за обедом. Осталось только услышать, как Белфайер произносит это вслух. А пока - снова подождать. Быть может, совсем чуть-чуть. - Что ж, раз уж ты остаёшься, Церулеус, - Румпельштильцхен оглянулся на дракончика, - то, пожалуй, я расскажу Бэю, как мы с тобой впервые познакомились... >>>>> Конец эпизода
Румпельштильцхен: Долго во дворе Румпельштильцхен задерживаться не стал. Оставив сына под присмотром дракона и строго-настрого запретив далеко отходить от замка, Тёмный маг отправился по своим делам. Для начала нужно было лишить союзников Адны их главного оружия в борьбе с ним, Румпельштильцхеном - второго лучевого пистолета. За неимением волшебного кристалла пришлось зажечь в ладони огонь и в языках пламени представить себе принца Эрика - где же тот сейчас находится? ====> Светлый квартал
Baelfire: Проводив Румпельштильцхена взглядом, Бэй обернулся к Церулеусу. - А то что рассказал мне отец? Ну, о том, как ты оказался здесь, это всё правда? Он действительно спас тебе жизнь?
Церулеус: Церулеус кивнул. - Мать подтвердила. Она ему благодарна. Рада, что он со мной хорошо обращается. Подумав, дракончик прибавил: - Странный он. Добрый с одними, злой с другими...
Baelfire: Белфайер тяжко вздохнул. - Он не всегда таким был. Я ещё помню времена, когда добрее его никого не было...
Церулеус: - Расскажи, - просто предложил Церулеус. Румпельштильцхен никогда не говорил о себе, разве что мог обмолвиться случайно, уронить что-нибудь интересное и тут же резко умолкнуть. А дракончику хотелось знать, отчего в Тёмном будто два существа живут - одно злое, изощрённо-жестокое и ехидное, другое человечное.
Baelfire: Мальчик ещё раз вздохнул и спросил с ироничной усмешкой: - Ты правда хочешь знать? Это долгая и тяжёлая история... Просто чтобы ты знал - с такими знаниями сложно трезво оценивать его теперишнего.
Церулеус: - Хочу, - твёрдо ответил юный ящер.
Baelfire: - Хорошо. Дай-ка устроюсь поудобнее... - Бэй взглянул на окружающую местность и, подстелив плащ, уселся на землю. - Когда-то, лет триста назад, он был обычным человеком. Деревенским трусом... - горько промолвил Белфайер и сглотнул комок. - По крайней мере, так считали все жители из нашей родной деревни. Он участвовал в войне с ограми, а потом как-то узнал, что если пойдёт в атаку на следующий день, то я останусь без отца - он сломал себе ногу. Сам. И вернулся домой. Ко мне. А мать за это перестала его уважать. Все считали, что лучше бы он погиб и, поэтому презирали его... -голос мальчика окончательно сорвался, и он решил сначала немного отдышаться, прежде чем продолжить рассказ, при этом давая Церулеусу возможность высказать свои мысли.
Церулеус: Однако дракончик не знал, что на это ответить. Такое нужно было хорошенько обдумать, прежде чем говорить - племя Церулеуса не привыкло тратить слов зря. Поэтому он лишь выразительно кивнул - мол, продолжай, я слушаю.
Baelfire: Белфайер вздохнул - разбередив давние воспоминания, он открыл старую рану. - А война всё продолжалась. Возраст призыва всё понижали и понижали. И, однажды, начали забирать уже и четырнадцатилетних. Мне тогда оставалось всего пару дней до назначенного возраста. Отец решил меня спасти. Мы попытались сбежать, но нас поймали. Чтобы отпустили, Румпельштильцхена заставили целовать сапоги начальнику стражи, - мальчик на минуту замолчал, восстанавливая дыхание и успокаивая сердце. - По дороге назад, в деревню, мы встретили нищего, который помог нам и рассказал про то, что Тёмный, находящийся в услужении у нашего лорда, может всё. Даже остановить войну... И что существует некий... предмет. Тот самый кинжал, который мы недавно хотели отобрать у Адны.
Церулеус: Церулеус кивнул, всё так же храня молчание, но очень внимательно слушая. О кинжале рассказывал этот король гоблинов - что Адна выкрала его из Тёмного Замка и получила власть над Румпельштильцхеном. Значит, мелькнула догадка у юного дракона, в кинжале и заключается вся сила Тёмного?
Ситуация: Бэй продолжал свой рассказ. О том, как отец выкрал кинжал из герцогского замка. Как убил Тёмного и встал на его место, получив всю силу и могущество покойного. Как расправился с теми, кто пытался увезти Белфайера на фронт. Как спас всех от войны с ограми и вернул домой детей, которых уже не надеялись увидеть родители. И как начал меняться, день за днём, становясь всё хуже и хуже... Власть, казалось, развязала все дурные инстинкты, которые до поры до времени не давали себя знать. Как будто больше не было того доброго человека, который подал нищему из последних грошей, заботился о сыне, будучи ему не только отцом, но и вместо покинувшей их матери.
Церулеус: Церулеус весь обратился в слух. Узнав, что Белфайер в отчаянии обратился к могущественной Голубой Фее, чтобы она помогла ему, и та подарила мальчику волшебный боб, который открывал портал в мир без магии, дракончик начал понимать, откуда растут корни ненависти к феям.
Ситуация: - Он обещал мне, что, если будет способ избавить его от магии, то он его осуществит, - Бэй не мог смотреть на собеседника, видеть сочувствующий взгляд - его душили слёзы при одном воспоминании о том, что случилось несколько столетий тому назад. События ярко вставали перед глазами, как наяву. - Но, когда я открыл портал... он отказался прыгать. Он испугался за свою власть. И он... выпустил мою руку. Так я оказался в другом мире. Тёмная магия забрала у меня отца.
Церулеус: Церулеус молчал какое-то время, прежде чем сказать: - Но ты же вернулся к отцу. И не так он плох. Значит, магия не отняла его у тебя. Ему очень хотелось утешить друга, и дракончик жалел, что пробудил столько горьких воспоминаний. В конце концов, он просто хотел узнать о прошлом Тёмного - и теперь ему ещё больше казалось, будто в Румпельштильцхене живут две личности. Причём они так прочно сплелись воедино, что прежним, вероятно, он уже никогда не станет, даже лишившись магии. Церулеус очень мало знал о волшебстве, но ему казалось, что тьма так легко не выпускает кого-либо из своих когтей - не раньше, чем произведёт в его душе необратимые изменения. Но тут ему вспомнилось ещё кое-что в рассказе Белфайера. - А твоя мать? - осторожно спросил Церулеус. - Ты сказал, что она умерла... но неуверенно. Бэй, наконец, поднял на него глаза. Усталый, совсем взрослый взгляд. Словно у человека, прожившего долгую и очень трудную жизнь. - Так сказал отец. Я спрашивал его подробнее, но он ничего не захотел рассказывать. Он просто сказал, что её нет. И дракончик больше не стал задавать вопросов. >>>>> Конец эпизода
Румпельштильцхен: <==== Город Вернувшись из Города, Тёмный маг спрятал лучевой пистолет, волшебный шар Урсулы и ещё кое-что, купленное им в лавке ювелира, в лаборатории, а затем посидел там же какое-то время, размышляя, когда же Уилкис, наконец, примется за Адну. Альфреду же хуже, если он будет долго тянуть или откажется от своего задания - чтобы на него надавить, всегда есть Эрл Солиген; при мысли об этом тонкие губы монстра раздвинулись в довольной улыбке. Уилкис до того боится своего нового хозяина, что считает его способным на любое злодейство, а значит - при малейшей угрозе этому рыжему мальчишке побежит расправляться с Адной сломя голову. Но это всё потом, а пока что Румпельштильцхен хотел поговорить с сыном. Поэтому он встал с кресла, сбросил с себя - туда же - тёмный, почти чёрный камзол из драконьей кожи и двинулся в комнату сына. Постучав, маг деликатно поинтересовался: - Бэй... я могу зайти?
Baelfire: - Да, конечно. - мальчик встал с кровати и открыл отцу дверь. - Ты что-то хотел, пап?
Румпельштильцхен: - Хотел, - Румпельштильцхен зашёл внутрь, потоптался на месте, безо всякой нужды расправил манжеты на рукавах, бегло осмотрел комнату, будто проверяя, достаточно ли она хороша - и, наконец, закончил, - чтобы ты мне рассказал... о Неверленде. Как случилось, что ты туда попал?
Baelfire: - Эм, я не уверен, что хочу об этом говорить сейчас... - вопрос, заданный отцом, окончательно испортил Белфайеру настроение.
Румпельштильцхен: - Я понимаю, - Румпельштильцхен виновато опустил глаза и принялся рассматривать шнуровку на своих сапогах. - Я просто подумал... вдруг ты хочешь этим со мной поделиться, - опять он что-то делает не так. В чём угодно Тёмный маг мог оказаться знатоком, а вот как говорить с собственным сыном, вновь обретённым после разлуки, не знал. Внешне это был тот же Бэй, а внутренне - чужой, внезапно обрастающий колючей бронёй, бросающий злые и резкие слова; и именно тогда, когда начинаешь думать, что всё налаживается.
Baelfire: Мальчик забеспокоился. "Ну вот, по-моему, он обиделся! Даже глаза опустил. Наверное, видеть меня не хочет. Вечно я всё не так делаю! И что с ним теперь делать, как поступить?" - Успокойся. Не обижайся, пожалуйста! Если для тебя это важно - я, конечно, расскажу...
Румпельштильцхен: - Бэй, если тебе так неприятно, я настаивать не буду, - мягко и обеспокоенно произнёс Тёмный маг, подняв, наконец, глаза на сына. Кажется, тот был не настолько раздражён, как показалось на несколько мгновений - и Румпельштильцхен почувствовал некоторое облегчение.
Baelfire: - Нет-нет, не беспокойся, всё в порядке. Мне не сложно... - Бэй тихо вздохнул и рассказал отцу всю историю: о том, как оказался в Англии; о том, что его приютила семья; о том, как он спас свою названную сестру, улетев вместо неё в Неверленд; и даже о том, как ему было там страшно - одному, в тёмной, мрачной пещере - и какие его там одолевали кошмары. - Я так надеялся, что ты вот-вот придёшь и заберёшь меня домой!.. - его голос сорвался - пережитые события после рассказа ожили, выстроились перед ним, как живые и вновь начали погружать его в ужас, страх за свою жизнь и панику.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен порывисто шагнул к сыну и обнял его - вместо новых жалких просьб о прощении, тут же родившихся в уме. Если бы только Румпельштильцхен раньше узнал, что Бэй каким-то образом оказался в Неверленде! Если бы хоть что-то подсказало, хоть кто-то! - Бэй, - всё же начал Румпельштильцхен, и голос его тут же предательски дрогнул, но он попытался справиться с собой, - сынок... я не знаю, как искупить свою вину перед тобой... но я бы очень хотел...
Baelfire: - Всё очень просто, папа... - прошептал мальчик. - Больше никогда не бросай меня! - он замолчал, сдерживая слёзы, подступающие к глазам. А в его горле как будто застрял ком, мешающий сказать всё то, что хранилось в глубине души. Преодолев его, Бэй продолжил: - Только оказавшись там, в пустой пещере, я понял насколько сильно тебя люблю... Я так скучал все эти годы! Мне было одиноко и пусто без тебя... - он не сдержался и всхлипнул, а по щеке покатилась слезинка.
Румпельштильцхен: - Каждый твой день рождения я зажигал свечу... и вспоминал, - как во сне пробормотал Румпельштильцхен, прижимая к себе сына. - Хранил твою детскую накидку... все твои вещи... пока я ждал, чуть с ума не сошёл. Теперь-то уж никакой портал... никогда... Он неловко замолчал. Договорить не было ни сил, ни дыхания - да и Белфайер сам прекрасно всё понимал. И всё же Румпельштильцхена не покидала, язвила изнутри тревога, что и это продлится недолго. Что-нибудь, или кто-нибудь, снова отнимет у него сына. Если бы только предвидеть, предусмотреть абсолютно всё, что может случиться!..
Baelfire: - Я тоже надеюсь, что больше ничто и никогда нас не разлучит. Больше всего на свете я хочу именно этого. - Бэй не знал, что ещё можно сказать, но ему казалось, что отец и сам знает то, что ему хотелось сказать...
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен бережно отстранил от себя сына, легко - с долей сомнения, но всё же надеясь, что это не вызовет отвращения - поцеловал того в лоб; а затем с удивлением почувствовал... что на мгновение его магия отступила. Позолота поблёкла на лице мага, волшебство замедлило бег по жилам... но тут же всё вернулось обратно. Ничто другое так ясно не сказало бы Тёмному, что Бэй ещё любит отца - ни слова, ни заверения, ни слёзы, которые теперь блестели уже в глазах самого Румпельштильцхена. Но тут, смывая радость, ядовитый страх подступил к горлу - значит, если Белфайер сильно захочет, он снимет проклятье, и магия исчезнет. И если в Белль Румпельштильцхен был уже уверен непоколебимо, то в Белфайере нет... тот ведь так отчаянно хотел избавить отца от магии! - Бэй, я... - собственный голос показался Румпельштильцхену хриплым и чужим. Он откашлялся, и, не в силах продолжить, отступил на шаг, с преувеличенным вниманием глядя на свои руки, на чёрные когти и покрытую мелкими золотыми чешуйками кожу. Он врос в свой нынешний облик, в свою магию, в то чудовище, которым, без сомнения, являлся. И пусть его могущество зависит от треклятого кинжала, но как же сильно Румпельштильцхен испугался при одной мысли о том, что его могут легко превратить в обыкновенного человека! То же самое он испытал при первом поцелуе с Белль.
Baelfire: Белфайер, конечно же, заметил, как преобразился его отец. "Что это было?" Он прокрутил в голове всё что произошло. "Ну конечно, он поцеловал меня в лоб! Поцелуй Истинной Любви! Значит он всё ещё меня любит!" - сердце радостно подскочило в груди, а счастью его не было предела. Но тут мальчик заметил какое обеспокоенное лицо стало у Румпельштильцхена. "Он... Он что - боится? Неужели он думает, что я буду пытаться лишить его Магии?" Бэй принялся успокаивать его: - Не бойся, я не буду этим пользоваться - я смирюсь с твоей Магией, ведь я же тебя люблю и знаю, что тебе без неё будет плохо. Я не собираюсь наступать на те же грабли вновь.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен растерянно заморгал, поскольку такого ответа он совсем не ожидал. Ведь ещё совсем недавно Бэй утверждал, что ему тошно в Тёмном Замке, где везде присутствует магия и всё ею пропитано! Может быть, мальчик действительно готов с этим смириться? Румпельштильцхену трудно было в это поверить до конца. Или Белфайер уже привык к странной атмосфере замка, ведь Белль чувствует себя здесь совсем неплохо?.. Или... он решил подумать об отце, о том, чего тот хочет? Не означает ли это, что Румпельштильцхен окончательно прощён? - Белль тоже так говорит, - он сделал попытку улыбнуться. - Что ж, поверю вам обоим... вы должны понимать, что многие, услышав, что Тёмный лишился магии, захотят хотя бы ограбить замок.... и это самое меньшее, что может случиться.
Baelfire: - Я понимаю, папа, ты растерян. Извини меня за сказанные за обедом слова - я был не прав. Просто я очень устал и был зол на весь мир...
Румпельштильцхен: - Хорошо, - Румпельштильцхен был ещё больше удивлён - и растроган. - Спасибо, сынок... я буду знать... Ему было по-прежнему неуютно говорить на эту тему, и Тёмный маг ухватился за удобную возможность перевести разговор на другую: - Кстати о Белль. Я, понимаешь ли... как ты спрашивал... намерен сделать ей предложение, - несколько смутившись, Румпельштильцхен принялся изучать взглядом пол у себя под ногами. - Вот только не могу придумать, в какой обстановке это сделать... что бы ей больше всего понравилось? Не то чтобы он спрашивал совета у подростка, но хотелось поговорить о чём-нибудь побезопаснее. Впрочем, Румпельштильцхен тут же спохватился и мысленно обругал себя - совсем забыл о возможной ревности! Почему он за столько столетий, научившись манипулировать людьми и умело играть на их душевных струнах, никак не может даже беседу с собственным сыном построить, как надо?!
Baelfire: - О! - только и сумел произнести Белфайер. Неужели отец спрашивает совета у него? - Ну... Я даже не знаю. Может украсить Большой Зал или как у тебя это называется? Столовую? Свечи, розы, всё такое... Честно говоря, я тоже не очень знаю, как обращаться с девушками.
Румпельштильцхен: - Это слишком общепринято, - выразительно скривился Румпельштильцхен, - хотелось бы чего-нибудь... поинтереснее.
Baelfire: - Ну... - в задумчивости протянул мальчик. - Можно отвести Белль на какую-нибудь красивую полянку в лесу, перед этим украшенную. Главное, не забыть встать на колени! - произнёс он с суровым видом. Ну а что? Традиции соблюдать-то надо...
Румпельштильцхен: - На одно колено, если уж на то пошло, - хмыкнул маг, но слова насчёт красивой полянки натолкнули его на одну мысль. - Может быть, отвести Белль туда, где никто из людей никогда не бывал?
Baelfire: - А что, хорошая идея. Ей это, наверное, понравится... - неуверенно сказал Бэй. - А ты кольцо купить не забыл?
Румпельштильцхен: - Ты за кого меня принимаешь, сынок? - укоризненно спросил Румпельштильцхен, хотел было сделать вычурный жест и материализовать вышеупомянутое кольцо в ладони, но тут его рука замерла на полдороге - вспомнилось, как недоволен был Бэй летавшими в воздухе тарелками.
Baelfire: Белфайер заметил, как замерла рука отца на полдороге. - Что случилось, пап? Ты решил не показывать кольцо раньше времени?
Румпельштильцхен: - Ну да... то есть не совсем, - решив, что сыну всё же хочется посмотреть на кольцо, Румпельштильцхен деревянно развернулся и сделал шаг к двери, - дело в том, что я его пока у себя в лаборатории оставил, но, если хочешь глянуть, сейчас принесу!
Baelfire: - Разве ты не можешь сделать это с помощью магии? Я же говорил - ты не должен отказываться от неё - я привыкну. - Бэй нахмурился. "Почему он не слушает то, что я ему говорю?".
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен молча вышел, словно не заметив последнюю реплику, но вскоре вернулся и показал Бэю правую руку. В длинных чешуйчатых пальцах сияло кольцо из чистого золота с бриллиантом. Родной мир Тёмного считал бриллианты большой редкостью, позволить себе такие украшения могли лишь очень богатые люди; что даря Белль ожерелье, что взяв в лавке ювелира кольцо, Тёмный маг полагал, что своей щедростью он очень обрадует будущую невесту. В случае с ожерельем он, во всяком случае, не ошибся. - Прости, Бэй, но если ты хочешь сделать приятное мне, говоря, чтобы я свободно применял магию в твоём присутствии, то я хотел бы сделать хорошо для тебя, когда временно отказываюсь от неё, - с некоторым запозданием объяснил Румпельштильцхен сыну. К его удивлению, к нему будто бы даже вернулась обычная гладкость речи. Возможно, напряжение между ним и Белфайером всё больше сходило на нет.
Baelfire: - Ладно, папа, как тебе угодно. - мальчик восторженно посмотрел на кольцо. - Оно очень красивое! Я думаю, ей понравится!..
Румпельштильцхен: - Я очень на это надеюсь. Вот только как мы поженимся? - Румпельштильцхен уже мысленно представил, как тащит за шиворот отбивающегося деревенского священника, чтобы тот торжественно объявил Белль женой грозного и зловещего Тёмного мага, и неудержимо хихикнул. - Пожалуй, ограничимся простыми клятвами в верности... боюсь, что местное духовенство меня не поймёт!
Baelfire: - Ну да, что-то мне тоже так кажется. - утвердительно кивнул Бэй. А когда ты собираешься делать Белль предложение?
Румпельштильцхен: - Сегодня же, - Румпельштильцхен с заговорщическим видом подмигнул сыну - и в эти мгновения напоминал себя не такого, каким его знал Бэй, а живого, непосредственного юношу времён ухаживаний за покойной Милой - будто любовь к Белль вновь сделала его молодым романтиком.
Baelfire: - Ну что ж, тогда, думаю, тебе надо найти подходящее место, а я помогу его украсить, если хочешь...
Румпельштильцхен: - Нет-нет, ты отдыхай, - Румпельштильцхен потрепал сына по плечу и спрятал своё кольцо. - Я сам управлюсь.
Baelfire: - Хорошо, пап. А у тебя нет библиотеки, например? А то здесь очень уж скучно - делать нечего.
Румпельштильцхен: - А ты думаешь, где Белль сидит всё время, пока не готовит и не занимается другими делами? - многозначительно приподнял брови Тёмный маг. - Пойдём, я тебя туда отведу, - он развернулся на каблуках и направился в коридор, - иначе ты заблудишься у меня тут!
Baelfire: - Ну давай... - мальчик вышел вслед за отцом.
Румпельштильцхен: Белль сейчас не было в библиотеке - Румпельштильцхен это знал; он провёл Бэя через несколько коридоров и остановился перед незапертой дубовой дверью с замысловатыми узорами. Маг толкнул дверь и вошёл внутрь, думая о том, что вряд ли Бэй когда-нибудь даже слышал о такой огромной библиотеке. Пожалуй, это самый лучший подарок, который Румпельштильцхен когда-либо делал для Белль - не считая того случая, когда он услышал её кашель в темнице и поспешно отправил девушку в спальню, объявив, что больная служанка не сможет в полной мере исполнять свои обязанности.
Baelfire: Белфайер с восторгом осмотрел библиотеку. - Ничего себе! Да мне одной жизни не хватит, чтобы прочитать все эти книги! Долго собирал?
Румпельштильцхен: - Кое-что от прежнего владельца осталось, кое-что сам собирал, - Румпельштильцхен в задумчивости прошёлся вдоль полок, потеребил корешок одной книги, вспоминая прошлое. - Некоторые выменял. Что бы ты хотел прочитать, мой мальчик? У нас с тобой было мало книг, да и читать недосуг было... Белль, конечно же, предпочитает увлекательные книги о борьбе добра со злом, - усмехнулся он, но скорее благодушно.
Baelfire: - Ну уж точно не о рыцарях и злых колдунах. - фыркнул мальчик. - Посоветуй-ка сам мне какую-нибудь интересную книгу...
Румпельштильцхен: - Трактат о lapis philosophorum, сиречь философском камне, якобы дарующем бессмертие, сойдёт? - с самым что ни на есть серьёзным видом поинтересовался Румпельштильцхен, выразительно показывая на толстый том, лежавший на самой верхней полке.
Baelfire: Бэй хмыкнул. "Опять издевается? Ну что ж, тогда сыграем по его правилам". - А почему бы и нет? Давай почитаю, может узнаю что-нибудь интересное...
Румпельштильцхен: - Смотри, увлечёшься и захочешь вырастить у меня в замке василисков из яиц, снесённых старыми петухами, - Румпельштильцхен принял притворно озабоченный вид, - или начнёшь ставить опыты и взорвёшь мою лабораторию.
Baelfire: - Обязательно взорву, пап, обязательно! Или ты не веришь, что я на это способен? - мальчик принял глубоко оскорблённый и весьма уязвлённый вид, затем прижал руку к сердцу. - Но что-то я сомневаюсь в том, что петух может снести яйцо...
Румпельштильцхен: - А вот автор трактата уверяет, что достаточно откормить, как следует, петухов пятнадцатилетней выдержки, и держать их вместе, - Румпельштильцхен рассмеялся - не своим обычным, визгливым и высоким, а вполне приятным человеческим смехом. - Боюсь, что если ты ещё и принесёшь сюда жаб, чтобы они высидели петушиные яйца, Белль станет очень не по себе, поэтому мы этого делать не будем. А если говорить серьёзно, какую именно книгу ты хочешь? О приключениях, об исторических событиях, о чём-нибудь ещё?
Baelfire: - Ох, я даже и не знаю - всё такое интересное! Но... Может быть... - Белфайер покраснел. - Может быть, здесь найдутся простые сказки?
Румпельштильцхен: - Сказки? Так это и есть то, что читает Белль, - Румпельштильцхен ткнул пальцем в полку на высоте своего роста. - Здесь имеется несколько книжек, - едва сдержавшись, чтобы небрежным щелчком пальцев не переместить их на стол, за которым обычно сидела Белль, маг взял несколько томиков и прошагал к столу. Не колдовать, когда привыкаешь делать это почти постоянно, оказалось сложнее, чем думал Румпельштильцхен. Но он приспособится. Лишь бы Белфайеру было хоть немного уютней в этом огромном и насквозь пропитанном волшебством замке.
Baelfire: - Да? Значит у нас с ней схожие вкусы. - Бэй пожал плечами, посмотрел на книги и остановил свой выбор на "Красавице и Чудовище". - Пожалуй возьму-ка я эту, для начала...
Румпельштильцхен: - Белль тоже её любит, - начал было Румпельштильцхен, и вдруг нахмурился - название удивительно сходилось с его собственными мыслями о том, как выглядят для окружающих они с Белль. Тёмный маг перехватил книжку, полистал её, пренебрежительно передёрнул плечами и вернул сыну. - Ничего особенно интересного, но для начала сойдёт. Чудовище оказалось просто заколдованным принцем - и посему Румпельштильцхен тут же и думать забыл об этой сказке. Чего-то подобного он наслушался в своё время от различных менестрелей, когда заключал сделки на пиру, или на балу, с какими-либо знатными господами. Разумеется, Чудовище в его истинном облике эта Красавица долго любить бы не смогла! Однако глупая сказочка снова напомнила магу о Белль и кольце: - Сынок, ты пока читай, а я пойду разыщу Белль и предложу ей, кхм... так сказать, руку, сердце и всё прочее.
Baelfire: Мальчик удивлённо и немного расстроенно округлил глаза. "Значит я этого не увижу? Очень жаль. Несправедливо!" - подумал он и тихо вздохнул, вслух же сказал совершенно другое: - Конечно. Удачи тебе, папа. - Белфайер потупился и поспешно принялся читать книгу, чтобы хоть как-то успокоить мысли.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен же, наоборот, полагал, что избавляет сына от дополнительных приступов ревности. Пусть Белфайер, видно, и смирился с будущей мачехой, но глубоко в душе наверняка хранит память о покойной матери. Да и в любом случае, предложение руки и сердца делается с глазу на глаз. Тёмный маг смущённо улыбнулся сыну, погладил того по голове и направился к двери. Он ещё улыбался, шагая по коридору к двери комнаты Белль; стучать не стал - просто распахнул дверь и зашёл внутрь, заранее готовя слова, которые нужно сказать. Всё было так хорошо... Румпельштильцхен не знал, что самая страшная расплата за прошлое ещё ждёт его впереди.
Белль: Услышав, как Румпельштильцхен вошёл, Белль обернулась, выжидательно глядя на него. Что-то подсказывало ей, что он пришёл с чем-то важным.
Румпельштильцхен: - Сейчас мы кое-куда отправимся, - сразу же, без предисловий, начал Румпельштильцхен, подойдя к Белль и взяв её за руки, - так что приготовься к перемещению, милая, - в голове у него уже сложился подходящий маленький план.
Белль: - К перемещению?! - изумилась девушка. Ей стало весьма любопытно, что же задумал Тёмный маг. - Что ж, я готова!
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен, не говоря больше ни слова, повёл рукой - его и Белль окутал фиолетовый дым, и оба исчезли. ====> Горы
Ситуация: Фея Лина была крайне болтливым созданием. Ни одна тайна не могла надолго задержаться в её легкомысленной головке, и только с отчаяния Адна могла довериться Лине. Просто потому, что больше некому. Тайна, которую надо было рассказать сыну Тёмного мага, изрядно тяготила Лину. Она думала о ней так часто, что не могла даже пить сок нектара - и, в конце концов, решила, что будет лучше поведать Белфайеру секрет загодя. А то вдруг с ней, Линой, что-то случится? Чем раньше, тем лучше. Пусть Адна велела рассказать тайну, лишь если с ней что-нибудь случится - Лина притворится, что забыла эту часть уговора. Она ведь так часто всё забывает! И вот уже фея без опаски (Румпельштильцхен ведь пообещал не трогать фей, а он всегда верен слову!) подлетела к Тёмному Замку и закружилась рядом, высматривая в окнах кого-нибудь. На её счастье, как раз в это время Румпельштильцхен находился в горах, в Волшебном Лесу, и делал предложение руки и сердца Белль. Иначе фея неминуемо была бы схвачена и отправлена обратно в своё королевство. И опять же на её счастье, Церулеус был свободен - а потому не обязан стеречь Тёмный Замок. Дракончик беззаботно поохотился в тех же самых горах и только сейчас направлялся домой. Как-то так выходило, что именно добрые поступки, совершённые Румпельштильцхеном, в итоге приносили ему беду... Повертевшись у какого-то окна, Лина заметила внутри мальчика - темноволосого, симпатичного на человеческий манер - и обрадовалась. Не иначе, как это тот самый Белфайер. Лина понятия не имела, кто такая Мила, тайну смерти которой она должна рассказать (Адна поведала бывшей подружке лишь полуправду), но это и неважно - в умишке феи редко умещалось больше одной мысли. - Белфайер! - зазвенела своим милым голоском фея, летая у окна. - Белфайер! Открой окно, надо поговорить!
Baelfire: Бэй, к тому моменту, уже успел дочитать "Красавицу и Чудовище" и начал читать книгу под названием "Лабиринт". С первых же строчек книга очень увлекла мальчика - в ней рассказывалась история девушки Сары, у которой Король Гоблинов Джарет украл младшего брата и она не побоялась отправится за ним сквозь огромный Лабиринт, полный смертоносных ловушек. Перелистнув на последнюю страницу, Белфайер с удивлением увидел там портрет человека, похожего как две капли воды на их недавнего знакомца. Портрет был подписан, как автор этой книги - Робин Закар. "Как там звали того волшебника? Джаспер? Или Джеймс? Нет, его имя было... его имя было Джарет! Неужели эта книга про него? Точно - он тоже в сову превращается и похож на него по описанию! Так вот почему он такой..." - и как раз посреди этих раздумий Бэя застал чей-то оклик из-за окна. - Белфайер! Белфайер! Открой окно, надо поговорить! Мальчик подошёл к окну, открыл его и выглянул. Там его ожидал не особо приятный сюрприз - маленькая фея выжидательно смотрела на него. - Фея? Что Вы здесь делаете?! Вам что-то от меня надо? - в его голосе явственно прозвучала паника - после того, что с ним произошло по воле Голубой Феи, он, как и Румпельштильцхен, их недолюбливал и побаивался.
Ситуация: - Меня зовут Лина, - немедленно затрещала фея, - и я сюда прилетела, чтобы тебе очень важную вещь рассказать! Тёмного ведь дома нет? Ох, хоть он с нами и заключил мирный договор, а всё-таки я его боюсь! Он один раз меня схватил за крылышки и сказал, что положит на одну ладонь и другой прихлопнет, но это давно было! Ах, подожди, - Лина спохватилась, что отвлеклась от цели своего визита, - я же хотела тебе одну страшную тайну передать!
Baelfire: - Говорите, пожалуйста, по существу - у меня мало времени! Вы отвлекаете меня от весьма важных дел, Лина, - Бэя раздражала болтовня этой невыносимой фейки - ему хотелось как можно скорее от неё избавиться.
Ситуация: - Извини, - смутилась Лина, - я и правда слишком много разговариваю! Подруги мне постоянно на это пеняют, и я... Ах да, я опять отвлеклась. Меня попросили передать тебе тайну смерти Милы! Я не знаю, кто это такая, но Адна рассказала, что она всё это выяснила в Неверленде, у какого-то капитана Крюка! Сказала, что ты обязательно должен знать, - Лина перевела дух и выпалила, - что Милу убил Тёмный!
Baelfire: - Что?! Вы в своём уме, Лина? Этого не может быть! Я Вам не верю - он не мог так поступить! - в бешенстве Белфайер даже зарычал и, вместо того, чтобы расстроится, не на шутку взбесился, не поверив словам наглой фейки. Он тихонько вздохнул, успокаиваясь, и продолжил уже тише, но всё так же угрожающе. - Убирайтесь отсюда прочь, Лина, иначе я буду вынужден сообщить о Вашем визите Тёмному...
Ситуация: - А кто эта Мила? - загорелась любопытством фея. - Почему ты так рассердился? Адна говорила, он убил её, потому что она когда-то сбежала от него с пиратом, тем самым Крюком! Вырвал ей сердце и растёр в порошок! Видя, как разозлён мальчик, Лина на всякий случай отпрянула от окна на безопасное расстояние - кто его знает, вдруг он весь в отца и тоже захочет её прихлопнуть? Угроза Белфайера, конечно же, испугала фею, но лишь немного - ведь Румпельштильцхен держит своё слово, он не станет её убивать!
Baelfire: - Вы что, по-нормальному не понимаете? - Бэй собрался с духом и со всех сил гаркнул, стараясь прогнать любопытное существо: - А ну проваливай отсюда, пока цела! - мальчик захлопнул окно - ему надо было как можно быстрее остаться одному, чтобы потребовать от отца объяснений...
Ситуация: Лина испуганно взвизгнула и полетела прочь, разрываясь между негодованием и желанием выяснить, в чём дело. Одно она знала точно - нужно найти Адну и расспросить подробнее, что за тайна такая, отчего этот мальчишка так рассердился?..
Baelfire: Белфайер перевёл дух, стараясь успокоиться, и как можно громче позвал: - Румпельштильцхен! Румпельштильцхен! Нам надо срочно поговорить! Где бы ты ни был - появись, пожалуйста...
Румпельштильцхен: - Бэй! - едва возникнув в библиотеке, Румпельштильцхен шагнул к сыну, несколько удивлённый, что тот позвал его по имени - и тут же спохватился, что и он сам, и Белль всё ещё одеты, как на бал. - Я как раз подарил Белль кольцо, и она согласилась выйти за меня замуж, - пояснил маг, с ласковой улыбкой оглянувшись на девушку, а затем вновь перевёл взор на Белфайера. Смутно Румпельштильцхен ощущал присутствие чего-то светлого в своих владениях; фея? Невесть отчего тревога шевельнулась в груди Тёмного.
Baelfire: - Пап, тут такая история... - мальчик откашлялся. - Сюда прилетала фея и она кое-что мне рассказала...
Румпельштильцхен: - И что же? - Румпельштильцхен недоумевающе нахмурился. Что нужно фее в его владениях, и кто на этот раз...
Baelfire: - Она рассказала мне, что моя мать умерла не просто так. Эта фея, - Бэй нарочно избегал упоминания имени феи. - сказала, что моя мать сбежала с каким-то пиратом, а ты! Ты вырвал ей сердце и раздавил его! - мальчик в негодовании сжал кулаки. - Пожалуйста, скажи мне, что она соврала!..
Румпельштильцхен: Услышав слова Белфайера, Румпельштильцхен отшатнулся, его лицо стало серым, показалось и вовсе мертвенным в тускнеющем вечернем освещении. Он хотел было отрицать, лгать, оправдываться, но под вопрошающим взглядом сына не смог произнести ни слова. Будто исчезла маска, открыв потрясение, растерянность, почти ужас - и явив взору настоящее лицо, лицо преступника.
Белль: Белль с тревогой слушала, что говорит Бэй. От неё не укрылось, как испугался Румпельштильцхен. "Он действительно убил её?! - девушка в ужасе закрыла лицо руками. - Если это правда, то... Бэй никогда теперь не простит его. Он уйдёт навсегда". Что-то подсказывало Белль, что, увы, это действительно может оказаться правдой. Вспомнилось, как когда-то Румпельштильцхен с ненавистью отзывался о своей жене - за то, что она бросила сына. "Румпельштильцхен убил свою жену за то, что она убежала с пиратом и бросила Бэя? Неужели так?"
Baelfire: Заметив реакцию отца, Белфайер застыл, как громом поражённый. - Неужели... неужели это правда? - он сглотнул. - Но... Но этого же не может быть! - в его груди разлилось гнетущее чувство, которое, он думал, оставило его тогда, когда он помирился с отцом - чувство предательства и одиночества. Бэй отвернулся в сторону, стараясь скрыть выступившие слёзы, и запустил руки в растрёпанные волосы, пытаясь, таким образом, удержать равновесие, вцепившись хоть в что-нибудь. Он стоял и смотрел на один из стеллажей и тщился успокоить боль в груди, как, внезапно, резко развернулся, силясь убрать противную тишину из комнаты, и выкрикнул: - Ну не молчи - скажи мне что-нибудь! Это правда? То, что рассказала мне фея - правда?!
Румпельштильцхен: - Бэй, я... - Румпельштильцхен малодушно отвёл глаза - лишь бы не встречаться со взглядом сына. Он так и не закончил фразу, беспомощно умолк и шагнул к Белфайеру, приподнял было руку, словно собираясь коснуться плеча мальчика, но тут же бессильно уронил её. Сказать, что всё, сказанное феей, ложь, Румпельштильцхен не мог, что правда - тоже; на его лице застыло обречённое выражение, как перед грозным судом, а слова в уме никак не складывались в осмысленные фразы.
Baelfire: Бэй мгновенно упал духом. "Всё ясно - Лина не соврала". - Я понял, значит Лина была права... - он совсем наплевал на осторожность и на благополучие фейки и произнёс её имя. "Ну и пусть он делает то, что хочет - мне всё равно. Может хоть убить её!". - Знаешь, ты ведь сам виноват. Ты искал меня, а значит понимал, что рано или поздно я обо всём этом узнаю... Ты сам сделал свой выбор и ты будешь жалеть о нём до конца своей жизни, а так как ты бессмертен, - мальчик выжал из себя самую ужасную ухмылку, на которую был способен. - то что же - похоже, ты обрёк себя на вечные муки. - Белфайер задрал подбородок, сдерживая слёзы и посмотрел на Румпельштильцхена, несмотря на то, что глаза горели от удерживаемых слёз. - А я ведь почти тебя простил, глупец - наивно полагал, что ты не сможешь причинить мне большую боль, чем та, которая уже была со мной в течении нескольких столетий, которая поселилась в моём сердце после того, как ты меня отпустил!.. - он на секунду затих, сглотнул комок, застрявший в горле и продолжил: - Но это. Боль от открывшейся мне правды ни на что не похожа - я чувствую себя оплёванным, а затем разорванным на части. Лучше бы ты вырвал моё сердце! - на последней фразе Бэй слишком сильно рыкнул, тем самым чуть не сорвав голос, поэтому продолжил уже тише. - Ты ведь понимаешь - я не смогу с этим жить. Лучше уж убей и меня - избавь от страданий...
Румпельштильцхен: - Выслушай меня... Бэй! - Румпельштильцхен наконец-то обрёл дар речи и умоляюще уставился на сына. - Я объясню... Мила... она бросила нас обоих! Я думал, её увезли пираты... ничего не мог поделать, не мог отстоять... а потом узнал, что она сама... - на пару мгновений у него перехватило дыхание - вспомнилось, как унижался он перед капитаном Джонсом, говоря о том, что у Милы есть сын, спрашивая, что же он, Румпельштильцхен, скажет своему мальчику, как объяснит исчезновение матери. Справившись с собой, Румпельштильцхен продолжил: - Она нас бросила, Бэй! Ни разу не вернулась, чтобы посмотреть, как ты живёшь! Она уже была не из нашей семьи... чужая... даже не спросила о тебе, пока я ей не напомнил!
Baelfire: - Да какая разница! - вспылил мальчик. - Она - моя мать! Была ею... А как ты должен знать, мать это тот человек, которого дети любят просто за то, что она есть. Она дала мне жизнь. Она любила меня! И я понимаю, почему она сбежала - она же никогда не любила тебя. И это всем было понятно, даже мне, - он тяжело вздохнул. - А я тебя любил... До того, как ты стал таким. Теперь же ты - монстр! Монстр, не жалеющий никого... Твои оправдания жалки и ничем тебе не помогут - это не те причины, по которым можно было бы кого-то убить, и каждый здравомыслящий человек это поймёт. Я не смогу жить в одном доме с убийцей моей мамы... - голос Белфайера дрогнул. - Поэтому отпусти меня, или убей - я не могу так! Жаль что я не могу вырвать своё сердце и спрятать куда подальше...
Румпельштильцхен: - Нет, нет, - в отчаянии проговорил Румпельштильцхен, всё ещё не веря, отказываясь верить, что это происходит наяву, а не в каком-нибудь треклятом сне, - послушай... я изменился! Это было много лет назад... ты же видишь, каков я с Белль, с драконом, - со слезами на глазах он шагнул ещё ближе, нерешительно дотронулся до руки сына - казалось невозможным, что Бэй всего лишь каких-то полчаса тому назад позволял обнимать себя...
Baelfire: Белфайер дёрнулся и отступил на пару шагов назад. - Не смей меня трогать! - прошипел он, сузив глаза от злости. - Раз ты не хочешь оказать мне услугу, пожалуй я пойду, папа. - последнее слово мальчик выплюнул, как будто смертельное оскорбление. Он обернулся и, кивнув на прощание Белль, вышел в коридор, направляясь к выходу.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен пошёл следом за сыном, отчаянно и потерянно спрашивая, куда же тот пойдёт, ведь сейчас уже стемнело! Он ещё продолжал цепляться за надежду - надежду на то, что его счастье, такое близкое и настоящее, не рухнет окончательно, погребая под обломками сердце.
Baelfire: - Куда я пойду - не твоё дело... Найду уж что-нибудь. На крайний случай, вернусь в гостиницу. Но не советую тебе меня искать! - Бэй посмотрел на Тёмного, сузив глаза, как бы проверяя понял ли тот его.
Румпельштильцхен: - Но если с тобой что-нибудь случится... я не могу тебя одного отпустить...
Церулеус: Тем временем Церулеус вернулся с охоты и приземлился перед замком. Дракончик был в превосходном настроении и даже не подозревал, что в его отсутствие могло случиться что-то судьбоносное.
Baelfire: - Я Церулеуса попрошу. - пожал плечами мальчик и направился к только-только приземлившемуся дракончику. - Здравствуй, Церулеус. Не окажешь мне одну услугу, пожалуйста?
Церулеус: - Какую? - Церулеус, собиравшийся уйти в свою пещеру, остановился.
Baelfire: - Ты не мог бы отнести меня в Город? - Белфайер с мольбой в до сих пор блестящих от слёз глазах посмотрел на дракона.
Церулеус: - Зачем? - юный ящер с недоумением оглядел и мальчика, и вышедшего вслед за ним Тёмного мага. Что случилось, пока его, Церулеуса, не было?
Baelfire: Бэй поморщился. - Я тебе по дороге расскажу, хорошо? просто мне очень надо...
Церулеус: - Вы поссорились? - дракончик кивнул в сторону безмолвного, будто у него закончились все слова, Румпельштильцхена. С таким лицом Церулеус видел бывшего хозяина лишь однажды - когда тот считал, что Белль умерла. - Ты хочешь опять вернуться в гостиницу? Скажи, хотя бы кратко. В чём дело?
Baelfire: - Кратко? Кратко?! Это нельзя описать кратко! - мальчик взбесился вновь и указал пальцем на отца. - Я не могу больше находиться рядом с этим монстром!
Церулеус: Из всего этого дракончик понял лишь одно - Тёмный опять что-то натворил, либо Белфайер что-то о нём узнал, похуже, чем Проклятье, хотя куда уж хуже? Больше спрашивать Церулеус не стал - молча подставил спину.
Baelfire: - Спасибо, - Бэй облегчённо вздохнул и залез дракону на спину. - Полетели?
Румпельштильцхен: Вот теперь Румпельштильцхен будто ожил, двинулся вперёд, протянул к сыну обе руки. - Бэй, мальчик мой, умоляю, останься! - еле сумел выговорить он - и казалось, словно от ответа Белфайера зависит, будет он жить или умрёт. - Ты же любишь своего отца... когда я поцеловал тебя в лоб... совсем недавно... ты помнишь, что было! Пожалуйста, Бэй, я не буду тебе показываться на глаза, ты можешь не говорить со мной... но останься здесь!
Baelfire: - Нет, - коротко сказал - как отрезал Белфайер. - Церулеус, друг, полетели быстрее, пожалуйста - я не могу больше здесь оставаться и видеть его.
Церулеус: - Не знаю, что ты натворил, - повернул голову к Тёмному магу Церулеус, - но, чем больше о тебе узнаю, тем хуже ты оказываешься. Я позабочусь о твоём сыне, - сказав это, как прощание, дракончик взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Он направлялся в Город.
Baelfire: Только они поднялись в воздух, как Бэй склонился ближе к уху дракона и прошептал: - Ты хочешь узнать, что произошло? - ему необходимо было выговориться - снять с души камень...
Церулеус: - Да, - хмуро отозвался Церулеус.
Baelfire: - Не обижайся, пожалуйста, просто у меня сейчас не самое лучшее настроение. Вот почему... - и мальчик рассказал другу всё, что произошло: как всё было хорошо; как отец показал ему библиотеку; как они вместе смеялись и подшучивали друг над другом; как отец советовался с ним по поводу помолвки с Белль; как внезапно прилетела эта наглая фея Лина; и то, к чему в конце концов привёл этот разговор... - Теперь ты меня понимаешь, Церулеус? Я просто не мог остаться там и смотреть ему в глаза, осознавая, что он убил маму... - Бэй печально вздохнул, из глаз вновь хлынули слёзы, теперь уже бушующим неудержимым потоком. Сквозь всхлипы он еле слышно произнёс: - А ведь счастье было так близко...
Церулеус: - Я буду рядом, не оставлю тебя одного, - Церулеус ничего больше выдавить из себя не смог. Всегда он был немногословен, а сейчас и вовсе не знал, как утешить Бэя, как его ободрить... Вместо этого юный ящер полетел ещё быстрее, и вскоре даже его острый взор не смог бы различить оставшуюся далеко сзади крошечную точку, в которую превратился Тёмный Замок... ====> Город, Светлый квартал
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен не помнил, сколько времени он простоял у дверей - может быть, немного, а возможно, и целый час. Мысли беспорядочно спутались в клубок у него в голове; Румпельштильцхен медленно повернулся и вошёл обратно в замок, за ним захлопнулись двери, заставив болезненно поморщиться - этот грохот словно ударил по обнажённым нервам. Ещё несколько шагов - и Румпельштильцхен наткнулся на кресло у стола, вспомнил ту неловкую совместную трапезу, разговоры, попытки представить их троих - его, Белфайера и Белль - одной семьёй. Румпельштильцхен не помнил, как без сил опустился в это же самое кресло и закрыл руками лицо, уткнувшись локтями в колени. Плечи Тёмного мага дрогнули, и он бессильно, бесполезно зарыдал...
Белль: Белль, вся дрожа, сама с трудом сдерживая слёзы, подошла и обняла Румпельштильцхена, погладив его вздрагивающие плечи. - Это слишком больно!.. - сдавленно произнесла она. - Всё не должно было закончиться... так! - голос девушки сорвался, и она тоже заплакала. Сердце у неё разрывалось от боли за любимого. Белль не представляла, можно ли теперь хоть как-то помочь ему, есть ли ещё надежда хоть на что-то.
Румпельштильцхен: - Я потерял его, Белль... - судорожно выдохнул Румпельштильцхен; ему стало чуть легче - ведь и Белль могла ужаснуться тому, что он сделал с Милой... и бежать вслед за Белфайером. Но она этого не сделала. Она осталась. Она всегда остаётся. Крепче прижимая к себе Белль, словно боясь, что она всё же вырвется и убежит, он повторял, как в бреду: - Я потерял его... потерял... он никогда меня не простит... Слёзы, нисколько не облегчавшие горя, медленно катились по щекам Румпельштильцхена, и ему вспомнились собственные слова... нет, не его слова, а того, кто до него был Тёмным: "У всякой магии есть цена. И теперь твоя очередь платить". >>>>> Конец эпизода
Белль: Время было уже совсем позднее, но после пережитого Белль не могла спать, не находя себе места от огорчения. Ей не давала покоя мысль - что теперь будет с Румпельштильцхеном, после того, как его сын ушёл, больше не желая его знать? До чего может довести Тёмного мага отчаяние - не вырвет ли он снова себе сердце? Или придумает очередной план, имеющий целью вернуть Белфайера - план, сравнимый с Проклятьем? Девушка не знала, что думать. Когда Румпельштильцхен, немного успокоившись, ушёл в свою лабораторию, Белль не стала ни о чём его спрашивать - понимала, что человека, на которого свалилось большое горе, лучше не беспокоить, дать ему побыть одному. Но времени прошло уже много, а он, похоже, всё ещё сидел там, неизвестно, что делая. И это заставляло Белль тревожиться. Ей хотелось хоть как-то помочь Румпельштильцхену, поддержать его по мере своих сил, но Белль боялась сделать только хуже. Напившись вместо ужина успокаивающего чая из мелиссы, чабреца и мяты, Белль почувствовала себя немного лучше и подумала, что стоит предложить этот чай и Румпельштильцхену - ему тоже не помешало бы хоть немного успокоить нервы, ведь сгоряча так просто сделать что-то, о чём потом придётся пожалеть. Девушка заварила ещё порцию чая, а затем направилась в лабораторию Тёмного мага и несмело постучала в дверь.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен в это время сидел в кресле, за столом, и при свете нескольких свечей беспрерывно смотрел в волшебный шар. Только что он видел, как Церулеус высадил Белфайера в Городе, а до того с душевным волнением следил, чтобы полёт прошёл благополучно. Но куда же теперь пойдёт Бэй? Обратно, в гостиницу, где работал до того, как отец забрал его в Тёмный Замок? От этих мыслей мага отвлёк стук в дверь - Белль, должно быть, беспокоилась о нём, или хотела что-то спросить. Румпельштильцхен порывисто встал, бросив последний взгляд на шар - Церулеус и Бэй разговаривали так тихо, что он едва мог разобрать, что речь идёт о том, куда теперь идти мальчику - и, направившись к двери, распахнул её. Изображение в шаре, когда Румпельштильцхен не уделял ему внимания, исчезло само собой, будто растворившись в гладкой стеклянной поверхности. - Белль? - голос Румпельштильцхена прозвучал хрипловато и устало, вид у него был, как он втайне предположил, столь же навевающий тоску. Но, по крайней мере, Белль могла не беспокоиться, что в отчаянии он решился на что-то страшное.
Белль: Девушка с сочувствием взглянула на Тёмного мага - вид у него был просто очень несчастный, и непохоже было, чтобы он сейчас делал или собирался сделать что-то страшное. - Румпельштильцхен, я... - Белль запнулась, - я тебе чаю из трав заварила, такого, что успокаивает. Подумала, что, может быть, от него тебе хоть немного полегчает. Будешь? Принести прямо сюда?
Румпельштильцхен: Откровенно говоря, Румпельштильцхен ничего сейчас не хотел. И уже собирался сказать об этом Белль, но передумал - она желает о нём позаботиться, как умеет. Не хотелось обижать её даже мелочью, особенно сейчас. - Хорошо, милая, принеси, - мимолётно погладив Белль по щеке, Румпельштильцхен вернулся к своему шару, сел в кресло и плавно повел рукой; появившееся изображение тотчас же замерцало, а затем прояснилось. Белфайер разговаривал с какой-то беловолосой девочкой, которая выглядела его ровесницей, а Церулеус куда-то отошёл. Румпельштильцхен в задумчивости нахмурился - что-то ему в этой девочке показалось странным, но вот что именно, сразу определить он не мог. Тем не менее, опасной она не выглядела.
Белль: Белль принесла чашку с ещё горячим чаем и бросила короткий взгляд на волшебный шар, успев разглядеть там две фигуры. "Бэй? С кем это он разговаривает?" - насторожилась она. - Вот, я принесла, - сказала она, стараясь больше не смотреть в волшебный шар. - Знаешь, я тоже беспокоюсь за Бэя, - тихо добавила Белль.
Румпельштильцхен: - Я мог бы вернуть его силой, - медленно произнёс Тёмный маг, глядя в шар, - запереть в башне, так что он никуда бы не сбежал, никуда, - голос Румпельштильцхена понизился, в нём зазвучали мрачные нотки. По-прежнему не отрывая взгляда от изображения двух фигурок в шаре, Румпельштильцхен нащупал чашку с чаем, обхватил её пальцами и поднёс ко рту. По его лицу нельзя было прочесть, всерьёз ли он обдумывает этот вариант, или просто озвучил вслух промелькнувшую мысль.
Белль: - Тогда Бэй тем более не простит тебя, - возразила Белль. - Удерживая силой, ты не добьёшься того, что он будет больше любить тебя. Разве ты не хотел бы помириться с сыном?
Румпельштильцхен: - Не уверен, что он вовсе меня простит, - Румпельштильцхен так стиснул чашку, что чуть не раздавил её, и даже этого не заметил. - В таком случае никакой разницы нет... Произнеся это всё тем же мрачным тоном, он почти машинально стал пить чай, будто спохватившись, что забыл это сделать.
Белль: - Неправда, - покачала она головой. - Если ты поступишь так - будет ещё хуже. Бэй может окончательно возненавидеть тебя и.. он просто станет ещё несчастнее. Ты ведь любишь его. Ты ведь не хочешь причинить ему ещё больше боли! - Белль умоляюще смотрела на Румпельштильцхена. - Ты ведь хотел, чтобы мы зажили счастливо вместе, помнишь? Как семья - в любви, а не в ненависти. Разве не так?
Румпельштильцхен: Тёмный маг отвёл глаза и со стуком поставил чашку на стол. На какое-то время стало совсем тихо, если не считать еле слышного бормотания в волшебном шаре. Внезапно Румпельштильцхен встрепенулся, подался вперёд. - Церулеус зовёт меня, - он усмехнулся и покачал головой. - Кажется, дракон наконец-то научился выговаривать моё имя. А если он хочет меня видеть, то... Он не договорил, чувствуя, как в груди поднимается и растёт отчаянная надежда. Возможно, Бэй не так зол, и он захотел что-то передать отцу через Церулеуса, потому и отослал дракончика, а тот только сейчас сумел выговорить имя бывшего хозяина вслух? Может быть, ещё не всё потеряно. Румпельштильцхен обратил к Белль уже совсем другой взгляд. - Я должен отправиться на зов, - он встал и собрался было исчезнуть, но вместо этого взял Белль за руку и коротко коснулся её пальцев губами. Глаза мага, снова наполнившиеся теплом, на миг потемнели, обретя тот цвет, который был присущ человеку-Румпельштильцхену - магия отхлынула и тут же вернулась вновь. - Я так рад, что ты всё ещё со мной, несмотря ни на что. Жди меня здесь, Белль, - сказав это, Румпельштильцхен исчез из Тёмного Замка. ====> Светлый квартал
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен появился у себя в лаборатории, телепортировавшись прямо из антикварной лавки Сильвера - и слегка вздрогнул, увидев, что Белль так и сидит за столом. Он-то совсем позабыл, что она ждёт его здесь!
Белль: - Ты вернулся! - Белль встала и порывисто шагнула к Тёмному магу. - Ну что, как? Зачем Церулеус звал тебя? - девушка понимала, что это касается Бэя, но предпочла, чтобы Румпельштильцхен сам сказал, если с тем произошло что-то важное. Вдруг до Белль дошло, что сапоги у него чем-то испачканы. Она присмотрелась к ним внимательнее. Похоже, это была кровь. Девушке стало страшно. - Что произошло? - осторожно спросила она. - Откуда... кровь?
Румпельштильцхен: Выругавшись про себя, Румпельштильцхен взмахнул рукой, при помощи волшебства очищая обувь от крови. Он был сейчас так зол, что привычное любопытство Белль показалось раздражающим. - Бэй хотел денег, - сухо произнёс Румпельштильцхен. - Плохой отец-колдун ему не нужен, а золото, сделанное той самой нечестивой магией, в самый раз! Церулеус сказал, что это его собственная просьба, но я же знаю дракона и знаю своего сына - без разрешения Бэя Церулеус золота не попросил бы. А прочее моё дело, - мрачно закончил он, имея в виду кровь на сапогах.
Белль: - На тебя кто-нибудь пытался напасть? - не унималась Белль, желая выяснить, откуда же была та кровь. - Ты... кого-то убил? - она пристально посмотрела на Румпельштильцхена.
Румпельштильцхен: - Я же сказал - это моё дело! - раздражённо повторил Тёмный, сдвинув брови. - Занимайся своими и перестань допытываться, Белль, это тебя не касается! Иди спать, - он нетерпеливо махнул рукой по направлению к двери, - и больше никаких вопросов!
Белль: Белль медленно подалась к двери, не сводя с Тёмного мага упрекающего взгляда: - Ты хотел помириться с Белфайером, хотел, чтобы он простил тебя - а сам продолжаешь творить зло и проливать кровь. Делать то, что так пугает его в тебе! Неужели ты даже не попытаешься измениться... ради того, чтобы подняться в глазах своего сына? Неужели ты даже не попробуешь? - покачала она головой, не рассчитывая на ответ, после чего развернулась и пошла в свою комнату.
Румпельштильцхен: Измениться? Румпельштильцхен коротко и зло рассмеялся. Кому это нужно?! Каким бы он ни стал сейчас, что бы он ни делал, прошлое всегда о себе напомнит - если не воспоминаниями, то любезными устами какой-нибудь феи, чтоб эти твари все обратились в зловонный прах! Тёмный маг понимал, что он обидел и расстроил Белль, что она не заслуживает подобного обращения. Но он был слишком ожесточён, чтобы сожалеть о своём поведении и пытаться его загладить. Разумеется, Белль тоже хочет, чтобы он изменился! Никто не в состоянии, очевидно, любить его просто так, ничего не требуя взамен! Неужели даже Белль не понимает, насколько тяжело бороться с собой именно сейчас, после того, как всё рухнуло, и Белфайер больше не вернётся к отцу?! Ведь он, Румпельштильцхен, всё же продолжает держать себя в руках, не нарушая слово, данное сыну, не трогая Адну, хотя уже мог бы разорвать её на мелкие кусочки прямо перед Джаретом и остальными, наслаждаясь их бессилием! Румпельштильцхен в ярости запустил огненным шаром в окно и упал в кресло, в бессильном желании уничтожить всех фей на свете вцепившись себе в волосы... >>>>> Конец эпизода
Румпельштильцхен: Рассвет застал Румпельштильцхена одиноко сидящим у прялки. Весь остаток ночи маг посвятил тому, чтобы превращать солому в драгоценный металл; мысли его, направлявшие магию золотой пряжи, были полны ненависти и яда. Крутя колесо, Румпельштильцхен, как наяву, многократно сворачивал шею Адне, мысленно слыша приятный хруст, наслаждаясь воображаемой агонией проклятой твари. Мысленно же превращал в прах жалкую фейку Лину, сначала оторвав по одному мелкие кусочки от её крыльев. А золото лилось и лилось тонкими, драгоценными ручейками в подставленные посудины, переливалось из них на пол, ослепительным богатством окружало Тёмного. Так он сидел до тех пор, пока в дверь замка кто-то не постучал - громко и требовательно, едва не вышибив её. Румпельштильцхен оторвался от своего занятия, нахмурился - Церулеус. Ночью дракончик ещё несколько раз призывал бывшего хозяина, но Румпельштильцхен, ожесточённый и замкнувшийся в себе, не откликнулся. Лишь с горькой усмешкой предположил, что золота оказалось мало, и любезный сын требует ещё. Церулеус постучал второй раз, и Румпельштильцхен поднял руку - дверь отворилась, позволив дракончику просунуть внутрь голову. Не глядя, Румпельштильцхен знал, каким утомлённым выглядит Церулеус - должно быть, летел так быстро, как только мог? Если не считать редких остановок, чтобы поймать добычу и немного перекусить, а то и устать раньше времени можно. Но к чему была такая спешка?..
Церулеус: - Бэй в беде, - дыхание с шумом вырывалось из ноздрей Церулеуса. - Его заколдовала человеческая девчонка. Она его поцеловала. И теперь он холодный, как лёд. У него нет чувств. А её он называет Госпожой. Хотел её спалить огнём - а она пригрозила, что тогда и Бэй погибнет, вместе с ней! Что делать будем?
Румпельштильцхен: При первых же словах дракончика Румпельштильцхен замер, его рука соскользнула с колеса прялки, и Тёмный маг одним резким движением развернулся на табурете к своему воспитаннику. - Что... Как? - он был ошеломлён услышанным, и, судорожно сглотнув, буквально впился взглядом в Церулеуса. Тот рассказал всё, что знал. Румпельштильцхен вскочил с места, страшная мысль пронеслась в его мозгу - даже не мысль, а нечто похожее на воспоминание. Что-то похожее он уже слышал... Но где? Когда? - Оставайся здесь, - кратко бросил он дракончику и исчез в клубах дыма, направляясь в свою библиотеку. Не тратить же время, поднимаясь по лестнице!
Церулеус: Церулеус ждал. От скуки он разглядывал прихожую и видневшуюся из неё большую залу, отметил, сколько золота Румпельштильцхен успел напрясть, зацепился зорким взглядом за какой-то красивый кубок на постаменте. Церулеус прикидывал, кому принадлежали рыцарские доспехи, стоявшие в прихожей, когда Румпельштильцхен вернулся.
Румпельштильцхен: Лицо Тёмного мага словно застыло, губы были стиснуты в тонкую ниточку. Он с заметным трудом выдавил из себя несколько фраз: - Я сам займусь этим. Ты тут ничем не сможешь помочь. Спасибо, что сказал, - видно было, что благодарить Румпельштильцхен не любит, тем более за плохие вести, но дракончик заслуживал того, чтобы сказать ему спасибо.
Церулеус: Румпельштильцхен махнул рукой, отпуская Церулеуса, и собирался было вновь уйти вглубь замка, когда юный ящер тихо предложил: - Я останусь с Белль. Вдруг что опять случится. Румпельштильцхен оглянулся, слегка наклонил лохматую кудрявую голову, соглашаясь и молчаливо одобряя решение дракона, а затем удалился. Церулеус вернулся в ненадолго покинутую им пещеру, лёг у входа и тяжело задумался, не пострадает ли кто-нибудь оттого, что Румпельштильцхен примется за вызволение сына из лап малолетней колдуньи. Как бы ни было, он, Церулеус, свой долг выполнил.
Белль: Белль потихоньку просыпалась, потягиваясь и вспоминая, что произошло накануне и что из этого следует теперь. Увы, порадоваться было нечему. Сначала Бэй ушёл, не желая знать своего отца. Потом оказалось, что мальчику нужны деньги. А потом Румпельштильцхен рассердился, когда девушка заметила кровь на его сапогах и предположила, что он кого-то убил. А что, если не убил, а... к примеру, пытал или что-нибудь отрезал? Белль передёрнуло от страха. В любом случае, Тёмный маг не пытался стать менее жестоким, даже зная, что Белфайер наверняка хотел бы этого. "От несчастья он только ещё больше ожесточается..." - подумала Белль, тяжело вздохнув. В подавленном настроении она встала, оделась и осторожно вышла из комнаты, прислушиваясь к звукам в замке. Возможно, стоило пока не попадаться Румпельштильцхену на глаза, чтобы не рассердить его снова? И не напоминать о вчерашнем разговоре. Всё равно он не прислушается к ней. На душе у девушки было очень скверно.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен возник перед ней как раз, когда Белль направлялась к лестнице. Он выглядел ещё более несчастным и измученным, чем вчера, на лбу резче обозначились складки; маг будто выглядел гораздо старше, чем обычно - даже не старым он казался, а древним, как само его Проклятье. - Белль, - Румпельштильцхен поднял на неё глаза, - Бэй... с ним беда. Церулеус прилетел... рассказал, что Бэя заколдовала одна девчонка. Поцеловала и лишила чувств... Сделала холодным, как лёд.
Белль: - Холодным как лёд?.. - медленно переспросила Белль. - Какой ужас! Жизнь без чувств - это не настоящая жизнь. А Бэю можно как-то помочь? - забеспокоилась она. - Ты знаешь, что делать? Или...
Румпельштильцхен: - Я всё выяснил, что можно было, при помощи магии. Эта девочка, скорее всего, создана Снежной Королевой, - Румпельштильцхен отвёл взгляд от Белль и уставился в одну точку. - Я знал Снежную Королеву... когда-то заключил с ней сделку. Я же видел девчонку ночью в волшебном шаре, вместе с Бэем! Что-то в ней, её внешности, было не так... я это сразу понял. И теперь всё встало на свои места, Белль! Она заморозила его сердце... как Снежная Королева, своим поцелуем... а я не знаю, как с этим бороться, - Тёмный маг выглядел раздавленным новой, непредвиденной бедой. - Поцелуй истинной любви - даже он - не поможет... Ведь Бэй сейчас ничего не должен ко мне чувствовать...
Белль: Белль сочувственно обняла Румпельштильцхена. - Это... поистине ужасно. Но неужели совсем ничего нельзя сделать? А может быть, можно заставить эту девочку разморозить сердце Бэя? - предложила она, впрочем, слабо надеясь на такую возможность.
Румпельштильцхен: - Каким образом она это сделает, если сама, как лёд? Разве что ей известен неведомый мне способ вернуть всё назад, не причинив вреда Бэю. Я попробую заключить с этой девчонкой сделку, если она что-то знает, - маг на несколько мгновений умолк, затем глухо произнёс, отстраняясь от Белль: - Это я виноват. Я один во всём виноват. Я снова потерял Бэя, снова, - отчаянно твердил он, глядя в пустоту, безвольно опустив руки, с глазами, полными боли.
Белль: - Не теряй надежды, - тихо сказала Белль. - Пожалуйста! Это ведь в твоих силах - найти способ всё исправить. Ты ведь не сдашься, правда, Румпельштильцхен? - её голос дрогнул. - Ты вернёшь Бэя!
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен какое-то время молчал, словно собираясь с силами, затем медленно сказал: - Я сейчас же отправлюсь туда, где Бэй и холодная девчонка. Тебе лучше остаться здесь, Белль - и ни в коем случае не переступать порога замка. Церулеус обещал сторожить тебя. Он вновь поднял глаза на свою невесту, вспомнил вчерашнюю сцену ночью - и покаянно коснулся руки Белль: - Прости меня, я был с тобой груб. Ты права... вместо того, чтобы добиваться прощения моего мальчика, или хотя бы присматривать за ним, я опять... - Румпельштильцхен умолк и тяжело сглотнул подступивший к горлу комок. Возможно, пока он убивал того бродягу или пытал Альфреда Уилкиса, преемница Снежной Королевы и поцеловала Белфайера.
Белль: - Я тебя прощаю, - Белль нежно сжала его руку, а потом медленно выпустила её. - Мне кажется, для тебя ещё не всё потеряно, ты найдёшь способ вернуть чувства Бэю и... добиться его прощения. Ступай же. Я буду ждать тебя и никуда не выйду из замка, не волнуйся.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен слабо улыбнулся в ответ, на несколько мгновений заключил Белль в объятия, бережно выпустил. Нежно провёл рукой по её щеке, глядя в голубые глаза Белль так, словно набирался ещё больше решимости, а затем, отступив, растворился в воздухе, покидая Тёмный Замок. >>>>> Конец эпизода.
Румпельштильцхен: <==== Светлый квартал Когда фиолетовая дымка рассеялась, Румпельштильцхен и Белфайер стояли посреди той комнаты, которую Тёмный предоставил своему сыну совсем недавно. - Прости, сынок, что я за тебя решил, - маг криво улыбнулся, но со стороны скорее казалось, что его лицо исказилось от боли на несколько мгновений. - Но... Я уже оставил тебя без присмотра вчера... когда позволил тебе уйти... и этого хватило, чтобы Холодная Герда заморозила твоё сердце. Он выжидательно смотрел на мальчика, надеясь, что тот не станет вести себя неразумно. С другой стороны, можно ли опасаться чего-то подобного от человека, околдованного Снежной... принцессой? Лишённого чувств?
Baelfire: Бэй поджал губы и согнулся, старательно успокаивая желудок. Всё же, даже заледенение сердца не спасало от тошноты при таких резких перемещениях. Как следует отдышавшись, мальчик принял более достойное положение. - Я тебя не понимаю, отец. Зачем ты это сделал? Как же теперь хозяйка будет без меня? Я не могу подвести её. Мне срочно нужно к вернуться обратно! - видимо то, как Герда заморозила сердце, привело к тому, что теперь их судьбы тесно переплелись, а сам поцелуй, лишив его всех чувств, внушил Белфаеру беспрекословное повиновение и одно-единственное желание - всё время быть подле своей госпожи...
Румпельштильцхен: - Ты должен пока оставаться здесь, - Румпельштильцхен старательно подыскивал слова, - потому что в Городе опасно. Я больше не позволю ничему с тобой случиться. Это ты понимаешь, Бэй?
Baelfire: - Я никому ничего не должен, отец. Если в этой комнате и присутствует должник, то это ты, никак не я. И не сказал бы, что в Городе есть, что-то, что может хоть чем-то угрожать мне, - Белфайер фыркнул и снисходительно посмотрел на Румпельштильцхена. - А теперь, извини, но я спешу. Позвольте откланяться? - мальчик издевательски поклонился и гордо направился к выходу из комнаты, размышляя, как бы быстрее попасть обратно к госпоже.
Румпельштильцхен: Стиснув зубы, Румпельштильцхен шевельнул рукой - и дверь комнаты захлопнулась, снаружи с грохотом задвинулся засов. Теперь Белфайер никак не мог выйти. Ещё пара резких, отрывистых жестов - будучи не на публике, Тёмный эффектность не соблюдал - и вдоль стен прошлась сиреневая волна магии. - Окно теперь тоже заперто, мой мальчик, - тяжело вздохнул Румпельштильцхен, опустив руки. - На случай, если ты попытался бы вылезти оттуда.
Baelfire: Резко затормозив, Бэй повернулся к отцу, склонил голову к плечу и, сузив глаза, принялся рассматривать Тёмного, как некую любопытную букашку, пытающуюся препятствовать его действиям. - Хм, неужели ты думаешь, что меня это надолго задержит? Ты не сможешь вечно держать меня здесь, под замком. Не стоит так делать... Я всё равно выберусь и уйду - все твои попытки сохранить меня подле себе обернутся крахом, отец, ведь я совсем не хочу здесь оставаться. Зачем? Чтобы жить с тобой и этой твоей... горничной? - мальчик фыркнул. - Хоть сына бы постыдился, вы ведь даже не состоите в браке! Посмотри на себя, отец, ты жалок!.. - последние два слова Белфайер нарочно выделил, дабы побольнее ужалить Тёмного.
Румпельштильцхен: Презрение Бэя, его слова были как острые льдинки, больно ударявшие прямо в сердце Румпельштильцхена. Он заметно изменился в лице, вздрогнул, услышав про Белль, и, наконец, шагнул к сыну и ещё раз всмотрелся в того, заново осознавая, каким теперь стал Белфайер - и не желая с этим мириться. - Ты... не можешь так говорить, Бэй. Вспомни, ты был другим... Ты любил меня! Эта девчонка сделала твоё сердце холодным, но ты же должен помнить! - забывшись, в отчаянии Румпельштильцхен сделал ещё один шаг и дотронулся до руки Бэя своими горячими, как жар, пальцами...
Baelfire: Мальчик не успел увернуться от прикосновения отца, и тот схватил Бэя. Видимо, Румпельштильцхен или забыл, или решил проигнорировать предостережение, или просто не поверил Герде, потому и дотронулся до замороженного Белфайера. В ту же секунду холодное сердце пропустило через себя все эмоции так и бушующие сейчас в Тёмном. Страх, гнев, душевная боль, обеспокоенность за сына, даже некоторая потерянность и чувство вины Румпельштильцхена в тот же миг распространились по всему телу Белфайера, неся за собой разрушительную сейчас для него силу. Мальчику на мгновение даже показалось, будто его руку зажали в раскалённых тисках, а затем по его телу прошла волна невыносимой боли. Бэю казалось, что он сейчас просто-напросто расплавится. Ощущения были такими сильными и болезненными, что Белфайер не удержался на ногах и свалился на колени и, не обращая внимания на неестественно вывернутую руку, уткнувшись лицом в холодный пол, закричал. Горло не выдержало истошного вопля, вырвавшегося в самом начале, и потому дальше мальчик мог лишь тихо скулить, повредив голосовые связки и потому лишившись голоса. И хоть для Румпельштильцхена прошло всего пару секунд, за которые он еле сообразил, что произошло и отпустил руку Бэя тогда, когда тот только упал, мальчику казалось, что прошла целая вечность. Как только его отпустили стало немного легче, боль принялась понемногу отступать, но, всё равно, ему было очень плохо.
Румпельштильцхен: - Бэй!.. - Румпельштильцхен вновь рванулся было к сыну, но нечеловеческим усилием воли заставил себя остановиться, отпрянуть, в ужасе уставиться на собственные руки. Что он наделал! - Мальчик мой... - в глазах мага заблестели слёзы, он готов был рвать на себе волосы от отчаяния. - Прости меня, - он едва смог выговорить эти слова.
Baelfire: Спустя пару минут напряжённой тишины в помещении, прерываемой время-от-времени судорожными вздохами, хрипом и кашлем мальчика, он попробовал подняться. Но руки задрожали, не выдержав напряжения, Бэй упал обратно на пол и сплюнул кровь из порванных голосовых связок и хорошо разбитой при первом падении губы. Отдышавшись, он сделал ещё одну, на этот раз - более удачную, попытку и посмотрел на отца. В глазах мальчишки отразились боль и ужас, так как благодаря сильной встряске его сердце и чувства немного оттаяли, пропуская самые сильные из них. Его губы задрожали и Белфайер еле слышно прошептал: - Что... что ты со мной сделал? За... зачем? Что я тебе сделал? - на лице Бэя отразилось непонимание, но спустя секунду его исказил новый приступ боли и кашля. После этого, немного успокоив дыхание, он с лёгким оттенком возмущения снова взглянул на Тёмного. - Ты хоть понимаешь, что ты сделал? После этого я должен тебя простить? Ну уж нет! Мне уже окончательно опротивело твоё лицемерие, постоянно направленное в мою сторону! Ты только и делаешь, что лжёшь мне в лицо... Все свои поступки под лозунгом: "Во имя спасения и лучшей доли для Бэя". Но это не так! Ты творишь всё, что тебе заблагорассудится, а для успокоения своей почти отмершей совести, говоришь себе, что так будет лучше мне, хотя так хорошо станет только тебе и твоему эгоцентризму! Ты просто-напросто боишься остаться одному! Как всегда был трусом, так и остался... - мальчик замолк, устав от такой длинной тирады, произнесённой настолько тихо, что он даже не был уверен, что отец его услышал...
Румпельштильцхен: Всё это время Румпельштильцхен словно находился в каком-то ступоре. Отчего-то чудилось, что, стоит ему даже простым волшебством коснуться сына - и уже случится что-то непоправимое. Но смотреть на зло шипевшего и выплёвывавшего слова Белфайера, с окровавленными губами и чужим взглядом - снова чужим! - было хуже, чем стоять некогда перед Адной, державшей в руке кинжал. Хуже, чем слышать угрозу Джарета в адрес Белль. Тёмный маг больше не мог выдержать - иначе бы у него лопнуло сердце. Он взмахнул рукой, и лёгкое облачко сиреневого дыма окутало Белфайера, мгновенно исцеляя, а затем рассеялось. Румпельштильцхен с облегчением убедился, что его ложные страхи - действительно ложные. - Прости меня, - снова повторил он, мысленно повторяя, что Бэй будет говорить ещё более колючими словами. Лишь бы уязвить, причинить боль. Он ведь так не думает, его дорогой мальчик, это всё проклятая Герда виновата. Он так не думает... Не думает... Прекратить эти мучения можно было, лишь убравшись отсюда, и поскорее. Но пока Румпельштильцхен этого сделать не мог. - Ты... ты в чём-нибудь нуждаешься, кроме того, чтобы выйти отсюда? - усилием воли заставил он себя разлепить губы. - Что угодно, Бэй... Кроме свободы. Которая, - договорил он свою давнюю страшную мысль, - есть только погибель...
Baelfire: Когда его внезапно окружило облако, Белфайер на секунду замер, прислушавшись к своим ощущениям. Боль в горле утихла, оставив после себя лишь неприятную сухоту и першение. Он перевёл взгляд на отца, скрипнул челюстями, сузив глаза, и раздув ноздри от проступившего сквозь ледяной заслон гнева. Шоковая терапия Тёмного подействовала - Бэй начал медленно, но верно таять, и к нему принялись возвращаться чувства, причиняя немыслимую боль. Ему хотелось, чтобы всё это исчезло обратно, ведь он был вполне доволен предыдущим положением вещей. Белфайер знал только один способ вернутся к состоянию бесчувственности - вырвать себе сердце, но, к сожалению, этот вариант был для него недосягаемым, потому мальчик понадеялся, что это пройдёт, ведь не должно же так легко сниматься заклятие Герды. - Что мне нужно, говоришь? Да мне от тебя ничего, совсем ничего не требуется! Ни этого твоего показушного лечения, ни присутствия рядом со мной! Ты мне всегда только вредишь и мешаешь нормально жить... Если бы не ты и твоя драгоценная магия, то этого не было бы! Ненавижу тебя! Лучше бы ты погиб на той войне!..
Румпельштильцхен: - Что?.. - Румпельштильцхен на время перестал слышать и видеть что-либо от боли, и даже пошатнулся - или ему так показалось - но быстро пришёл в себя. - Раз ты ничего не хочешь... - он отступил назад, отработанным жестом поднял руку, едва понимая, что говорит и делает. - Но тебе будет достаточно позвать... Всё будет хорошо, поверь мне, - почти беззвучно произнёс маг и исчез из комнаты. Он действительно больше не сумел бы здесь оставаться.
Baelfire: Мальчик громко вздохнул и, поднявшись с коленей, улёгся на кровати, глядя в потолок и принялся обдумывать, пытаясь придумать, как бы вернуться обратно к Герде. Внезапно, ему вспомнились слова хозяйки, сказанные прошлой ночью, когда они только-только пришли в гостиницу: "Запомни, Бэй, если вдруг что-нибудь случится, то ты всегда сможешь связаться со мною через любое зеркало. Достаточно лишь произнести моё имя, и я тут же тебя услышу!". Это немного приободрило Белфайера, и он подошёл к стоящему в углу большому зеркалу и позвал хозяйку.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен материализовался внизу, в зале - у прялки, словно ища прибежища от терзавших его мыслей. Если Белфайеру было холодно и спокойно, то в душе его отца, наоборот, всё пылало. Ты мне всегда только вредишь и мешаешь нормально жить... Почти бессознательно Румпельштильцхен опустился на свой привычный табурет, зачерпнул соломы, для удобства превратил её в обычную шерсть. Я не могу больше находиться рядом с этим монстром! Румпельштильцхен пропустил нитку через отверстие у основания рогульки, накинул на крючки и привязал кончик к катушке, чтобы нитка не сорвалась. А затем принялся раскручивать колесо - оставалось только подкручивать нитку, которую тянуло прямо из рук. Оставь меня! Оставь меня в покое! Румпельштильцхен бессмысленно смотрел на золото, в которое переродилась изначальная солома - пронесённый через века процесс нисколько не помог ему сейчас. Внутри зрело, нарождалось какое-то страшное решение, и всеми силами Румпельштильцхен хотел его сдержать, не вывести наружу, не осознать... Ритмичный скрип колеса затих. Тёмный маг зажал единственную золотую нить в своих ладонях и, склонившись, упёрся лбом в сведённые вместе большие пальцы рук. Он один во всём виноват. Он губит всех, кто рядом. Они обречены страдать всю жизнь, если не убегут прочь. Из груди Румпельштильцхена вырвался отчаянный, почти нечеловеческий стон.
Baelfire: Не успел Бэй произнести имя своей госпожи, как она отклиенулась: - Я здесь! Я тебя слышу! Мальчик вздрогнул от неожиданности и пододвинулся ближе к зеркалу. - Госпожа, это и правда Вы? Даже не верится... - он недоверчиво покачал головой, глядя на отражение Герды. - Я должен перед Вами извиниться за недостойное поведение моего отца, но, к несчастью, не могу выбраться из-под замка - я заперт в комнате на самом верху одной из башен отцовского замка, - Белфайер тревожно посмотрел в зеркало. - Вы же не оставите меня здесь одного, правда?
Baelfire: Бэю показалось, что в голосе хозяйки промелькнуло беспокойство. - Заперт? Ты хоть не позволил ему дотрагиваться до тебя? Не разрешай ему ни за что к тебе прикасаться! В нём столько эмоций, что он для нас опасен! Он тяжело вздохнул и ответил: - К сожалению, Вы поздно меня предупредили, госпожа - Он уже схватил меня за руку... И Вы правы, это действительно очень для нас опасно. Но, всё же, как мне отсюда выб... - внезапно мальчику показалось, что он услышал за дверью шорох и он оборвал свою фразу на полуслове. - Извините, по-моему, рядом кто-то есть. Я лучше Вас ещё потом позову, хорошо? Не стоит, чтобы отец узнал о том, что я могу с Вами связаться. Обещаю, как только представится возможность - я постараюсь вернутся! - он почтительно кивнул Герде на прощание и отошёл от зеркала - изображение девочки тут же померкло и исчезло.
Белль: Белль в беспокойстве бродила по замку и случайно проходила мимо комнаты, предназначенной для Белфайера, когда до неё вдруг донеслись оттуда два голоса: несчастный, виноватый - Румпельштильцхена - и какой-то неприятный, резкий, презрительный - судя по всему, Бэя. Затаив дыхание, девушка взволнованно прислушалась к их разговору. И по мере происходящего ей становилось всё хуже... Сначала Бэй назвал своего отца жалким, потом отчего-то вдруг закричал от боли. Белль хотелось ворваться в комнату, кинуться мальчику на помощь, но дверь оказалась заперта, а саму девушку слишком трясло от ужаса. Она прислонилась к стене, нетвёрдо держась на ногах, и слушала, как Румпельштильцхен просит у сына прощения, спрашивает, не нужно ли тому что-нибудь... А потом Белфайер сказал, что ненавидит его. "Лучше бы ты погиб на той войне!" - отчётливо слышала Белль и не могла поверить своим ушам. "Бэй ведь заколдован... его сердце заморожено, всё дело в этом? Он ведь не может по-настоящему так думать, правда? Бедный Румпельштильцхен, как тебе должно быть больно это слышать! - думала девушка, и по щекам у неё катились слёзы. - И ничего нельзя сделать? Нельзя помочь, растопить его сердце? Как же больно!.." Вскоре голоса затихли - должно быть, Румпельштильцхен оставил сына одного и переместился куда-то, не в силах справиться с его ненавистью. Так рассудила Белль и медленно направилась прочь, но внезапно услышала из комнаты Бэя что-то ещё. Мальчик звал свою госпожу, Герду. И она отозвалась. "Как? - встревожилась Белль, подойдя снова ближе. - Бэй как-то связался с ней... Он подсказывает, где находится сейчас, и просит о помощи. Что делать? Предупредить Румпельштильцхена?" Разговор Бэя и Герды продолжался, и девушка поняла: Бэй кричал от боли, потому что к нему нельзя прикасаться тому, кого переполняют эмоции. "Ещё хуже!.." - покачала Белль головой. А потом поняла, что мальчик её обнаружил - и замерла, стараясь не издавать ни звука.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен недолго сидел в оцепенении у прялки. Отбросив золотую нить, он встал и, прикрыв глаза, мысленно представил себе, где находится Белль. К своему удивлению, Тёмный маг обнаружил её у двери в комнату сына - девушка будто бы подслушивала и притаилась рядом. Несколько мгновений - и Румпельштильцхен, не желая тратить волшебство на перемещение, взбежал вверх по лестнице, прошёл по коридору к своей невесте. - Белль, что ты здесь делаешь?
Белль: Девушка нервно вздрогнула, поняв, что ещё и Румпельштильцхен обнаружил её подслушивающей. - Я всё слышала, - прямо призналась она, тяжело вздохнув. - Я проходила мимо, когда в с Бэем оказались здесь - и всё слышала. Это ужасно. Надо найти способ вернуть Бэя в нормальное состояние, потому что теперь он меня пугает. Он стал слишком злым. Но это ещё не всё... - Белль понизила голос почти до шёпота, не решаясь продолжать - ведь мальчик через стенку услышит.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен мгновенно понял, что Белль боится быть услышанной Белфайером, коснулся обеими руками её плеч - и оба, исчезнув в фиолетовой дымке, очутились внизу, в зале. - Ещё не всё? - медленно переспросил маг, отпуская свою смотрительницу, встревоженный её словами. - Что ты хочешь этим сказать?
Белль: - Я слышала, как Белфайер разговаривал с той самой Гердой, которую считает своей госпожой, - ответила Белль. - Он сказал ей, где сейчас находится, и надеялся, что она поможет ему выбраться. Герда отозвалась, когда Бэй её позвал. У них есть какой-то способ связаться друг с другом! - девушка была взволнована. - Правда, вскоре Бэй услышал меня за дверью и сказал, что лучше позовет её потом. Он хочет сбежать. Мне почему-то кажется... что Бэй попытается тебя обмануть или отвлечь, - поделилась она своими соображениями.
Румпельштильцхен: - Что?! Способ связаться друг с другом? - Румпельштильцхен на несколько мгновений задумался, что бы это могло быть. Ответ пришёл сам собой. - Зеркало, - процедил он сквозь зубы. - Это наверняка зеркало! Уверен, что при себе-то у Бэя ничего не имелось, иначе бы я почувствовал магическое излучение, исходящее от этого предмета! Зеркала же - превосходные проводники волшебной энергии!
Белль: Белль подавленно молчала, представляя, как снова будет зол Белфайер, когда отец заберёт у него это зеркало. Сколько обидных слов наговорит снова... - Может быть, мне пойти к Бэю и забрать зеркало из его комнаты? - вдруг предложила она.
Румпельштильцхен: - Подожди, - Румпельштильцхен сосредоточенно раздумывал. - Любопытно, что они смогли связаться, невзирая на магическую защиту моего замка... Это не просто любопытно, а очень плохо... Вопрос в том, не может ли Герда передать Бэю что-то через зеркало? Какой-либо опасный предмет... в этом мире всегда приходится быть начеку! Маг подумал было о том, не стоит ли просто последить за Бэем и Гердой, чтобы узнать что-то важное, но ведь нужно искать способы спасти сына. Нет времени заниматься слежкой, которая может оказаться совершенно бессмысленной. Возникшая идея была немедленно отвергнута. - Ты права - нужно забрать зеркало, - резко закончил он и вновь переместил себя и Белль к двери комнаты Белфайера, а затем повёл рукой, снимая волшебную защиту - теперь можно было зайти внутрь.
Белль: - Я пойду, - Белль собралась с духом и осторожно приоткрыла дверь, заглядывая внутрь. Она была готова к тому, что Белфайер будет недоволен.
Baelfire: Ожидания Бэя оправдались - через пару минут дверь действительно открылась, но вошёл не его отец - объявлять перемирие и извиняться за недоразумение - , а всего лишь служанка. Мальчик скривился и хмуро осмотрел Белль. - Что, Тёмный гонца прислал? Надеется, я сменю гнев на милость? - он фыркнул и саркастически усмехнулся. - Пусть даже не надеется. Можешь спокойно уходить... - Белфайер махнул рукой и отвернулся, давая понять, что разговор окончен, но внезапно понял, что забыл кое-что сказать, и потому снова взглянул на Белль. - Ах да, и запомни, подслушивать невежливо, - Бэй покачал головой, цокнув языком, и указал девушке на дверь.
Белль: - Прости меня, Бэй, - Белль с сожалением посмотрела на него, вошла в комнату и решительно направилась в сторону зеркала.
Baelfire: Оценив действия Белль, Бэй сообразил, что она собирается сделать. Он насмешливо взглянул на служанку, даже не пытаясь её остановить. - О, я так вижу, что ты весьма продуктивно провела время. Не только подслушала, но и успела догадаться, как я связался с Гердой? Или Тёмному нажаловалась? Впрочем, неважно. Хотите забрать у меня последний кусочек свободы? Забирайте. Только не забудь тогда в следующий раз принести мне верёвку... - мальчик отошёл от зеркала в сторону и сложил руки на груди, грустно наблюдая за дальнейшими действиями Белль.
Белль: - Мы хотели бы спасти тебя, - Белль тяжело вздохнула, понимая, каково Бэю сейчас. - Мне очень жаль, что приходится отнимать у тебя, как ты говоришь, последний кусочек свободы. Но жизнь без чувств, с замороженным сердцем, в подчинении у Герды - это не жизнь. Ведь так ты никогда не сможешь больше испытать не только боль и обиду, но и радость, любовь, - девушка взяла зеркало и понесла его к выходу. - Мы найдём способ вернуть тебе прежнее сердце, - сказала она напоследок, очень надеясь, что рано или поздно это получится.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен, ждавший Белль за дверью, с беспокойством прислушивался к их разговору. Когда она вышла, он запечатал дверь магией; затем вновь переместил свою невесту и себя вниз, в залу, и, забрав из рук Белль зеркало, поставил его к стене. - О какой-такой верёвке говорил Бэй? Что с ним происходит, уж не велела ли ему эта девчонка покончить с собой, если его будут продолжать держать взаперти? Всё ли ты слышала из их разговора? - он шагнул вплотную к Белль, в ожидании ответа нетерпеливо глядя на неё. Подозрения и предположения роились в мозгу Тёмного мага, и даже самые нелепые он не хотел оставлять без внимания. Лучше предусмотреть всё, чем потом случится... Румпельштильцхен покачал головой и судорожно провёл рукой по лбу. Ничего не случится. Он не допустит.
Белль: - Нет, я не слышала, чтобы Бэю велели покончить с собой, - поспешила успокоить Румпельштильцхена девушка. - Он просто очень недоволен. Хочет на свободу. Точнее, к своей, как Бэй её называет, хозяйке, - покачала Белль головой. - Мне всё это тоже очень не нравится. Бэй стал таким злым... Я ведь слышала, что он говорил тебе... и потом - о тебе. Бэй извинялся перед Гердой за твоё, как он сказал, недостойное поведение. Это должно быть очень обидно, - она сочувственно погладила своего любимого по плечу. - Я лишь надеюсь, что когда сердце Бэя оттает, ему станет стыдно за такие слова.
Румпельштильцхен: - Когда его сердце оттает, первым делом он снова подумает о том, что я когда-то убил его мать, - глухо ответил Румпельштильцхен, и внезапно в его лице проступила брезгливая ненависть... но она была обращена не к фее, выдавшей тайну, а к самому себе. - Это я во всём виноват... Никому нельзя быть рядом со мной. Я чудовище... Ты пытаешься увидеть во мне человека, Белль... но рано или поздно ты увидишь монстра таким, какой он есть.
Белль: Белль грустно слушала Тёмного мага, собираясь возразить. Но вдруг ей на ум пришло нечто другое. - Да. Я пытаюсь увидеть в тебе человека. А ты - пытаешься быть человеком? - девушка посмотрела ему прямо в глаза. - И если не пытаешься - то почему? Может быть, ещё не всё потеряно, и вместо того, чтобы сожалеть и называть себя чудовищем, тебе стоит попробовать стать вновь тем человеком, которого можно любить, которого можно простить, которого будет не за что бояться или ненавидеть? Что-то мешает тебе, да? Проклятье Тёмного... Ты уже привык, наверное, - Белль снова сделалась печальной.
Румпельштильцхен: - А ты всё же хочешь, чтобы я от него избавился, верно? - Румпельштильцхен хотел бы посмотреть ей в глаза, но не мог - предательски вильнул взглядом в сторону. Чтобы не видеть, как сильно Белль желает сделать его человеком, как бы она ни пыталась смириться с ним таким, какой он есть. Слова дались ему с трудом - Тёмный маг едва верил, что и вовсе сумел задать этот вопрос. Может быть, потому, что знакомое уныние опять шептало на ухо, что он не может иметь всё, что, обладая магией, должен жертвовать любовью?.. Или... наоборот?
Белль: - Я хочу, чтобы ты не разрушал всё своими же руками, - ответила Белль со вздохом. - Чтобы ты больше не терял тех, кого любишь, чтобы ты смог однажды обрести счастье. Неужели ты не понимаешь? Это уже тебе лучше знать - можешь ли ты добиться этого, продолжая оставаться Тёмным магом?
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен не ответил на вопрос. Плечи его бессильно опустились, он по-прежнему старательно не глядел на свою невесту. Когда он, наконец, заговорил, казалось, что невпопад - ведь Белль не могла отследить, как мысли, занимавшие ум Румпельштильцхена, переходили одна в другую. - Знаешь... я задумался над тем, почему Бэю только что удалось связаться с этой девчонкой. Ведь Тёмный Замок защищён моим волшебством. И в голову приходит только одно предположение... Он закончил бесцветным голосом: - Всё же наши поцелуи, пусть и краткие, действуют на меня. Понемногу... ослабляют Проклятье. Иного объяснения я не вижу. Потому и магическая защита... стала не столь надёжной, как я думал, и эта Герда смогла прорваться через неё. Нельзя... иметь всё... - маг криво усмехнулся и покачал головой. Он бы закончил последнюю фразу так, как подумал, но боялся, что голос дрогнет.
Белль: - Значит... нам больше не стоит целоваться, - Белль снова вздохнула. - Мне жаль. Даже очень жаль... Но защита замка, а главное, безопасность Бэя, пока он здесь - важнее. Раз нельзя иметь всё - приходится делать выбор в пользу того, что важнее, не так ли?
Румпельштильцхен: - Хотел бы я, чтобы это было только предположение, - Румпельштильцхен поддался порыву и крепко обнял Белль - наверняка ей было тяжело слышать его слова, но она старается сохранить мужество. - Белль... Моя милая Белль, - если бы он мог, то рассказал бы ей самыми поэтическими словами, что она давно стала не просто проблеском света, а сродни самому солнечному сиянию в жизни Тёмного мага. Но, как случалось чаще всего, слов не было. А было желание просто стоять, сжимая Белль в объятиях, и верить, что всё окончится иначе, чем это бывает у злодеев.
Белль: Белль лишь молча ответила на объятие и прижалась к Румпельштильцхену крепче. Ей тоже нравилось просто стоять вот так, обнявшись, слышать его дыхание, чувствовать биение его сердца... И понимать, что выразить свою любовь можно не только поцелуями.
Румпельштильцхен: ...Зов долетел до Тёмного мага сразу же, нарушив меланхолично-любовное состояние, в котором он находился, держа Белль в объятиях. Румпельштильцхен отстранил девушку, с ненавистью обратился мыслями к той, другой. В его поднятых ладонях немедленно очутился волшебный шар, некогда принадлежавший бывшей Морской ведьме Урсуле. - Ты смотри, кто меня зовет, - процедил сквозь зубы маг, рассматривая хрупкую фигурку в белом, показавшуюся в шаре. - Мирный договор ей нужен, видите ли! Что ж, посмотрим, - магический кристалл исчез, а сам Румпельштильцхен сделал шаг назад и поднял руку, готовясь переместиться в Город. - Я скоро вернусь, Белль, не волнуйся, милая, - он попытался выдавить подобие улыбки, чтобы ободрить свою невесту. Не смог, вздохнул и - исчез в сиреневом облаке дыма. ====> Город
Белль: Белль не успела ничего сказать, как Румпельштильцхен уже исчез. Но, вопреки его словам, она почувствовала вдруг такое сильное беспокойство, что едва могла вздохнуть. Его звала Адна! Хитрая, упрямая, желавшая когда-то отомстить - Белль запомнила её такой. Всё не может быть так просто! Что-то должно случиться. - Вернись поскорее... - тихо сказала девушка, и голос у неё дрожал. - Вернись, Румпельштильцхен. Мне страшно!.. Конечно же, Тёмный маг едва ли мог вернуться сей же миг, даже если бы услышал Белль. Ей оставалось только ждать. >>>>> Конец эпизода
Церулеус: Церулеус, обеспокоенный положением дел в Тёмном Замке, не хотел отлучаться ни на охоту, ни на полёт в горы. Он гадал, что сейчас с Белфайером - дракончику было известно, что сын Румпельштильцхена уже дома, но вот о состоянии мальчишки оставалось только догадываться. Скорее всего, Бэй заперт в спальне и очень зол. Насколько может быть злым человек с холодным сердцем. Подумав, Церулеус подлетел к окнам второго этажа, заглянул в искомое - да, Белфайер был там. У себя в комнате. Дракончик подумал, не попытается ли мальчик свить верёвку из простыней и сбежать из замка, но тут же отверг эту мысль. Тёмный маг не так глуп. Он наверняка запер окно магией. Да и дверь тоже.
Румпельштильцхен: В лаборатории Румпельштильцхена, наверху высокой башни, царила полутьма – шторы были задёрнуты, и ни один лучик солнца, уже клонившегося к закату, не проникал в комнату. Феи любят свет – так Лине, дрожавшей от ужаса внутри голубоватого кокона, висевшего в воздухе, его не будет. Пусть трепещет и страшится ещё больше, негодная тварь! Румпельштильцхен сидел напротив неё в кресле, опираясь локтями о стол и сложив кончики пальцев вместе. Он думал о том, что королева Маб никогда ничего не говорит и не делает неспроста; что Лина слишком глупа, чтобы незаметно подслушать важный разговор; что не зря шкатулка Пандоры оказалась именно там, где её так легко смогла найти Адна. Оторвавшись от своих мыслей, маг взглянул на фейку, сидевшую в коконе, и та поёжилась под этим немигающим, пытливым взглядом. - Ну что ж, дорогуша, - сладкий тон Румпельштильцхена совершенно не вязался с общей мрачной обстановкой, - расскажешь мне всю эту замечательную историю со шкатулкой? Это ведь, учти, в твоих интересах. Ты же не хочешь сидеть у меня в подземелье? Лина вздёрнула крошечный подбородок, пытаясь показать, что не боится, хотя весь вид её доказывал обратное. - Ты мне ничего не сделаешь! По договору ты не сможешь причинить вреда ни одной фее! - По договору и феи не должны причинять мне вреда, - голос колдуна стал злым, выпуклые глаза сузились, - однако именно ты рассказала моему сыну, как умерла его мать. Именно ты разносила сплетни о шкатулке Пандоры – Адне не от кого было узнать о ней, кроме как от тебя. Как видишь, договор можно обойти! – последнюю фразу он пропел высоким, нарочито детским голоском, но у Лины от интонаций Тёмного мурашки забегали по спине. - Я ни в чём не виновата! – заныла она, съёжившись от страха в своей маленькой тюрьме. – Просто услышала во дворце, от своей подруги, про шкатулку, подруга нечаянно подслушала, и тогда мне стало интересно! Я подумала, кому это ещё можно поведать, а потом меня Адна позвала на помощь!.. Лина выложила всё, что было ей известно об истории со шкатулкой, и, слушая её, Румпельштильцхен помрачнел ещё больше. Слишком всё просто. Очевидно, королева Маб не могла придумать предсказание – до такой откровенной лжи Её Светлейшество не опустится. Но вот сделать так, чтобы об этом узнала Лина, которая, как Маб великолепно известно, летает к Адне в Город… Проще простого. Достаточно лишь не скрывать своего секрета. Причастна ли Маб к тому, что шкатулка загадочным образом оказалась у колдуньи Бабы Яги, уже не узнать. Возможно, да, а возможно, и нет – на этот вопрос разве что сама Баба Яга могла ответить, но сделать попытку расспросить её не имело смысла. Даже если Маб сама подбросила шкатулку колдунье, это было ещё до уговора с Тёмным – потому что иначе Румпельштильцхен почуял бы, что контракт косвенно, да нарушен. Одно дело как бы случайно проболтаться о тайне, а другое – самой приложить руку к тому, чтобы шкатулку нашли и употребили по назначению. Лина тем временем умолкла, испуганно глядя на Румпельштильцхена. Никакие мирные соглашения не могли заставить фею не бояться Тёмного мага. А он тем временем перешёл мыслями к другому. Если эта треклятая Лина стала причиной ссоры с Белфайером, то надо будет заставить её искупить вину. Заодно и королева Маб испытает некоторые… неудобства. Ей ведь не понравится, что светлая фея томится в плену Тёмного Замка, верно? Румпельштильцхен испустил мяукающий смешок и посмотрел на Лину, в глазах его мерцало недоброе веселье. - Скажи-ка, дорогуша, тебе случаем не известно, как можно растопить холодное сердце? Слышала когда-нибудь о том, как Снежная Королева замораживала сердца людей? Лина затравленно замотала маленькой светловолосой головкой. Она бы и рада знать, но увы… Фея судорожно пыталась припомнить что-то, что могло бы пригодиться Тёмному магу – вдруг он её выпустит на свободу? - Нет, я ничего не знаю, - пискнула Лина, и в ней тут же пробудилось любопытство. – А зачем это вам? Ей показалось, что в голосе Румпельштильцхена, когда он задавал свои вопросы, промелькнуло нечто похожее… на тщательно сдерживаемое переживание. - Не твоё дело, - процедил сквозь зубы Румпельштильцхен – ответ Лины был предсказуемым. Ну, что ж. Однако фейку было не так просто успокоить. В конце концов, вреда ей колдун причинить не может, так почему бы не попытаться с ним поговорить? В своё время Лина очень хотела узнать у Белль, каково это – жить в Тёмном Замке и любить Румпельштильцхена. А теперь можно поговорить с самим Румпельштильцхеном! - Наверное, тут нужна любовь, - уверенно заявила Лина. – Любящий человек! Чьё сердце вы хотите растопить? Вы заключили сделку, да? Можно мне узнать? Вдруг я что-то подскажу, и тогда… тогда же вы меня выпустите? – от волнения у неё перехватило дыхание. - Замолчи! – раздражённо произнёс Румпельштильцхен, вперив в Лину свой змеиный взгляд, отчего она взвизгнула и прикрыла лицо ручками. Любящий человек… Румпельштильцхен любил своего сына. Ради слова, данного Бэю, он до сих пор не превратил Адну в горстку пепла, а ведь расправиться с ней было бы сущим пустяком. Терзать её, мучить, издеваться над ней доставило бы истинное удовольствие. Но Румпельштильцхен и так был виноват перед сыном, кругом виноват, при мысли об этом он становился мерзок самому себе. Да, он любил сына, но сердце Бэя эта любовь не растопила. А прикосновение отца и вовсе обожгло. Лина украдкой выглянула из-под ладошек. В полумраке лицо Румпельштильцхена было плохо видно, но фею внезапно посетила догадка. - Это… ваш сын? – она вдруг вспомнила, как Эрл выступил вперёд, говоря Адне: «Пожалейте хотя бы его сына!», и каким взглядом Тёмный маг буквально пожирал мальчишку – словно обменивался с ним мыслями, уговаривая помочь... Пока Адна терзалась собственной душевной борьбой, Лина имела возможность понаблюдать за остальными. Из обрывков полученных сведений Лина только что составила мысль – которая могла оказаться как верной, так и совершенно нелепой. - Я сказал - молчать! – рявкнул маг. Его лицо, всегда казавшееся Лине удивительно страшным, сейчас и вовсе заставило её заплакать от ужаса. Забыв о договоре, фея решила, что разъярённый Тёмный убьёт её, и дико закричала, прижимая к себе волшебную палочку взмокшими ладошками. Румпельштильцхен в сердцах взмахнул рукой, ставя магическую завесу – крики Лины отныне будут слышны лишь внутри кокона и только ему, Румпельштильцхену. «Надеюсь, Белль ничего не услышала». Не должна была – если только не взяла опять за привычку подслушивать. Лина рыдала взахлёб, но Румпельштильцхен не обращал на неё никакого внимания. Он встал с кресла и принялся ходить взад-вперёд по своей лаборатории, обдумывая предстоящую сделку с королевой Маб. Что взять с этой надменной властительницы фей взамен того, что он ей предложит? Всё ещё в раздумьях, маг вышел из лаборатории, закрыв за собой дверь, и направился было вниз, чтобы поговорить с Белль, но передумал. Ему вспомнились слова Лины. Может быть, вновь попытаться поговорить с Белфайером? Вдруг что-то да пробудится в сердце сына? В любом случае, поговорить надо, как бы тяжело это ни было... Румпельштильцхен решительно переместился к двери комнаты Бэя, снял магическую защиту и вошёл внутрь.
Baelfire: Белфайер стоял у окна, вымещая остаточное раздражение на растущем в горшке, непонятно вообще как задержавшемся здесь растении. Вырывая один за другим листочки и разрывая их на мелкие кусочки, мальчик и не заметил прихода отца. Только услышав тихие шаги за спиной, он обернулся и увидел Тёмного. Нахмурившись, Бэй поджал губы. - Что тебе здесь надо? Сомневаюсь, что ты пришёл, чтобы выпустить меня...
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен отметил, как сын обошёлся с несчастным и весьма редким восточным растением, одним из тех, что разводила Белль. Нахмурился, заложив руки за спину и остановившись перед сыном. Внезапная мысль, хитрая и совсем недобрая, промелькнула в сознании мага - и задержалась. - Знаешь, Бэй, - задумчиво протянул он, - могло статься так, что ты и вовсе сгинул бы в этой комнате. Не смог бы никогда выйти, запертый магией... Такая прискорбная возможность имелась, увы.
Baelfire: Белфайер фыркнул и посмотрел в глаза отцу. Тот явно что-то замышлял. - Ну и что? Сгинул бы, так сгинул бы. Какая разница-то? Мне нет до этого дела, - мальчик покачал головой и отвернулся обратно к растению, продолжая обрывать оставшиеся кое-где листочки.
Румпельштильцхен: - Неужели? - усмехнулся маг, никак не показывая, что при этих словах сердце у него болезненно сжалось, пусть они и были в какой-то степени предсказуемы. Дорогой сынок только посмеялся бы. - Думаю, ты заговорил бы иначе через пару дней. Но тебе повезло, Бэй - я всё же вернулся, Адне не удалось заманить меня в ловушку, как она планировала. Спешу тебя обрадовать - убивать я её не стал, я помню о слове, которое тебе дал, - с добродетельным видом закончил Румпельштильцхен. - Ты ведь хотел, чтобы я изменился... На этих словах у него едва не дрогнул голос - вспомнилось, как Белфайер просил не трогать Адну. Тогда сын был живым, не смотрел безразличным взглядом... и по щекам у него текли слёзы. Если бы Бэй снова стал таким, как прежде, Румпельштильцхен готов был снова пообещать что угодно, снова попытаться стать лучше...
Baelfire: - Какая жалость, что её план сорвался, - мальчик поморщился и оставил цветок в покое, отойдя от окна и сев в кресло. - Но почему мне надо радоваться, что ты не причинил вреда какой-то жалкой девчонке? Можешь делать с ней что твоя тёмная душа пожелает - мне всё равно, - Белфайер принял самый что ни на есть великодушный вид, повелительно махнув рукой и откинувшись на спинку кресла.
Румпельштильцхен: После первых же слов Бэя лицо Румпельштильцхена застыло, он с трудом удерживал маску спокойствия. Мальчику, казалось, доставляло радость прицельно бить отца в больное место. Даже следующая реплика - именно то, чего добивался Румпельштильцхен - не пролила бальзам на его душу. Странно, однако, получив желанное освобождение от своего слова, он не ощутил ожидаемой радости. - Действительно, какое тебе дело до Адны. Тебе же, как это говорится, - Румпельштильцхен наморщил лоб, изображая раздумье, затем щёлкнул пальцами, будто вспомнив, и передразнил Герду, - всё равно! Но так не может быть вечно. Вот что, сынок, скажи мне... Ты помнишь, как мы жили вместе - ты и я - в родной деревне? Разводили овец, продавали пряжу... Я помню, как ты за водой к колодцу бегал, - улыбнувшись при этих словах, отдавшись во власть воспоминаний, Румпельштильцхен сделал шаг к сыну, - как ты всегда хотел мне помогать, какие у нас были пастушьи собаки... Помнишь? - голос мага наполнился теплотой, ещё шаг - и он готов был протянуть руки и обнять Бэя. Вдруг Лина права. Она ведь фея...
Baelfire: - Помню ли я? А что именно я должен помнить? Своё ужасное бедное детство? Ты уж извини, но я удалил данную информацию из своего мозга за ненадобностью, - Белфайер усмехнулся, поудобнее усевшись. - И да, неподходи ко мне, мне неприятно твоё присутствие, - мальчик скорчил недовольную мину, отодвинувшись от отца вместе с креслом.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен отшатнулся, уронив руки, словно получил удар. И внезапно подумал - Бэй навсегда может остаться таким, и что, если промедление чревато именно этими последствиями? И нужно спешить во избежание? - Что ты должен помнить? То, что я твой отец, а ты мой сын, и это значит гораздо больше, чем какая-то Герда и её поцелуй! И если на мне Проклятье, то и на тебе тоже! - почти закричал Румпельштильцхен, задыхаясь от ненавистного бессилия. - А любые чары можно снять, - он помедлил и выдохнул, - любовью. Один миг - и Румпельштильцхен оказался рядом с сыном. Склонился над ним, чтобы всё же поцеловать в лоб... а если сработает? Но вдруг отпрянул, опомнившись. Испугавшись ещё одной неожиданной мысли. И пропал в клубах сиреневого дыма. А по двери пробежали синие искры магии, вновь её запечатав.
Baelfire: Облегчённо вздохнув, Белфайер прикрыл глаза рукой. Этот день начинал становится чересчур напряжённым. А учитывая то, что мальчик всё ещё ничего не ел, так и вовсе невыносимым! Медленно поднявшись из кресла, он немного прошёл в сторону кровати и обессилено рухнул на неё. "Нет, так жить нельзя! Надо скорее выбраться отсюда и найти хозяйку!" Немоного поворочавшись от тревожащих его мыслей, Бэй заснул.
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен материализовался посреди лаборатории и обнаружил, что Лина уже не плачет, а сидит, скрестив ножки, в своём коконе. Фея с любопытством смотрела на стол, заставленный стеклянными баночками и ретортами, как пустыми, так и полными мерцающих зелий. Появление Тёмного мага заставило её вздрогнуть и сжаться, но, видимо, Лина что-то почуяла, потому что не удержалась от вопроса: - Так это твой сын всё-таки заколдован, да? Ничего ей не ответив, Румпельштильцхен принялся мерить комнату шагами. Глядя в его кудрявый затылок, Лина снова не выдержала: - А ты пробовал поцелуй истинной любви? Вдруг бы помогло? Румпельштильцхен, глубоко задумавшись, продолжал молчать, расхаживая туда-сюда. - Хотя, - пробормотала фея, вспомнив кое-что, - поцелуй опасный! Он ведь может не только мальчика спасти, но и тебя избавить от магии, а ты вряд ли этого хо... - Заткнись! - прорычал Румпельштильцхен, застыв на месте, как вкопанный. Фея, будь она проклята, легкомысленно проговаривала вслух все его страхи. - Или я наложу на тебя заклятье немоты! Поцелуй не сработает. Холодное сердце не может взаимно любить! - сказав это, он мгновенно осёкся, сообразив, что невольно выдал Лине то, о чём она до сих пор лишь догадывалась. Но тут же махнул рукой - какая разница! Пусть знает. И пусть узнает ещё кое-что. Повернувшись к вновь напуганной его злобой фее, Румпельштильцхен медленно цедил сквозь зубы, приближаясь к ней: - А всё ты виновата, дорогуша. Не расскажи ты Бэю, как умерла Мила, он бы не улетел в Город на драконе. Не встретил бы Холодную Герду. И она бы его не поцеловала! - когтистый палец упёрся в кокон. - Ты виновата, маленькая дрянь! Лина, дрожа, закрылась обеими ручками и хотела заплакать, но вдруг вспомнила, какими храбрыми перед Тёмным были её друзья. Адна, Эрл, да и Джарет, не будь договора между ним и Румпельштильцхеном, вряд ли бы струсил. Выглянув из-под ладошек, глядя прямо в искажённое ненавистью и болью лицо, Лина пролепетала: - Ты сам виноват. Мальчику было больно, слишком больно, вот он и нашёл способ избавиться от боли! Если бы ты мог всё исправить, то, может, сердце Бэя оттаяло бы! - на этом её смелость иссякла так же быстро, как и появилась. Лина спряталась в углу кокона и жалобно зарыдала, ожидая вспышки гнева, который так легко зарождался в этом порочном существе - Тёмном маге! Но Румпельштильцхен не стал кричать на фею. Он так долго молчал, что она боязливо посмотрела - в чём дело? Румпельштильцхен стоял на месте, не обращая никакого внимания на Лину, и сосредоточенно думал. А затем взмахнул рукой - кокон с феей оплели синие нити волшебства, и Лина, вдруг ощутившая сильную сонливость, склонила головку. Пусть пока спит и видит родную Феерию, своё дело она сделала, более от её болтовни толку нет. А свою вину перед ним фея полностью искупит, если идея, на которую она его натолкнула, сработает. Да и не только Лина в этом деле искупит свою вину, недобро улыбнулся Румпельштильцхен, замысливший кое-что. Права была колдовская интуиция, ранее подсказавшая выманить у Бэя разрешение делать, что угодно, с Адной. Новый план мгновенно сложился в уме Румпельштильцхена. Исправить всё... Убрать источник боли, и сердце сына может оттаять... Надо попытаться вернуть Милу. >>>>> Конец эпизода
Румпельштильцхен: За окнами Тёмного Замка только начинало рассветать, когда Румпельштильцхен углём начертил на полу своей лаборатории большой ровный круг. Конечно, мысленно усмехнулся он, эффектнее было бы сделать это собственной кровью, но разницы всё равно никакой нет. Румпельштильцхен поделил круг на четыре столь же ровные части. Он даже удивился тому, что рука не дрожала, а чувствовалось полное спокойствие. И уверенность. Надолго ли? В один из разделов круга были положены все палочки фей, которые имелись у Румпельштильцхена. В другой, наискосок - сердце Адны. Пустовали ещё два раздела. Резко повернувшись, Румпельштильцхен пересёк лабораторию и вышел в коридор. Чем ближе Тёмный маг подходил к спальне Белль, тем больше его спокойствие испарялось - из-за того, что необходимо было сделать. Он приоткрыл дверь и заглянул в комнату - Белль ещё спала. Несколько мгновений, и Румпельштильцхен уже стоял рядом с кроватью своей невесты и любовался её длинными опущенными ресницами. Сколько времени он сюда не заходил? должно быть, с тех пор, как Белль приснился вещий сон. Время текло, нить судьбы разматывалась, и, похоже, совсем скоро станет ясно, что ждёт его, Румпельштильцхена. Победа или... Нет, о поражении не думать. Маг присел на кровать, рядом со своей Белль, и протянул руку к её лицу, коснулся щеки в ласковом жесте. - Белль... милая, проснись. Голос его прозвучал хрипло. Не привиделось ли ей опять что-нибудь, что пролило бы свет на будущее?
Белль: Девушка пошевелилась, почувствовав прикосновение и услышав сквозь сон, что её зовут. - Ммм... - негромко протянула Белль. - Что такое?.. - она открыла глаза и увидела перед собой Тёмного мага. - Румпельштильцхен, ты... не просто так пришёл, - заметила девушка, ощутив явное беспокойство. - Что случилось?
Румпельштильцхен: Румпельштильцхен отвёл глаза от её груди, на которую сейчас смотрел. Едва прикрытой груди... - Белль... я собираюсь провести сложный магический ритуал. Чтобы вернуться в прошлое и перенести сюда из портала... мою жену. Нельзя нарушать ход будущего, поэтому я заберу её в самый подходящий момент, - он замолк, почти физически чувствуя, как неприятно будет произнести "после того, как я вырвал ей сердце, и саван с её телом уже выбросили в море". Лучше не произносить.
Белль: Беспокойство Белль нарастало. - Вернуть жену?.. Мать Бэя... Чтобы искупить свою вину перед ним?.. - догадалась она. - И я должна помочь тебе в этом, верно? Я готова тебе помочь, - девушка собрала всё своё мужество, внутренне готовясь к чему-то трудному или страшному. - Но что от меня требуется?
Румпельштильцхен: Взгляд Румпельштильцхена снова остановился на её груди. В его глазах не было никакого вожделения или смущения - только растущее волнение. - Твоё сердце, Белль, - выдохнул он.
Белль: - Моё... сердце? - испуганно повторила Белль. Нет, она не собиралась отступать или сопротивляться после того, как изъявила готовность помочь. Решимость девушки не исчезла. Но что уж скрывать - ей было страшно. - Я готова отдать его тебе, раз так нужно, - глубоко вздохнув, заявила Белль. - Это... навсегда? - нерешительно уточнила она. - Мне будет очень больно?
полная версия страницы