Форум » Архив основной игры » Гостиница » Ответить
Гостиница
Ариэль:
Лантерн: >>>Волховский квартал Наконец-то он в приличном месте. Гостиница оказалась чистой, и наряды постояльцев говорили о том, что люди здесь останавливаются далеко не бедные. Вот только охранник Лантерну не особенно понравился: кто только додумался нанять на работу рогатое чудовище? Взглянув с презрением на это чудо-юдо, Лантерн стал подниматься по лестнице, чтобы остаться одному в своей комнате. Предстояло многое обдумать.
Руфус: <<================= Начало игры Казалось, день будет скучным, что, по мнению Руфуса, в Сказочном городе, - редкое явление. Что ни день, в городе случались чудеса: волшебник дарил кому-то ценный амулет, появлялись гости со звёзд и так далее. Вот появился очередной посетитель. От взгляда Руфуса не скрылось презрение, промелькнувшее в его глазах. - Одну минутку, приятель, - окликнул посетителя Руфус. - Мы впервые друг друга видим. Почему Вы посмотрели на меня столь презрительно?
Лантерн: Рогатый, похоже, оказался с характером. - Вот как? - ровно отвечал Лантерн. - Вам не понравился мой взгляд? А о том, что клиент всегда прав, вам известно? В другое время и в другом месте он не рискнул бы дразнить это существо. Лантерн не был дураком и понимал, что в рукопашной борьбе рогатый без усилий его одолеет. Но устраивать драку в заведении, где работаешь - это значит лишиться работы. А на это рогатый не пойдет, можно не сомневаться.
Руфус: - Я не хочу ввязываться в драку, - ответил Руфус, - но Вы напоминаете мне тех людей, которые видят во мне чудовище и относятся ко мне как к животному. Да, я не похож на людей, но что с этого? Я не виноват, что родился сатиром. За время работы в гостинице Руфус благодаря случайно услышанным обрывкам разговоров узнал, что существ, обладающих той же внешностью, что и он, называют сатирами. Это слово было ему по душе и звучало для него не так обидно, как "животное" или "чудовище".
Лантерн: - Сатир, - повторил Лантерн. - Тогда почему же ты, сатир, живешь в этой гостинице и работаешь на людей - а не танцуешь в полях и рощах, вознося славу своему Дионису? Или тебе твои собраться кажутся слишком дикими, а тебя к цивилизации тянет? Так, что ты согласен терпеть даже общество людей, которые видят в тебе чудовище?
Руфус: - Я воин, а не танцор, - спокойно ответил Руфус. - Здесь же меня не считают чудищем. Спроси хозяина гостиницы или прислугу, если не веришь.
Лантерн: Долгие препирательства с сатиром никак не входили в планы Лантерна. А потому он предпочел на этот раз не отвечать ничего, а просто поднялся по лестнице в отведенную для него комнату. Обдумать предстояло многое. Феи и сильфы, что нашли Лантерна, уверяли его, что он - осколок чьей-то души. А Румпельштильцхен назвал его тенью. Как говорится, хрен редьки не слаще - но все-таки хотелось хоть какой-то определенности. Если он и в самом деле - чья-то потерянная тень, то здесь есть свои плюсы и минусы. Минусы - потому что меньше всего на свете Лантерну хотелось стоять у кого-то в тени. Плюсы - потому что для теней почти не существует препятствий, они нематериальны, а значит, могут проникать куда угодно. Как бы там ни было - стоит попробовать принять нематериальную форму. Это может оказаться полезным.
Лантерн: К его счастью - или ужасу? - попытка удалась почти сразу. Странно, как выглядит мир вокруг, когда ты сам лишен материального тела - кажется, что все вещи вокруг перестали быть осязаемыми, оставив лишь зримую оболочку. Лантерн попытался дотронуться до стола в своей комнате - его рука легла на поверхность столешницы, не чувствуя ее, словно нарисованная. От этого стало не по себе, и Лантерн поспешил вернуть себе человеческий облик. Что же, шпионам нужно уметь терпеть неприятности. А потому он еще вернется к этому упражнению. А сейчас нужно отвлечься. Лантерн вызвал горничную и потребовал принести свежих городских газет. Та поспешила исполнить распоряжение постояльца, и скоро перед Лантерном оказалась приличная стопка бумаги, пахнущей типографской краской.
Лантерн: Чтение газет мало что дало. Единственным существом, обладающим, по мнению Лантерна, достаточным могуществом, чтобы бросить вызов Румпельштильцхену, был некий Сказочник - а он, если верить газете, уже давно предпочитал лишь наблюдать за этим миром, не вмешиваясь в события. "Ну-ну, - усмехнулся Лантерн. - Пассивное наблюдение никого до добра не доводит. Рано или поздно тебе придется вылезти из своей норы". Между тем на город опустилась ночь. Лантерн мерил шагами комнату, хотя нормальным людям давно уже пора было спать. Как все-таки нелегко быть тенью, когда ты лишен солнца! Стоит погаснуть свече - и уже неясно, есть ты или нет тебя. Конечно, в мире фей у него не было таких мыслей - но ведь там царят совсем другие законы природы... Наверное, он сейчас один не спит во всей гостинице... Нет, есть ведь еще этот охранник! Он-то должен бодрствовать. Лантерн спустился в главный зал гостиницы. К счастью, охранник был там. - Доброй вам ночи, - обратился он к сатиру. - Простите, что был груб сегодня днем. Сами понимаете - поездка в карете, дорожная тряска... Меня зовут Лантерн, кстати. В конце концов, даже если этот рогатый поверит, что он способен беседовать со слугой просто из вежливости - какое самому Лантерну до этого дело?
Руфус: - Меня зовут Руфус, - сказал охранник. - И Вы простите, что придрался. Со мной двадцать лет, начиная с рождения, обращались как с животным. Родной отец счёл меня проклятым, посадил на цепь и запер в темнице, словно я чудовище. До сих пор сдерживаю агрессию. Я не виноват, что родился таким. Меня все боялись, но три года назад один человек отнёсся ко мне как к равному. Потом один колдун пытался заставить меня убить этого человека, но я не мог этого сделать и предпочёл умереть, прыгнув в котёл с кипятком. Так я оказался здесь. Руфус почему-то не решился назвать имя Фантагиро - воительницы, которая первая отнеслась к нему как к человеку.
Лантерн: - Со мной двадцать лет, начиная с рождения, обращались как с животным. Родной отец счёл меня проклятым, посадил на цепь и запер в темнице, словно я чудовище. При этих словах в сердце Лантерна шевельнулось что-то отдаленно похожее на сострадание. Если таковы воспоминания этого сатира - то какими окажутся его собственные, если он был чьей-то тенью? - Раньше я думал, что ничего не помнить о себе - это зло, - произнес он ровным тоном, словно говорил о чем-то посторонним. - Но теперь начинаю думать, что сама память может быть злом. Скажи, Руфус - если ты встретишь своего отца, что ты станешь делать? Попытаешься убить его, чтобы отомстить за свое унижение?
Руфус: - Не знаю, - честно ответил Руфус. - Скорее всего, не стану его даже бить - сдержусь. Родителей не выбирают, и с этим приходится мириться. Из моего окружения только один, пожалуй, человек был снисходителен ко мне, хоть и боялся меня, - моя старшая сестра Анжелика. В отличие от меня, она родилась с человеческим обликом. Иногда я думаю, что случилось за минувшие три года с Анжеликой и той воительницей, которая не побоялась меня и отнеслась ко мне как к человеку.
Лантерн: Воительница? Так значит, это была женщина... Тогда все ясно - эта девица просто влюбилась в Руфуса. Конечно, если она из хорошей семьи - то ее родители вряд ли одобрили бы такую любовь, но запретный плод, как известно, сладок, а Руфус был по-своему красив. - Что касается Анжелики - то наверняка она уже замужем, - предположил Лантерн. - Обычно красивых девушек быстро выдают замуж, тем более, да и по возрасту пора уже - ты сказал, что она старше тебя. Что касается воительницы... будем надеяться, что она жива, здорова и продолжает делать военную карьеру. Он выглянул в окно, демонстрируя собеседнику свое равнодушие, которого вовсе не испытывал. - Как ты живешь меж двух миров, Руфус? Не бывает такого, что тебе хочется все бросить и убежать в лесную чащу, к другим сатирам? Не боишься, что тебя снова закуют в цепи? Или... тебя удерживает здесь что-то?
Руфус: - В лес меня не тянет, - сказал Руфус. - Мне трудно понять других сатиров. Как они могут тратить столько времени на веселье, когда с тем же успехом можно заниматься каким-то делом? Можно стать стражником, кузнецом или ещё кем-нибудь. Я выбрал долю охранника. Тем более, мне всё равно идти некуда. В родной мир я тоже не горю желанием возвращаться. Тем более, та воительница - королева.
Лантерн: "Стражником или кузнецом? И эти занятия ты считаешь почетными? Сразу видно, что ты из простолюдинов. А если ты простолюдин, и эта королева покорила твое сердце - то совершенно ясно, что возвращаться тебе незачем". Наверное, в другое время такая мысль позабавила бы Лантерна. Но сейчас почему-то было совершенно не до улыбок. Потому что ему тоже некуда было возвращаться. - И все же, сам-то ты кем себя считаешь? - впервые за весь разговор голос Лантерна едва заметно дрогнул. - Сатиром или человеком? Может ли тот, кто рожден людьми, быть сатиром? И может ли быть человеком тот, кто имеет рога и хвост?
полная версия страницы